Восток - Запад - Россия: цивилизационные. Европейская цивилизация

1/ Становление современной европейской цивилизации. Ренессанс и Реформация

2/ Характерные черты развития основных стран Востока в XV-XVII вв.

1. Становление современной европейской цивилизации. Ренессанс и Реформация

В Европе в XV-XVII вв. происходят качественные изменения в историческом развитии, «цивилизационный скачок», переход к новому типу цивилизационного развития, который получил название «западного».

Предпосылки западной цивилизации закладывались в античности и средневековье. Однако средневековая европейская цивилизация замыкалась в узкие рамки европейской территории. Ее отношения с Востоком и Россией носили спорадический и ограниченный характер и были связаны главным образом с торговлей. Попытки прорыва на Восток в эпоху крестовых походов XI-XIII вв. закончились неудачей. Захваченные земли снова перешли в орбиту арабо-мусульманской цивилизации. В XV-XVII вв. Европа начинает осваивать мировой океан. Португальцы, испанцы, а вслед за ними голландцы, англичане и французы устремились за пределы Старого света в поисках богатства, славы и приобретения новых территорий. Уже в середине XV в. португальцы организовали целую серию экспедиций вдоль побережья Африки. В 1460 г. их корабли добрались до островов Зеленого Мыса. В 1486 г. экспедиция Бартоломео обогнула Африканский континент с юга, миновав мыс Доброй Надежды. В 1492 г. Христофор Колумб пересек Атлантический океан и, высадившись у Багамских островов, открыл Америку. В 1498 г. Васко да Гама, обогнув Африку, успешно провел свои корабли к берегам Индии. В 1519- 1522 гг. Ф. Магеллан совершил первое кругосветное путешествие.

Одновременно с формированием нового уклада в экономике европейских стран шел процесс первоначального накопления капитала, источником которого стали внутренняя, международная торговля, ограбление колоний, ростовщичество, эксплуатация крестьянства, мелких городских и сельских ремесленников.

Технический прогресс, углубление общественного разделения труда, эволюция частнособственнических отношений способствовали развитию товарно-денежных отношений. Известные и на предыдущих этапах развития общества и выполнявшие в условиях господства натурального хозяйства подчиненную роль, товарно-денежные отношения в XV-XVII вв. перерастают в рыночную систему хозяйствования. Они проникают во все сферы экономики, выходят за рамки местных, национальных границ, а с развитием морского судоходства и великими географическими открытиями создают базу для формирования мирового рынка.

Глубокие экономические сдвиги повлекли за собой изменения в социальной структуре общества. Сословные перегородки традиционного, феодального общества стали рушиться. Начала формироваться новая социальная структура общества. С одной стороны - буржуазия (выросшая из богатых горожан-купцов, ростовщиков, отчасти цеховых мастеров) и новые дворяне (землевладельцы, пришедшие к использованию наемного труда в сельском хозяйстве, а также занимавшиеся торговлей и предпринимательской деятельностью), с другой стороны - наемные рабочие (сформировавшиеся из разорившихся ремесленников и потерявших землю крестьян). Все они - свободные собственники, но у одних в собственности материальные ценности, позволяющие использовать наемный труд, а у других - только свои рабочие руки. Дифференциация в обществе углубляется, обостряются отношения между социальными группами, классами.

Особенностью западноевропейского общества было обеспечение определенного равновесия, баланса социальных сил сначала в рамках сословной монархии и на первых порах при абсолютизме. Центральная власть в европейских странах имела ограниченные возможности для вмешательства в социально-экономическую жизнь из-за отсутствия развитой бюрократии. Борьба между королевской властью, феодалами, городами и крестьянством привела к относительному равновесию сил, политической формой которого стала сословная монархия с выборными учреждениями. Но в XVI- XVII вв. происходят подавление сословных представительных органов (кортесов в Испании, Генеральных штатов во Франции), самоуправления городов и становление абсолютистских монархий. Для управления отдельными территориями и отраслями хозяйства создавался бюрократический аппарат и аппарат принуждения. Формировалась постоянная армия. Все это делало центральную власть главной политической силой.

Абсолютная монархия на первых порах в ряде европейских стран сыграла прогрессивную роль в консолидации нации, в содействии укреплению новых черт в экономике. В борьбе против феодальной аристократии, за объединение страны абсолютная монархия опиралась на формирующийся класс буржуазии. Она использовала развитие промышленности, торговли в целях укрепления армии, получения дополнительных доходов в государственную казну. На этом этапе сильная государственная власть нужна была и буржуазии. В то же время королевская власть оставалась формой власти дворянства, но при абсолютизме она могла иметь некоторую независимость от дворянства и буржуазии. Играя на противоречиях между дворянством и буржуазией, абсолютизм держал их в равновесии. Но долговечным этот союз не мог быть. Когда вмешательство выросшей и усилившейся бюрократии в экономику начинает препятствовать капиталистической эволюции, буржуазия вступает в решительную борьбу за власть. Происходят первые буржуазные революции (в Нидерландах, Англии).

Параллельно с географическими открытиями шло колониальное освоение территорий. В начале XVI в. начинается завоевание Америки (конкиста). Из-за недостатка рабочих рук в Америку стали в массовом порядке ввозить негров. Так, благодаря великим географическим открытиям и колониальному овладению новых территорий началось создание океанической глобальной цивилизации. Границы мира в этой цивилизации резко раздвинулись. Социальное взаимодействие: торговые, политические, культурные контакты пролегли через океаны, связывая между собой континенты.

Эта экспансия европейской цивилизации за пределы Европы оказала сильнейшее влияние и на внутреннюю жизнь самой Европы. Сместились торговые центры. Средиземноморье стало терять свое значение, уступая свое место сначала Голландии, а позже - Англии. Произошла революция в мировоззрении людей, начал формироваться новый тип общественных отношений - капиталистические отношения.

Благодаря великим географическим открытиям изменилась традиционная картина мира. Эти открытия доказали, что Земля имеет форму шара. Н. Коперник, Дж. Бруно и Г. Галилей научно обосновали гелиоцентрическое представление об устройстве космоса. В связи с интенсивным развитием научного познания получает мощный импульс европейский рационализм. В умах людей утверждается представление о познаваемости мира, о возможности познания законов, управляющих им, о науке как главной производительной силе общества. Таким образом, формируется одна из главных ценностных установок западной цивилизации, утверждающая особую ценность разума, прогресса науки и техники.

В экономической сфере в этот период происходит становление капиталистических общественных отношений. Западную цивилизацию этого типа называют техногенной. Потребности производства, развитие науки стимулировали технический прогресс. Ручной труд стал постепенно вытесняться машинным. Использование водяных и ветряных мельниц, использование новых технологий в судостроении, совершенствование огнестрельного оружия, изобретение печатного станка и т. д. вели к росту производительности труда в промышленности и сельском хозяйстве.

В то же время происходят важные сдвиги в организационной структуре производства. На смену ремесленному производству в структуре цеха приходит мануфактура, базирующаяся на внутреннем разделении труда. Обслуживались мануфактуры при помощи наемной рабочей силы. Во главе ее стоял предприниматель, владеющий средствами производства и обслуживающий сам процесс производства.

В капиталистические общественные отношения постепенно втягивалось и сельское хозяйство. В деревне шел процесс раскрестьянивания через переход на аренду, создание фермерских хозяйств и т. д. Особенно заметно этот процесс шел в Англии, в связи с развитием там текстильной промышленности («огораживание»).

В комплексе факторов, приведших к качественным переменам в европейском обществе и способствующих новому типу цивилизационного развития, важную роль сыграли два явления в ее культуре: Ренессанс (Возрождение) и Реформация.

Термин «Возрождение» употребляется для обозначений определенного культурно-мировоззренческого движения, которое зародилось в Италии во второй половине XIV в. и на протяжении XV-XVI вв. охватило все страны Европы. Ведущие деятели культуры этого времени заявляли о своем стремлении преодолеть наследие средневековья и возродить ценности и идеалы античности. В утверждаемой системе ценностей на первый план выдвигаются идеи гуманизма (лат. humanus - человечный). Поэтому деятелей Возрождения нередко называют гуманистами. Гуманизм развивается как крупное идейное движение: он охватывает деятелей культуры и искусства, включает в свои ряды купечество, чиновничество и даже высшие религиозные сферы - папскую канцелярию. На этой идейной основе складывается новая светская интеллигенция. Ее представители организуют кружки, читают лекции в университетах, выступают ближайшими советниками государей. Гуманисты привносят в духовную культуру свободу суждений, независимость по отношению к авторитетам, смелый критический дух.

Мировоззрение эпохи Возрождения можно охарактеризовать как антропоцентрическое. Центральная фигура мироздания не Бог, а человек. Бог начало всех вещей, а человек - центр всего мира. Общество не продукт Божьей воли, а результат деятельности людей. Человек в своей деятельности и замыслах не может быть ничем ограничен. Ему все по плечу. Эпоха Возрождения характеризуется новым уровнем самосознания человека: гордость и самоутверждение, сознание собственной силы и таланта, жизнерадостность и свободомыслие становятся отличительными качествами передового человека того времени. Поэтому именно эпоха Возрождения дала миру ряд выдающихся индивидуальностей, обладающих ярким темпераментом, всесторонней образованностью, выделявшихся среди людей своей волей, целеустремленностью, огромной энергией, одним словом - «титанов».

В искусстве этой эпохи возрождается идеал человека, понимание красоты как гармонии и меры. Плоскостные как бы бестелесные изображения средневекового искусства уступают место трехмерному, рельефному, выпуклому пространству. Происходит реабилитация телесного начала в человеке. В литературе, скульптуре, живописи изображается человек с его земными страстями и желаниями. Однако плотское начало в эстетике Возрождения не подавляло духовного, литераторы и художники в своем творчестве стремились изобразить личность, в которой физическая и духовная красота слились воедино.

Характерна также антицерковная направленность художественных, философских и публицистических сочинений деятелей Возрождения. Наиболее яркие произведения этого жанра «Декамерон» Дж. Бокаччо (1313-1375) и «Похвала глупости» Эразма Роттердамского (1469-1536).

Эпоха Возрождения позволила европейцам освоить опыт, накопленный античной цивилизацией, освободиться от оков средневековых ценностей и идеалов, сделать крупный шаг в формировании новых цивилизационных ориентиров и ценностей: 1) утверждение достоинства и уважения к человеческой личности; 2) индивидуализм, установка на автономию личности; 3) динамизм, ориентация на новизну; 4) терпимость к иным взглядам, мировоззренческим позициям.

Огромную роль в истории европейского общества сыграла также Реформация - широкое социально-политическое и идеологическое движение борьбы против католической церкви, охватившее в XVI в. большинство стран Западной и Центральной Европы. К началу XVI в. католическая церковь стала влиятельной международной силой, считавшей себя оплотом существующего строя, оплотом начавшейся национальной консолидации. Это повлекло за собой возросшие претензии католической церкви во главе с папой на установление своей политической гегемонии, подчинение светской власти.

В централизованных странах папские претензии встречали решительный отпор со стороны королевской власти. Раздробленным странам труднее было защищать себя от политических интриг и финансовых вымогательств папства. Этим объясняется то, что ранее всего реформационное движение началось в раздробленной Германии. Притязания папства ассоциировались здесь с иноземным владычеством и вызывали всеобщую ненависть к католической церкви. Другой не менее важной причиной реформационного движения было стремление реформировать церковь, сделать ее «дешевой».

В результате Реформации возникло новое крупное направление в христианстве - протестантизм. Протестантизм в Германии развивался в двух направлениях умеренно-бюргерском, лидером которого был Мартин Лютер, и радикально-крестьянском во главе с Томасом Мюнцером. Кульминацией германской Реформации стала Крестьянская война 1524-1525 гг. Ее лидер Томас Мюнцер главные задачи Реформации видел в осуществлении социально-политического переворота, в освобождении народа от эксплуатации и удовлетворении его повседневных нужд. После поражения радикально-крестьянских сил в Великой Крестьянской войне борьба политических сил привела к образованию двух группировок немецких княжеств - католической и протестантской (в лютеранском варианте). Заключенный в 1555 г. Аугсбургский религиозный мир, провозгласивший принцип «Чья власть, того и вера» означал распространение княжеского суверенитета и на область религии, а следовательно, закрепление германской раздробленности.

В других европейских странах реформационное движение распространялось в формах лютеранства, цвинглианства, а также кальвинизма. Так, в Нидерландах буржуазная революция совершалась под знаменем кальвинизма, там он стал официальной религией. Широкое распространение получил кальвинизм (гугеноты) во Франции в 40-50-е гг. XVI в., причем его использовало не только бюргерство, но и феодальная аристократия в борьбе против королевского абсолютизма. Гражданские или религиозные войны, происходившие во Франции во второй половине XVI в., закончились победой королевского абсолютизма. Официальной религией остался католицизм. В Англии произошла так называемая королевская реформация. Акт 1534 г. о суперматии (т. е. верховенстве), в соответствии с которым король стал главой церкви, подвел итоги конфликта английского абсолютизма с папством. В стране утвердилась англиканская церковь, которая стала государственной, а англиканское вероисповедание принудительным. И хотя английская буржуазная революция происходила под знаменем кальвинизма, пуритане (так называли последователей кальвинизма) распались на несколько течений и к концу XVII в. государственной церковью осталась англиканская.

Реформация разрушала представления о незыблемости духовной власти церкви, о ее роли посредницы между Богом и человеком. Главное новшество, вносимое в вероисповедание христианства М. Лютером, Т. Мюнцером и Ж. Кальвином, состоит в утверждении, что между человеком и Богом возможны только непосредственные личные отношения. А это значит, что вся церковная иерархия для дела спасения его души не нужна, не нужны и священники - монахи как посредники между человеком и Богом, не нужны монашеские ордена и монастыри, в которых сосредоточивались огромные богатства. Человек может спастись («попасть в Рай») только личной верой в искупительную жертву Иисуса Христа. Лишенный посредничества церкви, человек теперь сам должен был отвечать перед Богом за свои поступки.

Протестантизм утверждает; что спасение может прийти к человеку не в результате церковных обрядов или «добрых дел» человека. Спасение - это дар божественной благодати. И Бог заранее предопределил одних людей к спасению, других - к погибели. Никто не знает своей судьбы. Но косвенно можно об этом догадаться. Такими косвенными «намеками» является то, что Бог дал этому человеку веру, а также успех в делах, который рассматривается как показатель благоволения к данному человеку Бога.

Верующий человек - это призванный Богом к спасению человек. В протестантском истолковании термина «призвание» содержится такой смысл, что все формы жизнедеятельности человека - это способы служения человека Богу. Отсюда следует, что человек должен честно трудиться, отдавать все свои силы не на аскетические упражнения, направленные на умерщвление плоти, а на конкретные дела по лучшему устройству этого мира. Протестантизм, отвергнув учение о спасающей роли церкви, значительно упростил и удешевил культовую деятельность. Богослужение сведено главным образом, к молитве, проповеди псалмов, гимнов и чтению Библии.

С середины XVI в. в Европе католическая церковь сумела организовать противодействие Реформации. Развернулась контрреформация, которая привела к подавлению протестантизма в части Германии, Польше. Были пресечены попытки реформации в Италии и Испании. Однако протестантизм утвердился на значительной части территории Европы. Под его влиянием сформировался новый тип личности, с новой системой ценностей, с новой трудовой этикой, с новой, более дешевой организацией религиозной жизни. И это, бесспорно, способствовало развитию буржуазных общественных отношений.

Совокупность всех этих факторов обусловила переход ряда европейских стран от традиционного общества, основанного на натуральном хозяйстве, со статичными социальными образованиями и господством религиозного мировоззрения к новому типу экономики, новой социальной структуре общества, новым формам идеологии и культуры, не имевшим аналогов в предшествующей истории человечества.

В конце XVII в. военная конфронтация ислама и западного христианства закончилась поражением мусульманского мира. Сражение под Веной 12 сентября 1683 г. и Карловицкий мир 1699 г. означали не только прекращение османской экспансии в Европе. Это был отказ ислама от претензий на мировое господство. В глобальном противостоянии двух миров победителем вышел Запад. Это в решающей степени предопределило дальнейший ход мировой истории. Весь второй период Нового времени (1683-1918) проходил под знаком бесспорного интеллектуального, военно-технического и культурного превосходства Запада. Его социальные и духовные ценности, его стиль жизни приобрели всеобщее значение, став образцовой моделью “цивилизации”, своего рода эталоном, на который стали равняться во всех частях земного шара.

Переломным моментом, отметившим переход мировой гегемонии к странам Западной Европы, были 1683-1739 гг. С наибольшей очевидностью это проявилось в области военного дела. Ранее Запад не имел явного военного преимущества. Как уже отмечалось, по крайней мере до 1683 г. в Европе существовал стратегический паритет Восток-Запад, причем лучшие армии Европы находились в состоянии обороны, отбиваясь от угрозы военного нашествия с Востока. В Азии у европейцев также не было уверенности в своем превосходстве. Они всячески избегали сколько-нибудь значительных столкновений с армиями Китая и могольской Индии. И дело не только в дальности коммуникаций. В отличие от Америки европейцы воздерживались там от крупных колониальных завоеваний. В течение двух с лишним столетий они ограничивались на Востоке захватом отдельных пунктов на побережье, где под защитой флота устраивали свои базы и торговые фактории. В 1750 г. на эти колониальные анклавы приходилось не более 1% всего населения Азии и Африки.

Положение коренным образом изменилось в середине XVIII в. После 1739 г. ни одна армия Востока не одержала ни одной крупной победы над регулярными войсками Запада. После русско-турецкой войны 1768-1774 гг. население Османской империи вообще утратило веру в возможность противостоять Западу силой оружия. С середины XVIII в. (по мнению ряда историков - со времен сражения при Плесси в 1757 г. в Бенгалии) военные действия европейских стран на Востоке все более приобретали характер репрессалий и карательных экспедиций. Можно сказать, что с этого времени армии Востока были обречены на поражения, и Бонапарт имел все основания заявить, что, если “два мамлюка безусловно превосходили трех французов; 100 мамлюков были равноценны 100 французам; 300 французов обыкновенно одерживали верх над 300 мамлюками, то 1 тысяча французов уже всегда разбивала 1500 мамлюков”.

Одновременно с этим на Западе начали забываться существовавшие ранее представления об обеспеченной и спокойной жизни на Востоке, о его богатстве, силе и величии. На рубеже XVII-XVIII вв. Восток стал восприниматься не только как царство зла и произвола, но также как плохо управляемые страны с нищим и грубым населением. Пребывание на Востоке стало вызывать у европейцев ностальгически обостренное чувство о более зажиточной и благоустроенной жизни на Западе. “Куда девались бы [в случае принятия восточных порядков], - писал в 1б70г. Ф.Бернье, - все эти князья, прелаты, дворянство, богатые буржуа, крупные купцы и славные ремесленники таких городов, как Париж, Лион, Тулуза, Руан и, если хотите, Лондон и многих других? Где были бы эти бесчисленные местечки и села, все эти чудные деревенские усадьбы, все эти поля и холмы, возделанные и поддерживаемые с таким старанием, заботливостью и усердием?”

Действительно, после Вестфальского мира (1648г.) Европа быстро двинулась вперед. Росло ее благосостояние. По уровню общественной производительности труда, а следовательно, и по уровню потребления Европа к середине XVIII в. догнала страны Востока. А еще через полвека превзошла их в экономическом отношении. По расчетам П.Бэрока, в 1750 г. ВНП на душу населения составлял в Западной Европе 190 долл.США (в ценах 1960 г.), в 1800 г. - 213; в Азии - 190 и 195 долл. соответственно. На Западе самой богатой страной была Франция Людовика XVI (250-290 долл. в 1781г.), на Востоке - цинский Китай (228 долл. в 1800г.).

Растущая уверенность Европы в своих силах привела к резкому изменению взгляда на Восток. В 1683-1739 гг. исчез комплекс страха, постепенно уступив место комплексу превосходства. Если в массах еще господствовали представления о богатствах и легкой жизни на Востоке, если Д. Дефо еще в 1720 г. старался доказать англичанам несостоятельность их низкопоклонства и преклонения перед Китаем, то в правящих кругах преобладал уже более реалистический подход, особенно в отношении Османской империи. Даже в России, в окружении Петра I, ни у кого не было сомнения в отсталости турецкой армии, боялись лишь возможного проведения реформ и приглашения военных инструкторов из Европы. В середине XVIII в. представления об отсталости Востока стали получать на Западе все более широкое распространение, а к концу века уже явно преобладали. В отличие от предшествующих времен восточные порядки стали восприниматься как модель не альтернативного социально-политического устройства, а некоего отсталого общества, остановившегося на каких-то более ранних ступенях исторического развития. “Глубокий сон” и “дряхлость” “недвижного” Востока стали самыми распространенными метафорами в Европе. Наиболее четко эти взгляды нашли свое отражение в историко-философской концепции Г.Гегеля (1770-1831), который рассматривал Восток как некую “первоначальную” форму человеческой цивилизации, которая лишь на Западе двинулась по пути прогресса. С того времени Восток стал представать в массовом сознании Европы как олицетворение “варварства”, как воплощение грубости, бескультурья, жестокости и лени, органичной неспособности к интеллектуальному и нравственному развитию.

Соответственно жители Востока утрачивали уверенность в своих силах. На первых порах там предпочитали говорить об “упадке” своих стран, о бездарности и неспособности правителей, затем, особенно во второй половине XVIII в., об “отсталости”, прежде всего в военно-техническом отношении. Подобного рода настроения постепенно охватывали все страны Востока, сначала верхи общества, города, лимитрофные и приморские районы, затем низы народа и более глубинные области. Параллельно менялся взгляд на европейцев. Высокомерное, пренебрежительное отношение, едва прикрывавшееся дипломатической учтивостью, в XVIII в. (в Китае позже) уступило место неподдельному интересу, доброжелательности и даже стремлению в чем-то походить на европейцев. Если в XV в. византийцы (в Индии и Китае европейцев практически не знали) смотрели на жителей Запада как на людей, стоящих ниже них в культурном отношении, то в XVIII в. положение коренным образом изменилось. Люди Запада стали восприниматься как носители хотя и чуждой, но достаточно высокой культуры, особенно в области науки, техники и образования.

Таким образом, к концу XVIII в. изменившееся соотношение сил стало фактом, признанным как на Западе, так и на Востоке. В чем же причины выявившегося отставания Востока? Кто и в чем виноват? Ответ на этот, казалось бы, простой вопрос вызывает тем большие затруднения, что с позиций сегодняшнего дня трудно себе представить, что относительная бедность и слабость Запада до 1683 г. создавали для него постоянную угрозу завоевания с Востока. Это тем более трудно, писал А.Тойнби, что, “хотя господство Запада было установлено совсем недавно, его рассматривают как если бы оно было всегда”.

На рубеже Нового времени все ведущие цивилизации Старого Света находились на примерно одинаковом уровне развития. Европа даже несколько отставала в экономическом и военном отношении. Так что же произошло? Что вывело Европу вперед, обеспечило ее господство во всем мире? Или, иначе, в чем причины отставания Востока? Почему он занял подчиненное положение, стал объектом мировой истории?

Явно не заслуживают внимания весьма простые и наивные представления, объясняющие отставание Востока вторжениями кочевников или иноземными нашествиями. Они действительно имели место и приводили к разрушению производительных сил, к крупным опустошениям и депопуляции, соответственно, задерживая и даже отбрасывая назад развитие целых стран и регионов. Но нашествия и разрушительные войны никогда не были особенностью Востока. Достаточно вспомнить ужасы Реформации и религиозных войн в Европе. Только в результате Тридцатилетней войны (1б18-1б48) население Германии сократилось с 20 млн. до 7 млн. человек. По своим масштабам подобного рода бедствия вполне сопоставимы с завоеваниями Тимура или Джелалийской смутой, опустошившей целые страны Ближнего Востока.

Еще более надуманной является теория об ограблении колониальных и зависимых стран, некогда распространенная в советской и вообще марксистской историографии. Суть ее сводится к тому, что “невиданный до тех пор по своим масштабам систематический грабеж” неевропейских стран привел, с одной стороны, к разорению и обнищанию Востока, затормозив его “нормальное” развитие, с другой - позволил Европе в ходе так называемого первоначального накопления аккумулировать “громадные денежные суммы”, необходимые для развития промышленности. В конечном счете это обрекло страны Востока на “длительную консервацию феодализма и колониального рабства”, а на Западе ускорило процесс развития капитализма, который в силу своей “прогрессивности” обеспечил Европе господствующее положение в мире.

Во-первых, несмотря на многочисленные попытки, не удалось выявить ни масштабы “невиданного грабежа”, ни, соответственно, суммы “первоначального накопления”. Более того, оценки баланса “платежей” Восток-Запад, произведенные историками, показали, что ничего подобного в истории не происходило. Конечно, отдельным европейским авантюристам удалось сколотить на Востоке довольно крупные личные состояния. Но в целом общий итог взаимных грабежей, военных авантюр и мирной торговли, своего рода “платежный баланс” Восток-Запад, в течение XVI-XVIII вв. неизменно складывался в пользу первого. Богатства, захваченные испанскими и португальскими конкистадорами, голландскими и английскими пиратами, более чем уравновешивались призами варварийских, оманских и малайских пиратов, а также монопольно высокими ценами, которые восточные правители устанавливали на свои экспортные товары.

Хронический дефицит Запада в торговле с Востоком покрывался массированными поставками драгоценных металлов. Около "/з серебра, добывавшегося в Америке в XVII-XVIII вв., осело в Азии, покрыв 80-90% европейского импорта оттуда. И это не считая доходов от войн в Европе и пиратства. Одним словом, золотые миллионы текли не с Востока на Запад, а с Запада на Восток. И в свете бухгалтерской отчетности рассуждения об “ограблении” народов Азии и Африки как одном из каналов “первоначального накопления” исчезают как мираж, как чисто идеологическое наваждение.

С экономической точки зрения все многообразие контактов Восток-Запад в XVI-XVIII вв. (торговый обмен, грабежи, войны) имело своим следствием отток драгоценных металлов из Европы на Восток и способствовало росту сокровищ, находившихся в руках азиатских набобов, мандаринов и пашей. Возникает совершенно другой вопрос, который еще в 1957 г. сформулировал шведский историк И.Хаммарстрём:

“Почему Западной Европе американское золото было нужно не для накопления сокровищ и не для украшения святилищ (как это было в Азии и у туземцев Америки), а для пополнения находящейся в обращении денежной массы, т.е. как средство платежа?”

Во-вторых, вызывает сомнение реальность самого “первоначального накопления” как исторического феномена. Не касаясь всех аспектов этой проблемы, в том числе связанных с аграрной историей Европы, хотелось бы все же подчеркнуть, что Восток при этом не играл никакой роли, как если бы его вообще не существовало. Ни торгово-колониальная экспансия европейских стран, ни все золото Востока не имели никакого значения в ускорении научно-технического и экономического прогресса Европы в XVII-XVIII вв. и тем более не являлись “основой” индустриализации Запада.

Как показал анализ биографий британских промышленников и их бухгалтерских книг, промышленная революция в Европе, во всяком случае на ее раннем этапе (1760-1815), происходила без участия торгового и банковского капитала. Почти все основатели новых промышленных предприятий были людьми довольно скромного состояния, в большинстве своем выходцами из деревни. Они, конечно, использовали сложившуюся до них инфраструктуру свободного рыночного хозяйства. Но в целом промышленное грюндерство было совершенно особой сферой деловой активности и осуществлялось за счет собственных источников финансирования. Бухгалтерские книги первых британских фабрикантов не фиксируют ни ссуд, ни кредитов, полученных из сферы торговли или банковского дела. Другими словами, если в ходе колониальных авантюр создавались отдельные личные состояния, как, например, во время массового расхищения индийских сокровищ в 1751-1774 гг., то они не направлялись в сферу промышленного производства и, следовательно, не были и не могли быть источником инвестиций в индустриальное развитие Запада.

Наконец, П.Бэрок заметил следующую любопытную закономерность: страны-колонизаторы развивались более медленно, чем страны, не имевшие колоний, - чем больше колоний, тем меньше развития. Следует также подчеркнуть, что общественное мнение европейских стран в XVII-XVIII вв. было настроено резко отрицательно по отношению к колониальной политике. Оно осуждало разорительные заморские авантюры, которые, по мнению европейцев, не окупали связанные с ними расходы и лишь вели к непомерному обогащению самых беззастенчивых дельцов. Последние, как тогда считали, в конечном счете наживались за счет соотечественников как налогоплательщиков, которые покрывали все убытки, связанные с колониальной политикой. Да и в современной историографии существует влиятельное направление, которое полагает, что колониальная политика диктовалась военно-политическими и даже идеологическими соображениями, не имевшими ничего общего с реальными экономическими интересами.

Вытекающий из этого вывод о непричастности Запада к отставанию Востока никак не устраивал сторонников революционных теорий, которые, подобно К. Марксу, рассматривали историю человечества как смену категорий эксплуататоров, как непрерывную цепь насилий, войн и экспроприации. К ним примыкали поборники традиционных ценностей, для которых сама мысль о непричастности Запада к бедствиям Востока была совершенно невыносима. Признание такого факта неизбежно вело к необходимости искать внутренние причины отставания азиатских деспотий и, соответственно, требовало пересмотра всей системы традиционных ценностей, которые лежали в их основе. Реабилитировать последние можно было, лишь выявив внешние факторы упадка, одним словом, найдя внешнего врага, который закрыл перед Востоком путь к богатому и процветающему обществу. Именно на это была нацелена теория “зависимого развития” (“периферийная школа”), которая возникла в середине XX в. и получила распространение в неомарксистских и национал-патриотических кругах.

Суть данной теории, пришедшей на смену археомарксизму, сводится к тому, что в процессе образования “современной мировой системы” (по Э.Валлерштейну в два этапа: 1450-1640 и 1640-1815) возникли новые формы присвоения. Они заключались в присвоении при посредстве мирового рынка результатов прироста сельскохозяйственного, а затем и промышленного производства. Оно происходило путем “неэквивалентного обмена”, основанного на разнице региональных цен и различной покупательной способности золота и серебра. Положительные результаты подобной валютно-ценовой игры накапливались - правда, неизвестно почему - исключительно на Западе, позволив ему, первому и единственному в мире, встать на путь самостоятельного капиталистического развития, осуществить индустриализацию и модернизацию общества.

В результате Запад занял господствующее положение в международной торговле и стал “центром” мирового развития. Страны Востока соответственно оказались “периферией”, а их развитие стало зависеть от интересов и потребностей “центра”. По мере включения в “международное разделение труда” и подчинения экономики афро-азиатских стран законам мирового рынка - в конечном счете европейскому капиталу - росла зависимость Востока от “центра” и, как следствие, падало значение внутренних, эндогенных, факторов развития. В каждом конкретном случае оно стало определяться не собственным потенциалом страны, а ее местом в иерархии “современной мировой системы”. Другими словами, в процессе “неэквивалентного обмена” природные и человеческие ресурсы “периферийных” стран стали объектом присвоения со стороны “центра”, который, подобно вампиру, питался чужой кровью. Таким образом, отставание Востока, по мнению сторонников “периферийной школы”, явилось результатом формирования мирового рынка и представляло как бы оборотную сторону процветания Запада.

Действительно, в XVI-XVIII вв. наблюдалось значительное увеличение мировой торговли. В частности, объем внешнеторгового оборота Европы, по оценке П.Бэрока, вырос в 1500-1700гг. в 15 раз. Началось формирование мирового рынка. В конце XVII - начале XVIII в. обозначились его основные очертания, а к 1815г. он стал реальным фактом истории. Страны Востока к тому времени действительно превратились в поставщиков сельскохозяйственного сырья и полуфабрикатов. Росли “ножницы” цен. Готовые изделия из Европы оплачивались всё возрастающими объемами сырого материала из стран Востока.

Однако выявить здесь элементы “неэквивалентного обмена” практически невозможно. Ведь необработанный продукт всегда дешевле готовых изделий, тем более товаров высокого качества, которые заключают в себе неизмеримо большее количество знаний, интеллекта и труда. Тем не менее факт остается фактом: к 1815 г. Восток предстает на мировом рынке как отсталая “периферия”. Это очевидно и совершенно бесспорно. Дискуссионным является другое: что было причиной, а что - следствием. Иначе говоря, не является ли отставание Востока не следствием, а причиной его неравноправного положения в “современной мировой системе”?

И в самом деле, историко-статистические расчеты свидетельствуют, что вплоть до середины XIX в. Запад просто не мог оказывать сколько-нибудь заметного влияния на экономическое развитие восточных обществ, за исключением, быть может, некоторых прибрежных анклавов. О каком подчинении законам мирового рынка может идти речь, если торговля с Западной Европой нигде не имела первостепенного значения, да и по своему объему стояла в одном ряду с товарооборотом с другими торговыми контрагентами. Например, в 1776-1781 гг. на долю всех стран Западной Европы приходилась 1/7 объема внешней торговли Египта, т.е. примерно столько же, сколько на долю Восточной Африки. Остальные 5/7 падали на долю Индии, Турции, Ирана, Сирии и других восточных стран. О каком деформирующем влиянии можно говорить, если стоимость индийского экспорта в Европу в 1760 г. составляла 0,03-0,04% всего ВНП Индии. Все это ничтожно малые величины, которые не отражались, да и не могли отражаться на социально-экономическом развитии Востока.

Другими словами, крупные страны и мирохозяйственные регионы Азии и Северной Африки вплоть до середины XIX в. сохраняли полную автономность, развивались по своим внутренним законам и самостоятельно удовлетворяли свои главные потребности. Не следует также забывать, что в XVI-XVIII вв. страны Востока по-прежнему оставались поставщиками на Запад готовых изделий, по преимуществу тканей, и товаров высокой роскоши (сахар, пряности, кофе и т.п.), имея при этом положительное сальдо торгового баланса. Даже Англия, проявлявшая в международной торговле наибольшую изобретательность, 75% своего импорта из Индии в 1708-1760 гг. оплачивала поставками драгоценных металлов.

Более того, вплоть до середины XIX в. Восток диктовал свои условия торговли. В течение трех с лишним веков обмен товарами между Европой и Азией происходил в соответствии с правилами, которые устанавливались правителями Востока. Китай, например, во время ежегодных ярмарок в Макао (с 1550 г.) и Кантоне (с 1757 г.) сам определял цены и объем товаров, отпускаемых “заморским варварам”. Сходная ситуация существовала в мусульманских странах. Кадии выдавали экспортные лицензии, осуществляли надзор или вообще запрещали вывоз тех или иных товаров. Без их разрешения иностранные суда не могли покидать мусульманские порты. Лишь в порядке особой милости султаны предоставляли своим европейским союзникам более благоприятный режим торговли - так называемый режим капитуляций (букв.: перечень “глав”, статей). В соответствии с ним европейским купцам позволялось селиться в особых кварталах некоторых османских городов и заниматься там торговыми операциями при соблюдении установленных правил.

Следует подчеркнуть, что жесткие условия торговли не были случайным капризом восточных владык. Это была борьба, меры защиты. В правящих кругах Востока довольно рано осознали опасность торговой экспансии Европы. Около 1580 г. автор “Тарих аль-Хинд аль-Гарби” (“История Вест-Индии”) предупреждал Мурада III об угрозе, нависшей над мусульманской торговлей вследствие появления европейцев на берегах Америки, Индии и Персидского залива. Б.Льюис нашел на полях этой рукописи пометки, которые в 1625 г. сделал некто Омер Талиб: “Теперь европейцы открыли для себя весь мир; они всюду посылают свои корабли... Раньше товары из Индии, Синда и Китая обычно прибывали в Суэц и распространялись мусульманами по всему миру. Теперь же эти товары перевозятся на португальских, голландских и английских судах во Франгистан (страну франков. - Н.И.) и отсюда распространяются по всему свету... Османская держава должна захватить берега Йемена и торговлю, идущую этим путем; иначе европейцы в скором времени установят свою власть над землями ислама”.

После Лепанто (1571 г.) и Вены (1б83 г.) военные победы отошли в область истории. Бороться с европейским флотом, “захватывать” берега и брать торговлю в свои руки было уже невозможно. Океан стал продолжением Европы. Тем не менее правители Востока пытались отстоять свои прежние позиции, действуя всеми доступными им средствами, прежде всего мерами внеэкономического принуждения, запретами и контролем. Однако ни одно правительство Востока не проявило достаточной гибкости и дальновидности, чтобы приспособить свою политику к изменяющейся ситуации в мировой торговле. Более того, ни одно из них не устояло перед искушением до конца использовать положение единственных производителей и поставщиков. Все они проводили политику монопольно высоких цен и запрещали свободную торговлю. Но вместо закрепления исторически сложившихся преимуществ это привело к прямо противоположным результатам.

Малая доступность и дороговизна восточных товаров стимулировали их производство в Европе, а затем и в других частях света, оказавшихся под контролем европейцев. На мировом рынке один за другим начали появляться альтернативные поставщики, которые стали производить восточные товары лучше и по более дешевым ценам. Тенденция была не нова, но с каждым годом приобретала все большее значение. Бумага была изобретена в Китае; в VIII-Х вв. ее производство было налажено в мусульманских странах, в XII в. - в Испании, в XIII в. - в Италии. В XV в. Европа начала экспортировать бумагу на Восток. Такая же судьба была у сирийского стекла, шелковых тканей, огнестрельного оружия и многого другого. Пушки были изобретены в Китае и впервые применены монголами при завоевании Сунской империи (1251-1279). В начале XVI в., по мнению одного китайского чиновника, португальские пушки были значительно совершеннее и наносили более тяжелый урон, чем китайские.

Более того, в результате монополизации производства и сбыта страны Востока утратили даже те преимущества, которые вытекали из чисто природного фактора: более высокого плодородия почв, теплого климата и т.п. В XVI в. бразильский сахар вытеснил с европейских рынков сахар из Сирии и Египта, “балтийская” пшеница - зерно из арабских стран. К концу XVII в. арабский лен, хлопок и рис утратили свое значение как экспортные культуры и даже на внутреннем рынке были потеснены импортом. Кофе и чай европейских плантаторов подорвали монополию Южной Аравии и Китая. В XVIII в. сахар, кофе и рис из Вест-Индии почти полностью заменили на Ближнем Востоке продукцию местного производства.

Постепенное нарастание этих тенденций, действовавших по крайней мере с эпохи Крестовых походов, имело необратимые последствия. В конечном счете оно привело к коренному изменению в характере и структуре европейско-азиатской торговли. К концу XV> немалой степени содействовали сами восточные правители. В погоне за монопольно высокими прибылями, за европейским золотом и серебром они растеряли преимущества, созданные историей и природой, утратили положение ведущих производителей и в конце концов уступили свои позиции на мировом рынке альтернативным поставщикам. Другими словами, Восток проиграл в экономическом соревновании, как он потерпел поражение в открытом военно-политическом противостоянии Западу.

В настоящее время большинство историков придерживаются концепции “опережающего развития” Европы. С этой точки зрения отставание Востока было относительным. Его можно представить себе лишь на фоне европейской жизни, по контрасту с Западом. К концу XVIII в. Европа как бы оставила позади страны Востока, в развитии которых не произошло и не происходило никаких принципиальных изменений. Никаких катаклизмов не было. И лишь в сравнении с Западом Восток действительно стал восприниматься как резерват отсталости и застоя.

Феномен отставания Востока требует дальнейшего изучения. Но уже сейчас ясно, что, за исключением отдельных стран, в целом на Востоке не было абсолютного хозяйственного регресса. Даже темпы экономического развития принципиально не отличались от того, что было в Европе. Если обратиться к динамике демографического роста как суммарному отражению экономического развития, то перед нами предстанет следующая картина (оценки Мак-Эйведи и Джонса):
Год Европа Азия

Численность населения, млн. человек Прирост за предшествующий период, % Численность населения, млн. человек Прирост за предшествующий период, %
1500 81 - 280 -
1600 100 25 375 35
1650 105 5 370 -1
1700 120 14 415 12
1800 180 50 625 50

После Вестфальского мира население Европы выросло за полтора века (к 1800г.) на 71%, в Китае - на 146, в Индии - на 27%. В начале XVIII в. Китай, а затем и Европа догнали в экономическом отношении Индию, где после беспрецедентного подъема 1526-1605гг. наблюдалось постепенное замедление темпов хозяйственного развития. Такой же характер имела динамика экономического и демографического роста в XVII-XVIII вв. в Японии, которая тем не менее не застыла на мертвой точке. И лишь в ареале арабо-мусульманской цивилизации по-прежнему отмечался упадок производства, сопровождавшийся сокращением численности населения. Эта тенденция, прерванная было в 1500-1580 гг., в XVII в. набрала новую силу и предопределила дальнейший хозяйственный регресс мусульманских стран, несколько смягченный в середине XVIII в.

В сфере духовной жизни Востока также не произошло никаких принципиальных изменений. Если не считать элитарных форм, то нигде, даже в мусульманском мире, не было упадка культуры. Она продолжала развиваться в русле традиционных ценностей. Сравнительно высоким был уровень элементарной грамотности, школьного образования и традиционных знаний. По-прежнему интенсивной была религиозная жизнь. Повсюду в периоды мира и социальной стабильности наблюдался достаточно высокий уровень морали и нормативного поведения. Единственное, что в исторической ретроспективе может быть отнесено к элементам культурного застоя или даже отставанию, - это сохранение традиционного характера культуры и ее самобытности; другими словами - отсутствие инноваций, сопоставимых с интеллектуальными и культурными достижениями Европы, продемонстрировавшей в тот период безусловное превосходство своих традиционных ценностей и социально-политических институтов.

В настоящее время большинство историков склонны считать, что ключ к процветанию Европы, к знаменитому “европейскому чуду” XVI- XVII вв., находился в самой Европе. Очень многие из них, особенно приверженцы “европоцентристских” концепций однолинейного прогрессивного (“линеарного”) развития, в частности ученые-марксисты, связывают этот подъем Европы с возникновением и утверждением капитализма, а представители сталинской школы - даже с совершением “буржуазных революций”, которые якобы сметали все препоны на пути капитализма, упраздняли силой старые порядки в области производственных отношений, тем самым “отменяли” крепостничество и утверждали новый буржуазный строй, открывавший простор для дальнейшего развития производительных сил.

Действительно, в XVI-XVIII вв. на Востоке не было ни “буржуазных революций”, ни “вызревания” капиталистических отношений в недрах “крепостничества”. Возникает вопрос: почему? Ведь Восток в то время не был отсталым регионом, а в средние века значительно превосходил Европу в технико-экономическом отношении. Почему же Запад, а не Восток стал колыбелью более “прогрессивного” способа производства? Ведь по логике исторического материализма, требующего для перехода к более высокой “формации” наиболее полного развития производительных сил в недрах старого общества, именно Восток был наиболее подходящим регионом для возникновения буржуазно-капиталистических отношений. Именно Восток, прежде всего Индия и Китай, имели до середины XVIII в. более высокий уровень экономического развития, более развитую систему товарно-денежных отношений и более глубокие традиции торговли и ростовщичества. Наконец, там были огромные массы обезземеленных, пролетаризированных трудящихся, а также крупные денежные накопления, аккумулированные в виде несметных сокровищ.

Исходя из подобного рода показателей, особенно связанных с ростом торгово-ростовщического капитала, некоторые советские историки-востоковеды действительно находили на Востоке “предбуржуазные” или “раннебуржуазные” отношения, рассматривая их как эмбрион самозарождающегося вселенского капитализма. Индийские историки-марксисты И.Хабиб и Х.Алави, отмечая довольно быстрое развитие в Индии, начиная с XIII в., товарно-денежных отношений, проникновение торгового капитала в сферу ремесленного производства, применение наемного труда, ориентацию ремесла на внешний рынок и удовлетворение потребностей городского населения, имели отнюдь не меньше оснований рассматривать эти явления как предпосылки “автономного капиталистического развития” и даже как начальную ступень “капиталистической трансформации” общества.

Решающее значение марксизм отводит развитию производительных сил, прежде всего орудий и средств производства. Исторический материализм рассматривает их как основное условие, подготавливающее помимо воли людей переворот во всей системе производственных отношений. В соответствии с этим почти все историки-марксисты уделяют самое пристальное внимание научно-техническим инновациям Европы, в первую очередь открытиям и изобретениям эпохи Возрождения. Но ведь Европа не была здесь исключением. Она отнюдь не имела монополии на естественнонаучные знания и технический прогресс.

Историки не без иронии отмечают, что “порох, компас, книгопечатание - три великих изобретения, предваряющих буржуазное общество” (К.Маркс), были сделаны в Китае. Сотни других новинок, включая механические часы и ряд металлургических технологий, в частности изготовление вольфрамовой стали (освоенной в Европе только в XIX в.), обязаны своим рождением тому же Китаю, в немалой степени они стимулировали рост европейского экономического шпионажа. В первой половине XV в. эскадры Чжэн Хэ и Генриха Мореплавателя практически одновременно двинулись осваивать африканские берега. Да и научно-технические инновации самой Европы не были чем-то неведомым Востоку. В 1485 г. султан Баязид III уже запретил книгопечатание (по европейской технологии) на арабском, турецком и персидском языках. В 1513г. Пири Рейс составил “Карту семи морей”. Помимо арабских источников он использовал карту Колумба 1498 г. и португальские лоции Индийского океана, пометив при этом контуры Южнополярного материка, который тогда был неизвестен европейцам. В 1580 г. янычары разрушили обсерваторию в Галате (район Стамбула), оснащенную примерно такими же инструментами, какие были в обсерватории Тихо Браге, считавшейся лучшей в Европе. В 1685 г. в Дамаске появилось сочинение, содержащее перевод или подробное изложение гелиоцентрической системы Коперника.

Но все эти знания и технические новинки не оказали никакого влияния на социально-экономическое развитие Востока. Более того, они отторгались восточным обществом. К концу XVI в., например, прекратили существование мануфактуры, которые были построены в Сирии и Палестине с использованием в качестве двигателя водяного колеса (технология, завезенная из Северной Испании). Такая же судьба постигла фарфоровые мануфактуры Египта, копировавшие китайские образцы. Никакого капитализма не возникло также в результате развития торговли и мануфактурно-ремесленного производства. Ни в могольской Индии, ни в Китае бурный рост товарно-денежных отношений, торгового капитала и ростовщичества, не говоря уже об усовершенствовании различных форм частного присвоения (и даже владения), не порождал “ничего, - как остроумно заметил К. Маркс, - кроме экономического упадка и политической коррупции”.

Да и в самой Европе не капитализм с его культом денег, не господство буржуазии, тем более не “буржуазные революции” были причиной “европейского чуда” XVI-XVII вв. Не купцы и не ростовщики-банкиры изменили лицо Запада, раскрыли его интеллектуальный и художественный потенциал. Не они произвели революцию в сознании, которая преобразила Запад в эпоху Возрождения и привела к созданию индивидуализированного общества, рационально перестроенного на принципах свободы. Сам капитализм как система свободной рыночной экономики был следствием тех перемен, которые произошли в Европе на рубеже Нового времени. Еще в 1973 г. Д.Норт в своем “Подъеме западного мира” отмечал, что научно-технические инновации, рыночные структуры, просвещение, накопление капитала и т.п. были не причиной подъема, а самим подъемом, его проявлением в различных сферах экономической и социальной жизни. Одним словом, капитализм был одним из результатов прогресса Запада, раскрытием в области экономики тех потенций, которые заключались в его социальных и духовных ценностях. Это был чисто западный способ производства. Он вытекал из самого характера социальных структур, присущих Европе с глубокой древности.

В эпоху средневековья, особенно в XI-XIV вв., под влиянием католической церкви и рыцарства эти ценности получили дальнейшее развитие, приведя к возникновению новой этики и морали. В сфере хозяйственной жизни особое значение имело введение обязательной исповеди, а также претворение на практике принципов “трудолюбия” (“industria” богословских трактатов), воспринимавшегося как своего рода религиозная аскеза. Труд стал самоцелью. Из проклятия, удела слуг и рабов он стал высшим религиозно-нравственным идеалом. Концепция труда как долга перед собой и перед богом, сама идея “соработничества”, рационализация всякой деятельности в сочетании с развитием правового сознания, самоконтроля и личной ответственности создали на Западе ту социально-нравственную атмосферу, которую М.Вебер не совсем удачно определил как “дух капитализма”.

Религиозно-нравственные идеалы Востока имели прямо противоположный характер. Аскеза связывалась прежде всего с уходом от мира. В миру же господствовали коллективистские начала, которые лежали в основе всех цивилизаций Востока. Более того, большинству из них была присуща установка на равенство и социальную справедливость. Соответственно, в системе приоритетов преобладало распределительное начало, ориентация на уравнительное и гарантированное удовлетворение материальных потребностей, связанное не с индивидуальными, а с коллективными усилиями. Отсюда вытекало отношение к труду. При всех различиях в его культуре и религиозно-нравственной основе он нигде на Востоке не являлся самоцелью, не имел того глубоко личного и в идеале нестяжательного характера, который он приобрел в странах Запада. Во всех цивилизациях Востока труд представал прежде всего как источник благосостояния и имел общественное значение. Труд одного был трудом для всех, и в идеале все трудились как один. На практике это порождало стремление “не переработать за другого”, в лучшем случае быть наравне с другими. Нигде на Востоке человек не отвечал за результаты своего труда перед собой, всегда - перед обществом, кастой или кланом. Соответственно, нигде не сложилось той социально-нравственной атмосферы, той культуры духа, в лоне которой происходило экономическое развитие Запада, непротиворечиво совмещавшееся с рациональным расчетом и даже меркантильностью.

Следует также учитывать, что экономические структуры, сложившиеся в различных цивилизациях Востока, были абсолютно несовместимы с развитием свободной рыночной экономики. Отсутствие таких фундаментальных институтов, как гарантия собственности и свобода, отрицание самоценности индивида и его стремлений, зависимость человека и его деятельности от коллектива - все это не давало иных альтернатив, кроме нерыночных форм организации труда. С развитием капитализма были несовместимы также экономические взгляды восточных правителей и правительств, исходивших, по определению А.Смита, из “земледельческих систем политической экономии”. Все они считали физический труд, прежде всего в сельском хозяйстве, единственным источником вновь производимого продукта, а крестьян - единственными кормильцами общества. Наконец, возникновению свободных рыночных отношений препятствовала государственная политика. При всех различиях идеологического порядка везде считались необходимыми вмешательство государства в хозяйственную деятельность людей и концентрация богатства в руках казны. Основной заботой госаппарата была проблема учета, распределения и перераспределения, одним словом - механизм редистрибуции, помимо прочего открывавший перед правящими классами поистине неограниченные возможности для собственного обогащения, к тому же не отягощенного ни личной ответственностью, ни императивами морального порядка. Невероятно, но факт по утверждению О.И.Сенковского (1800-1858) со ссылкой на “знатоков дела“, в цинском Китае начальники и их подчиненные расхищали не менее 60-70% казенных денег, в Османской империи и того больше - 75%.

Восток шел своим путем. Он не повторял и не собирался повторять путь развития Запада. На протяжении всего рассматриваемого периода он отстаивал свои идеалы, противопоставляя их социальным и духовным ценностям Европы. В его общественном сознании, по крайней мере на официальном уровне, Запад неизменно представал как царство зла, как очаг тьмы и рабства. Люди Запада - все эти “папежники” и “заморские дьяволы” - олицетворяли самые мрачные потусторонние силы, являлись носителями грубых материалистических инстинктов, были бездуховны, морально распущенны и нечистоплотны. Ненависть к Западу пронизывала всю полемическую литературу Востока. Власти и официальная пропаганда на корню пресекали всякий интерес к Западу. Заимствование европейского опыта изображалось как смертельная опасность, как “путь, - если верить „Отеческому наставлению" одного из иерархов восточной церкви, - ведущий к обнищанию, убийствам, хищениям, всякому несчастию”. Населению внушалось, что само общение с людьми Запада опасно. Есть с ними из одного блюда не следует, утверждали поборники традиционных устоев, ибо одно это грозило заразою и скверной.

Правители Востока всячески препятствовали проникновению западных идей. Они отчетливо сознавали, что их распространение грозило опрокинуть все здание традиционного общества. Наиболее опасными, по их мнению даже более опасными, чем купцы и завоеватели, были миссионеры (по большей части католические), сознательно занимавшиеся “экспортом” западноевропейской цивилизации. Повсюду на Востоке деятельность миссионеров вызывала негативную реакцию, а в случае ее успеха - просто запрещалась, как это произошло в Японии (1587 г.) и некоторых других странах Дальнего Востока. В цинском Китае ко всем религиям относились терпимо, кроме христианства. В Османской империи ни одна конфессия не подвергалась гонениям, за исключением римско-католической церкви. В XVII в. Япония, Китай, Сиам были закрыты для иностранцев, в других странах контакты с ними строго контролировались. До 1793 г. азиатские государства не имели постоянных посольств в Европе, ни один житель Востока не выезжал на Запад в частное путешествие.

Лишь очевидное неравенство сил вынудило Восток изменить позицию. От противостояния и изоляции он перешел к постепенному открытию цивилизационных границ. Более того, осознание “отсталости” породило стремление “догнать” Европу, прежде всего в тех областях, где западное превосходство было очевидно, осязаемо. В XVIII в. такой областью являлось военное дело. И не случайно все правители Востока начинали “догонять” Европу с реорганизации своих вооруженных сил. При этом они проявляли интерес исключительно к материальным достижениям западноевропейской цивилизации, в первую очередь к технике и естественнонаучным знаниям. Но даже такой односторонний интерес пробил первую брешь в культурно-историческом сознании Востока и заложил основы процесса европеизации и реформ. Начавшись в России и Турции, он постепенно стал распространяться на другие страны, прежде всего на их лимитрофные и приморские районы, находившиеся в более близком контакте с Европой и ее колониальными анклавами. Это был переломный момент, означавший вольное или невольное признание странами Востока превосходства западноевропейской цивилизации и в целом роли Запада как гегемона новой моноцентрической системы мира.

В истории человечества европейская цивилизация сыграла едва ли не самую заметную роль. Более пяти веков назад началось ее доминирование в мире через открытия, завоевания, торговлю, дипломатию, капиталовложения и еміграцію. ее лидерство основывалось не только на военной и экономической силе, потому каждая сфера человеческой деятельности понесла ее воздействий, начиная от промышленности и финансов и заканчивая наукой и модой. Европейская цивилизация фактически установила модель развития для остального мира, что в конце концов привело к его европеизации. С другой стороны, понимание сущности исторического пути европейской цивилизации и ее особенностей важное под углом зрения тех изменений, которые происходят в наше время в Украине, определяет свой дальнейший курс - на Запад или на Восток. Если Россию иногда изображают как Гулливера, который одной ногой стоит в Европе, а другой - в Азии, то об Украине даже некоторые современные российские аналитики говорят, что ее путь - в Европу. Другие прогнозируют его возвращение к русской цивилизации, которую византизм наделил империалистическими стремлениями, замаскированными мессианской идеей спасения других народов на основе истинной веры. Выбор цивилизационной ориентации является важным не только для государства, но и для общества, каждого его отдельного представителя, который строит свою жизненную стратегию и тактику. Если человек стремится быть европейцем" то для этого не достаточно только заявлений о намерении. Необходимо понимание сущности европейскости, потому что именно такое осознание и сформировало европейскую общественность.

Среди шести континентов Европа является самой маленькой по площади - 10,5 млн кв. км, то есть всего 7 % земной поверхности, однако она имеет наибольшую плотность населения, численность которого на рубеже первых десятилетий XXI в. составляла 727 млн, или 14 % всего человечества. Парадоксально, но не существует отдельного европейского континента - это лишь часть континента Евразия. Европа существует прежде всего в самосознании европейцев в противостоянии Азии, Востока. Само слово "Европа" происходит от греческого, а то - от ассирийского "эреб", что в переводе означает "запад". В Древней Греции так назывались земли, которые лежат к западу от Эгейского моря. В древних греческих и римских текстах это не только географическое понятие, это название части значительно большего континента. Если границы Европы на севере, западе и юге определены, потому очерченные морями и океанами, то с восточными до сих пор определенности нет. Мы считаем, что они проходят Уралом, и поэтому географический центр Европы находится возле Рахова в Западной Украине. Правда на то, что он находится на территории именно их стран также претендуют белорусы, литовцы, поляки, чехи, немцы. Однако западные европейцы, вслед за известным английским историком цивилизаций А. Тойнби, убеждены, что граница между Европой и не-Европой проходит по линии Будапешт - Прага - Краков - Варшава - Рига - Таллин. Поэтому земли на восток от этой границы за европейские не считают, называя их полу Азией, поскольку здесь сыграл свою историческую роль мощный восточное влияние.

Европейская цивилизация осознавала себя как культурно-историческая целостность на протяжении тринадцати веков именно в противостоянии с Востоком, прежде всего арабо-мусульманским, который стремился захватить и ее земли. Европейская идентичность стала понятием, которое расширялось: от ядра цивилизации, что сложилось в треугольнике между Парижем, Римом и Барселоной, - на север, запад и юг, а затем, преодолев океаны, она стала ментальной основой межрегиональной западной цивилизации, в которую вошли сообщества Северной и Южной Америки, Южной Африки, Австралии и Новой Зеландии.

Первые гоминиды, вероятно, пришли из Африки через Ближний Восток и поселились в южной части Европы, как свидетельствуют новейшие открытия археологов в итальянской Апулии, примерно 1 млн 700 тыс. лет назад. Вскоре произошла трансформация "человека прямоходящего" в "человека разумного": 40 тыс. лет назад кроманьонцы заселили почти весь континент и стали прямыми предшественниками европейцев. На протяжении позднего доисторического периода Европа постоянно принимала переселенцев из Азии во II тыс. до н. э. происходило широкое расселение индоевропейских народов, происхождение которых остается дискуссионным при том, что большинство исследователей считают их прародиной Юго-Западную Азию. Первый прорыв к цивилизации сделали древние греки. Некоторые учебники и монографии ведут историю Европы именно от них. Однако это не является корректным, поскольку до появления европейской цивилизации возникли, расцвели и погибли цивилизации древнегреческий, эллинистическая и древнеримская. Хотя европейская цивилизация немало позаимствовала у них, однако она была и является отдельной цивилизацией со своими характерными чертами и историей.

Как уже отмечалось, на специфику той или иной цивилизации больше всего влияют природно-географические и религиозные факторы. Территория Европы отличается огромным разнообразием: разделение на полуострова и острова, пустыни и оазисы, области вблизи теплых и холодных морей, высокогорья и плато, значительная и сложная линия побережья соответствуют многообразия народов, которые здесь жили и живут. В наше время Европа состоит из 48 государств, каждая из них со своей сложной историей. И все же можно вести речь о ней как о целостности. Хотя в отличие от всех других цивилизаций, она отличалась большей внутренней сложностью, неоднородностью и подвижностью. Как показала история, разнообразие культур давала импульс к соревнованию, которое способствовало контактам и взаимообогащению. Однако консолидирующим фактором во все времена было осознание: "Мы - европейцы".

Ядро европейской цивилизации формировалось в западной части континента, где природно-климатические условия были достаточно благоприятными: полуостровное расположение недалеко от теплого течения Гольфстрима, относительно теплая и короткая зима и продолжительное лето, оптимальное количество атмосферных осадков, что делало ненужной ирригационную систему земледелия и все, что с ней связано, достаточно плодородные почвы. С одной стороны, это побудило активно развивать аграрное производство, а с другой - делало его очень эффективным. Как уже отмечалось, люди во всех цивилизациях вынуждены приспосабливать орудия производства в существующих природных условий. При разных условиях складываются разные теми общественно-производственной технологии. В отличие от экстенсивной общественно-производственной технологии, получившей распространение на Востоке, в основе европейской цивилизации - интенсивная технология. Такая технология направлена на покорение сил природы, превращения ее в соответствии с потребностями человека, на овладение глубинными, сущностными сторонами природы вплоть до расщепления атомного ядра с целью получения энергии. Эта технология изначально была обусловлена такими природными условиями, которые выдвигали повышенные, жесткие требования к хозяйственной деятельности людей (сезонность, один урожай, больше потребностей в жизнеобеспечении и т.д.). Она характеризуется следующими чертами:

o предельное напряжение физических и интеллектуальных сил общества и каждого отдельного человека;

o целесообразна организация всего трудового процесса;

o повышенное внимание к выполнению трудовых действий;

o постоянное совершенствование средств труда, средств и методов воздействия на природу;

o овладение более глубокими закономерностями природы;

o непрерывное развитие знаний о природе и использования их в трудовом процессе.

Таким образом, цивилизация, базирующаяся на такой технологии, имеет деятельный и даже радикальный характер в отличие от тех цивилизаций, которые тяготеют к приспособлению и гармоничного сосуществования с природой и важной характеристикой которых е традиционность. Европейская цивилизация больше всего ценила и ценит инновации, инновационную деятельность. В свое время выдающийся французский философ А. Бергсон отметил предпосылки динамичного развития Европы: "...усилия некоторых людей создать новое и усилия остальных принять это новое и приспособиться к нему".

На рубеже i И II тыс. произошли значительные нововведения в аграрном производстве: переход к триполье и багатопілля, широкое использование органических удобрений благодаря развитию животноводства, использования водяной мельницы, железного плуга и др., что увеличивало урожайность и создавало некоторый избыток сельскохозяйственной продукции. Однако, с другой стороны, присуще европейцам отношение к природе имело не только позитивные, но и негативные последствия. В VII-УШ в. вытеснил соху плуг с вертикальным ножом, что обеспечивало глубокое вспахивание. Благодаря этому уже в начале IX в. формируется експлуататорсько-антагонистическое отношение к природе, происходит существенное социально-психологический сдвиг. Оно отразилось, в частности, в резкой смене оформления календарей. Если раньше каждый месяц года олицетворялся аллегорическими фигурами, например, зимой - деда мо-роза или весной - хрупкой заквітчаної девушки, то в IX в. на страницах календарей появляются персоніфікатори активного, підпорюючого отношение к природе - лесорубы, пахари, жнецы и т.д. Современные экологи обвиняют христианство - ведущую веру европейцев в кризисе окружающей среды. Ведь по христианской вере, человек - любимое творение Господа, которому предоставлено мир в распоряжение. Вот человек и "распорядилась", создав тип экономического развития за счет исчерпания природных ресурсов и загрязнения окружающей среды. В поисках ответа на вопрос "Как спасти мир от экологической катастрофы?" Запад все чаще обращается к мудрости Востока.

В иных цивилизаций Европа много чего позаимствовала: египтяне передали европейцам методы выплавки металлов в закрытых печах; жители Месопотамии сделали свой вклад математическими знаниями, в частности системой математического измерения в единицах, кратных 60. Кодекс законов царя Хаммурапи заложил важную концепцию: правительство под законами, а не наоборот. От мусульманской цивилизации взятые знания в таких областях, как химия, астрономия, математика, медицина и т.д. Однако наибольшее значение имеет наследие цивилизаций античности, от которых в европейской цивилизации - "полисный генотип". Как ребенок при рождении имеет определенные черты от своих родителей, так и европейская цивилизация опирается на определенные принципы и нормы античности.

Полис объединял свободных собственников, было уважение к достоинству личности и ее выбора. Большинство из них были земледельцами, поскольку именно наличие земли в округе полиса предоставляла прав гражданства. 8 учитывая это, одной из ведущих моральных установок, или максим, была такая: "Работай - добьешься успеха!" В раннем полисе работа рассматривалась не только как путь к успеху и уважению, но и как религиозный долг. Греки верили, что тот, кто работает, - богам нравится, а бездельник - им противен. В этом убеждении о богоугодності труда, что приумножает благосостояние свободных собственников, усматривается прообраз "протестантской этики", о роли которой в формировании капитализма писал М. Вебер (труд "Протестантская этика и дух капитализма"). Второй моральной максимой была: "Сражайся - уславишся1". Она обусловлена духом состязательности, что царил в полисе. Общество способствовало стремлению человека к славе. Успехом восхищались, пытались приложить собственных усилий, чтобы достичь его. Сложился "агоністичний", то есть состязательный стиль жизни, в котором главной характеристикой был неудержим и висококреативний своим эффектом влечение индивида к самоутверждению в соревновании с другими. Европейская цивилизация впоследствии восприняла эту состязательность. С одной стороны, религия европейцев учила уважать право другого на успех. С другой, на основе этого фактора состязательности родилась конкуренция - мощная движущая сила развития в различных сферах человеческой деятельности, но одновременно и сильный фактор истощения, прежде всего психического.

Одной из ведущих черт европейской цивилизации, воспринятых от античности, является антропоцентризм, т.е. признание человека в роли "центра мироздания". Еще в V в. до н. э. древнегреческий философ Протагор провозгласил: "Человек есть мера всех вещей!". Впоследствии понятие "человек" понесло сложной эволюции: богоподобное человек античности, избранное творение Бога в Средневековье, богоравный индивид Ренессанса, свободная личность Нового времени. В социо-ориентированных цивилизаций Востока отдельная личность, индивид никогда не находилась в центре внимания, никогда не была высшей ценностью. В отличие от комунальності традиционных цивилизаций для европейской цивилизации огромное значение имело индивидуалистическое направление, независимость и автономность индивида. Это отразилось в существовании понятия "privacy", что обозначает право на индивидуальное обособление, изолированность.

Однако в современной Европе, что не отвергла принципы индивидуализма, больше внимания обращается не на факторы конкуренции, а на факторы консолидации. Действительно, каждый имеет право на собственный путь к благосостоянию, но его нельзя поднять, отнимая в то же время шанс у других. Конкуренция - для сильнейших, а общество должно поддерживать слабых. Осознание этого пришло после мирового экономического кризиса 1929-1933 pp. С хищной конкуренции отошел в прошлое, а укрепилось убеждение, что гражданская солидарность цементирует общество. Исторический опыт развития Европы показал, что союз рыночного хозяйства, демократии и гражданской солидарности является залогом жизнеспособности социума.

О демократии, что с греческого дословно переводится как "власть народа", знали во времена античности. Для Европы большое значение имели политическая практика античного мира и его политические учения. Само слово "политика" буквально означает "участие в управлении полисом". Древнегреческие и древнеримские республики, идеи верховной власти объединения свободных граждан, их юридического равенства вдохновляли европейцев в более поздние времена. И в наше время ценностями, на которых основано европейское общество, является уважение к свободе и фундаментальных прав личности, что отличается от убежденности представителей незападных цивилизаций в том, что долг и интересы сообщества выше.

Основой свободы от времен античности была частная собственность, особенно на землю. Идея частной собственности стала одной из главных общественных ценностей для Европы, стержнем социально-экономической структуры европейской цивилизации. Из этого вытекали и другие последствия. Развились товарно-денежные,рыночные отношения, что отразилось на всех сферах человеческого бытия, охватило все группы населения. Так, сельское хозяйство в Европе шло, преимущественно, фермерским путем. Частную собственность охраняло еще римское право. Потом оно стало источником всего последующего развития европейских юридических норм. Нормы римского права стали проникать к европейской жизни, начиная с XIII в. Вскоре они воплотились в идеал правового государства. Римское право, а потом кодекс Наполеоне стали основой правовых систем западных стран в новые и новейшие времена.

В античности европейская цивилизация также училась традиций гражданского общества. Еще в VII-VI вв. до н. э. общины свободных собственников по всей Греции провозглашают и закрепляют писаными конституциями суверенитет над своими территориями и вводят равенство граждан перед законом. Так на исторической арене и появилось гражданское общество, в котором власть осуществлялась коллективом собственников-граждан и была призвана непосредственно выражать их волю. Государственно-политический опыт античности - одна из основ европейской политической культуры. Европейское общество - политическое общество. Оно прошло долгий и сложный путь от греческого полиса до современного государства. Во время этой эволюции в европейской цивилизации возникли и утвердились такие феномены, как парламентаризм и разделение властей; партийно-политическая система и современная демократия; сформировались основы политической культуры, а также структуры государственной жизни. Важным было и то, что греческая традиция предусматривала диалогичность в сфере мысли, утверждала равноправное существование различных концепций и политических взглядов. Эта диалогичность и полифоничность стали неотъемлемой чертой европейского развития.

Однако, как уже отмечалось, Греция и Рим были отдельными цивилизациями, которые исчезли задолго до появления европейской. И в гибели цивилизаций, и в рождении новой важную роль сыграли варвары. "Варвары в саду античности" - такой была юность Европы, ее этническая многоликость стала основой, на которой впоследствии сформировались государства и нации. Еще в 230--200 гг. до н. э. племена индоевропейского происхождения, впоследствии известные как германцы продвигались из Скандинавии и берегов Балтийского моря на юг, к границам Римской империи. Одним племенам было разрешено селиться в приграничных районах и образовывать свои государства. Другие нанимались на службу в римской армии. Однако вторжение гуннов из Алтайской части Монголии до Восточной Европы примерно в 370р. заставило некоторые племена отступить на запад, что привело к конфликту с римлянами. Постепенно вся Западная Римская империя была завоевана, на ее территории начали возникать варварские государства.

Одно за другим после гуннов из Азии набежали кочевые племена: авары, болгары, мадьяры, печенеги, монголы и т.д. С юга надвигались арабы, которых вдохновляла религия ислама. В Европе их продвижение достигло Испании и Южной Франции. Эти вызовы с юга и востока сочетались с нападениями с севера и запада. Между V и XI вв., германцы, скандинавы и славяне своими миграциями существенно изменили облик Европы. В то время, как на протяжении V-VI в. англы и саксы сделали большую часть Британии германомовною, славянское проникновение на Балканский полуостров превратило восточноевропейские территории к северу от Дуная на слов"яномовні земли. Болгары после 660 г. установили длительное господство вдоль нижнего течения Дуная. В 896 г. мад"яри учредили подобную государство выше дунайской течению. В Западной и Северной Европе викинги из Скандинавии дали толчок к появлению еще визначнішого ряда политических структур. Так, в Северной Франции они основали грозное герцогство Нормандское (911 г.) и, имея этот плацдарм, покорили Англию (1066 г.) и Южную Италию и Сипилію (после 1059 г.). Однако жизнь в V-X вв. на территории Европы мало почти примитивные формы, и европейская цивилизация должна была начинать свое развитие с сравнительно низкого уровня.

Когда же состоит европейская цивилизация? Только после того, как три важнейшие системообразующие процессы феодализации, христианизации и этнополитической консолидации народов Европы - достигли определенной зрелости, зародилась новая цивилизация. Большинство исследователей считает, что за начальную точку существования европейской цивилизации следует брать время оформления ее территориально-политического ядра - империи Карла Великого (742-814 гг.). Это был франкский король, затем император из династии Кароліягів, чьи завоевания привели к образованию обширной империи, а его политика способствовала формированию феодальных отношений в Западной Европе, а также укреплению позиций христианства. Императору частично удалось осуществить объединение на основе германских и романских ценностей, поэтому его часто называют "отцом Европы". Империи, подобные государства Карла Великого, оказались результатом таланта выдающегося человека, или успехом нескольких выдающихся людей, которые пытались покорить как можно большие территории, однако эти раздутые системы не могли долго держаться кучи, в то время как соседи совершали нападения на их границы. Это было время напряжения и хаоса. Негативную роль играли недостатки путей сообщения, в общем средств коммуникации и администрирования. Такие государственные образования вскоре распадались, однако не на национальные государства. Современные государства не были природными явлениями, а создавались на протяжении длительного времени. Так, результатом распада империи Карла Великого были Саксония, Швабия и Бавария, а не Франция, Германия и Италия. Пример Англии, которая стала единым королевством после заключения союза между несколькими монархами (Англия, Уэльс, Шотландия, Северная Ирландия), свидетельствует, что современные национальные государства является результатом слияния меньших единиц.

Таким образом, после падения древнеримской империи и переселения народов происходили колебания между большими империями, такими как империя Карла Великого, слишком громоздкими, чтобы сохранять единство, и их противоположностью - мозаикой мелких княжеств, слишком слабых, чтобы защищаться от более сильных захватчиков, которые постоянно угрожали их существованию. Такие колебания происходили до времени установления национальных монархий. В X в. политическая картина Европы получила вид настолько стабилен, что эту схему можно узнать и сейчас. Именно тогда различные государственные единицы приобрели длительной истории. Они выдержали испытание временем, потому что не имели слишком большие территории, чтобы управляться и сохранять единство, и не были слишком малы, чтобы противостоять внешним нападениям. Однако в национальных монархиях же время существовала шаткое равновесие единства формальной и сущностной разобщенности, поскольку король в условиях феодализма имел разную степень власти над своими крупными вассалами.

Социальная структура европейского общества времен Средневековья состояла из трех состояний, в которых наследовались права и обязанности: духовенство, шляхта и "третий состояние" - ремесленники, торговцы, свободные крестьяне. Крепостные крестьяне отдельного состояния не составляли, хотя иногда их называют "четвертым состоянием". В каждом состоянии человек, в отличие от восточных обществ, пользовалась определенной автономией, хотя должна придерживаться внутренне-сословных норм и правил. Эти нормы и правила не были многочисленными, священными и неизменными, как на Востоке, а создавались и менялись самими людьми на основе внутренне-сословных договоренностей.

В XII и XIII вв. в большинстве европейских стран постепенно растет благосостояние населения, хотя общий уровень жизни оставался очень низким. Экономический подъем преимущественно обусловлено демографическим ростом. Основным средством решения проблем обеспечения пищей, одеждой и жильем большинстве служило увеличение посевных площадей за счет расчистки от леса. Преобладали ручные инструменты, эффективность которых была низкой и, соответственно, малые урожаи. Ведущей тенденцией средневековых хозяйств была автаркия, то есть замкнутость и самостоятельность. Обращаться за внешней помощью, не производя всего необходимого самостоятельно, считалось проявлением не только бессилие, но и бесчестие. Лишь господствующее меньшинство светских и церковных феодалов могла позволить себе предметы роскоши, которые привозились из Византии и мусульманского Востока, - дорогие ткани, украшения, пряности и т.д. Часть продуктов не нуждалась ремесленной обработки (охота давало пищу для питания и мех для одежды), а потребности в изделиях ремесленников - небольшие. Основная масса населения была покорена экономически. Она удерживала господствующие слои и обеспечивала собственное убогое существование. Средневековая Западная Европа - это универсум голода, в котором главной идеей была достаточная еда. Очень докучали стихийные бедствия и эпидемии туберкулеза, чумы, оспы, холеры, нервные, глазные, детские болезни. Если принять во внимание плохое питание, состояние медицины, тяжкий труд, то становится понятным, чопа средняя продолжительность жизни не превышала 30 лет. Западная Европа времен Средневековья - это постоянные картины погребальных процессий, мор, ужасные эпизоды каннибализма, нищие, убогие, калеки. Царило чувство неуверенности. Однако постепенно растут площади пашни, увеличивается, хотя и медленно, численность населения. Некоторые феодалы позволяют своим крестьянам заменить трудовые повинности денежной рентой. Это означало, что крестьяне не были больше привязаны к земле.

Большое значение в развитии европейской цивилизации играли города. Уже в X-XI вв. Западная Европа начала демонстрировать рост уровня развития ремесел, обмена, банковского дела. Происходит социальное обособление города от деревни - уникальная особенность европейской цивилизации. Начиная от средневековья, город противостоит селу. Города имели определенную автономию от феодальной государственной структуры, жили по собственным, коллективно принятыми уставами. Самый этот субъект был союзом нескольких других субъектов - цеховых организаций, ремесленных гильдий, купеческих ассоциаций, институционально оформлялись. Именно города, постоянно развиваясь и усиливаясь, смогли распространить на все общество выгодные для них нормы экономической и политической жизни. Города стали настоящими локомотивами европейской истории.

В начале ХГУ в. в Европе начинаются процессы, которые во многом повлияли на ее дальнейшее развитие. На то время стало очевидным, что настоящий прогресс невозможен без оживления экономической жизни, рост городов и улучшения городских условий. Это стало кульминационным моментом длительного средневекового процесса, который гарантировал интеллектуальный прогресс через растущее усвоение наследия классической античности, воскрешенным интереса к ней. Ведущим центром Ренессанса стала Италия - наследница великого Рима. Важно и то, что в итальянских городах имели место новые значительные усовершенствования в торговле, предпринимательстве и характере гражданской жизни. Существенные изменения происходили в общественном сознании, в настроениях различных социальных слоев, особенно утренней буржуазии, что зарождалось в его недрах. Аскетизм церковной морали, которую насаждал католицизм, в эпоху активного торгово-промышленного и финансового предпринимательства расходился с реальной жизненной практикой этих социальных слоев, с их стремлением мирских благ и накопления. В психологии купечества и ремесленной верхушки отчетливо проступали черты рационализма, расчетливости, смелости в деловых делах, осознания личных способностей и широких возможностей. Складывалась мораль, что оправдывала "честное обогащение", радости мирской жизни, наибольшим успехом считался успех семьи, уважение со стороны сограждан, слава и память потомков. Усиление светских настроений, интерес к земным делам человека - важный фактор, который оказал чрезвычайное влияние на тогдашнее и будущее жизни. Изменилось человеческое мышление. Люди времен Возрождения смотрели вперед, наблюдали жизнь вокруг себя, наслаждались им. Основой своей жизни они стали считать деньги, которые быстро меняли своих владельцев. Итальянские горожане хорошо понимали, что в любой день можно потерпеть крах через убийственную конкуренцию, которая велась за рынки сбыта. В итальянских городах начали пробиваться ростки капитализма. Расцветали науки и искусства. Наибольшего подъема Ренессанс вступил в городах Италии, части Германии и Нидерландов. Особое значение имели города-государства, которые во второй половине XVI в. сделали свой последний вклад в сокровищницу европейской цивилизации. Однако мир стал на сторону больших организаций общественной жизни, а города-государства пришли к своей окончательное поражение.

На мировом рынке бороться за ведущие позиции могли только сильные национальные монархии.

Между тем изменения претерпел и характер европейских монархий. Короли становились хозяевами своих стран в такой способ, который вряд ли возможен, когда они были чем-то немного большим, чем полновластными правителями над аристократами. Еще в XV в. во многих европейских странах наблюдался хаос из-за беспорядков частных феодалов. Поддерживаемые средним классом, который с развитием экономической жизни приобретал все больше веса в обществе, и осознавая потребность в мире, короли использовали новые военные средства, в том числе артиллерию и ландскнехтов для закрепления личной власти. Примером может быть деятельность Тюдоров в Англии (1485-1603 гг.), но она имела аналоги в других частях Европы, где монархи подобным образом развивали прерогативы правления и использовали бюрократическую систему. С другой стороны, короли способствовали подъему предпринимателей и вступали в альянс с торговыми магнатами. Банкиры Ренессанса давали кредиты монархам, а суверены все больше вмешивались в управление экономикой, которой они предоставляли национального характера, устанавливая таможенные тарифы, монополию и употребляя протекционистские меры.

Итак, во времена Ренессанса можно обнаружить формирования таких общих элементов европейской цивилизации, как активная предпринимательская деятельность (купеческая, банковская, промышленная, особенно с появлением первых мануфактур); формирование централизованных государств и наций; рациональное отношение к миру; яркий индивидуализм плюс жажда наживы и дух авантюризма.

Все это оказалось в Великих географических открытиях, которые начались в конце XV в.: путешествия Христофора Колумба (1492 г.), Васко да Гамы (1497-1499 гг.), Фернана Магеллана (1519-1522 гг.) и других смельчаков принесли новые знания и богатства сначала в Испании и Португалии, а затем те просочились в Голландии, Франции и Англии. Колоссальный поток серебра и золота из Нового света спровоцировал быстрое обесценивание денег: цены выросли в шесть раз. Это было названо "революцией цен", потому что все традиционные экономические отношения, поскольку они сводились к денежных платежей, оказались перекошенными, росло напряжение между различными слоями населения. Предприниматели процветали, как никогда до того. С другой стороны, правительства повсеместно сталкивались с ужасными финансовыми дефицитами. Первыми получив доступ к золота и серебра из Нового света, испанцы, казалось бы, должны были стать самым богатым народом Европы. Однако произошло наоборот. Дело в том, что золото само по себе не строит кораблей, не производит тканей, не отливает пушек и т.д. На него можно только покупать то, что сделано другими. Так и происходило на протяжении нескольких десятилетий. В то время, когда испанцы тратили свое золото, покупая изделия в Германии, Англии, Франции, там в ответ на такой спрос расширялось и совершенствовалось производство. Когда же ручейки драгоценных металлов начали усыхать, в тех странах, в отличие от Испании, осталась развитая промышленность, которая производила товары. А Испания быстро отошла на задние позиции в Европе, на которых находится до сих пор. Вообще, как показала история, в каждом следующем веке вплоть до настоящего, Новый мир, то есть Америка, вызвал серьезные потрясения Старого мира. Это стало одной из самых значительных и продолжительных изменений в условиях европейской жизни, самой очевидной причиной различия между так называемыми средневековыми и новыми временами. Открытие новых территорий, расширения рынков, приумножение торговли превратились в важные факторы в трансформации экономической жизни Европы.

К переворотов, вызванных революцией цен, добавились также бури религиозных противоречий. Христианство западного образца лежит в основе особенностей европейской цивилизации. В период после варварских нашествий существовал особый фактор, который придавал дополнительной силы власти религии в политике и обществе. Это был период, когда церковь - хранительница наследия старших цивилизаций в мире примитивных и полуварварских народов - играла свою огромную цивілізуючу роль. Империя Карла Великого и национальные королевства следующего периода были воспитаны церковью. Церковь была важным фактором в объединении государств, в развитии института монархии и в создании того, что можно назвать моральным порядком. Она превратила варварских правителей на помазаних монархов и заставляла их осознавать ответственность своей должности. Церковь воспитывала монашество, которое могло читать, учить и управлять. Она взяла в свое ведение образовательную работу. Правители Европы были обязаны духовенству образованными управляющими и поддержкой в своей объединительной работе. Ярким примером может быть деятельность кардинала Ришелье - главы французского правительства за правления короля Людовика XIII (1624 - 1642 гг.). Религия оказала огромное влияние на ментальные основы европейской цивилизации, то есть определил те основные глубинные психологические характеристики европейских этносов, которые регулируют их поведение, рефлексію1 и способ бытия. Европейскую цивилизацию отличает направленность к выработке индивидуального сознания. Начиная со средневековья, на первый план выдвигалась проблема индивидуальной ответственности. Так, постановлением IV Латеранского собора 1215 г. каждому верующему ставилась за непременный долг ежегодная исповедь. Исповедь предполагает не только ритуал очищения от грехов и прощение грешника духовным отцом, но и анализ самим верующим своего внутреннего мира, помыслов и поступков. В XIII в. немецкий проповедник Бертольд Регенсбургський, обращаясь к пастве, развил целостную христианскую антропологію2, заявив: "Создатель даровал человеку пять "талантов"... - ее персону, должность, то есть место в обществе, богатство, время и любовь к ближнему. За использование этих даров человек в конце своей жизни ответит Создателю". Попутно следует отметить, что европейский индивидуализм по своей сути является подобным украинском індивідуалізу, однако они имеют разную направленность. Для европейской цивилизации вообще характерен, так сказать, екстравертизм, т.е. направленность во внешний мир. Историческая судьба украинского народа, его непростая история, отсутствие на протяжении веков собственной государственности обусловили інтровертивний3 характер украинского индивидуализма.

В начале XVI ст. Европа оказалась в состоянии кризиса, связанного с развитием в недрах феодализма новых, капиталистических отношений. Процессы, которые развивались в экономике, приводили к возникновению первых противоречий между трудом и капиталом, между стремительным ростом цен, удорожанием стоимости жизнеобеспечения и сокращением доходов населения. Люди не только страдали от материальных сложностей, но и были охвачены настроениями уныния и депрессии, чему способствовали многочисленные войны, нарушали традиционный строй жизни. Кризисные настроения способствовали росту недовольства деятельностью католической церкви, особенно ее фискальной политикой, направленной на увеличение поступлений любой ценой. Извечные христианские ценности становились предметом купли-продажи. Особенно возмущение вызвал массовую продажу індульгенцій1. Эти и другие обстоятельства стали основой возникновения Реформации - важного фактора истории европейской цивилизации.

Реформация - это сложный религиозный и социальный движение, которое приобрело форму борьбы против всеобъемлющего господства католической церкви в духовной, политической и экономической сферах. В более узком смысле слова под Реформацией понимают религиозные преобразования, направленные на освобождение верующих от повседневной опеки церкви (в ее католическом понимании). Началом Реформации считают выступление Мартина Лютера в Виттенберге (Германия) в 1617 г. с 95 тезисами против индульгенций. Другим крупным центром движения стала Швейцария, где во главе стал Жан Кальвин. Идеологи Реформации, несмотря на все разногласия между ними, сходились в убеждении, что человек ради спасения своей души не нуждается в посредничестве церкви, что залог спасения заключается не во внешних проявлениях религиозности, а в вере каждого в спокутню жертву Христа. Осуществление этой идеи на практике вело к отказу от церковной иерархии. Возникли новые христианские конфессии, которые получили общее название протестантизма с большей конкретизацией - лютеранство, кальвинизм и т.д. (в современном мире около 25 тыс. религиозных движений могут быть определены как протестантские).

Протестантизм вызвал существенные мировоззренческие сдвиги, которые повлияли на экономическое развитие Европы. До Реформации отношение к труду было холодным и презрительным. Католическая церковь учила, что для Бога и спасения души необходимы аскетические подвиги и благие дела. Повседневную трудовую жизнь с религиозных позиций вообще выпадало из поля зрения. Протестантизм изменил главные социальные акценты, что в дальнейшем способствовало развитию капитализма (об этом подробно говорится в работе М. Вебера "Протестантская этика и дух капитализма"). М. Лютер учил, что каждый человек должен с максимальной серьезностью отнестись к своему делу, своему призванию - пахать землю, изготавливать ремесленные изделия, торговать, учить детей, управлять государством. Чем лучше человек выполняет свое дело, тем более ее деятельность угодно Богу. Ж. Кальвин подчеркивал, что именно успех в земных делах, а не "добрые дела" - пожертвования на церковь, обряды и индульгенции, за которые католическая церковь брала большие деньги, - является залогом спасения души. Человек стремился убедиться, что является божьим избранником, и лучшим средством для этого был именно успех в мирских делах. Такой настрой стал источником огромной энергии и активности. Так от начала идеологическое оправдание предпринимательства выступило в религиозной форме. Протестантизм сформировал принцип новый эпос труда с целым рядом установок, которые ускорили становление и развитие капитализма. Например, внимание к качественному выполнению своей работы, что считалось свидетельством любви к ближним и к Богу; честность в ведении дел; недопустимость расходования денег на роскошь и развлечения, потому что деньги следует вкладывать в бизнес с целью получения новой прибыли, что должно вкладываться туда же; невозможность трата времени - сразу было сокращено количество праздников, что породило сентенцию "Время - деньги", и т.д.

Католическая церковь не хотела выпускать власть из своих рук и начала Контрреформацію. В ее арсенале было немало средств борьбы, прежде всего - религиозные войны. На защиту католического лагеря стал испанский король Филипп Ii (1556-1598). Религиозные войны залили кровью Францию в период с 1562 по 1589 гг. Во время одной только Варфоломеевской ночи с 23 на 24 августа 1572р. в Париже было убито более 3 тыс. протестантов, которых называли гугенотами. Одним из главных орудий Контрреформации стал католический монашеский орден "Общество Иисуса" - иезуитский орден, основанный в 1534 г. в Париже Игнатием Лойолой. Ради "в"ящої славы Божьей" иезуиты считали допустимым любое преступление. Активизировалась деятельность Инквизиции - судебно-полицейское учреждение для борьбы с еретиками, основанной еще в XIII ст. До времен Просвещения жертвами инквизиции стали более 10 млн человек, которых убивали разными способами: кто-то не выдерживал жестоких пыток, кто-то, пройдя их, закончил жизнь на костре, которое, по мнению церковников, мало спасти его душу.

Как религиозная война может рассматриваться тридцатилетняя война 1618-1648 гг. между габсбургским блоком (испанские и австрийские Габсбурги, католические князья Германии, поддержанные Папством и Речью Посполитой) и антигабсбургской коалицией (германские протестантские князья, Франция, Швеция, Дания при поддержке Англии, Голландии и России). Габсбургский блок выступал под знаменем католицизма, антигабсбурзький, особенно в начале, протестантизма, хотя за этим скрывались более глубокие интересы. В конце концов потерпели крах планы Габсбургов на создание "мировой империи" и подчинение национальных государств. Война закончилась Вестфальского мира 1648 г., который заложил основы системы международных отношений в Европе на долгие годы.

Из религиозных войн возник так называемый старый режим, который просуществовал с середины XVII в. до Великой французской революции 1789 г. Он был мозаичным компромиссом между абсолютной монархией, аристократическими привилегиями и интересами городского среднего класса. В Западной Европе на протяжении XVII-XVIII вв. широчайший простор для развития коммерческих интересов среднего класса предоставили Голландия и Англия, где произошли буржуазные революции. Однако французский абсолютизм Людовика XIV (1643-1715 гг.) с главной идеей о том, что государственная власть воплощена в единственном лице, которая никому не подчинена, очертил путь для большинства государств и народов Европы. Вскоре престиж Франции уменьшился, поскольку Англия с ее парламентской формой правления, произведенной после 1688 г., опередила Францию в борьбе за торговую заморскую империю.

Среди факторов, которые обусловили специфику исторического развития европейской цивилизации, следует подчеркнуть ее рационализм. Начиная с XVI ст., в Западной Европе рационализируется все: способы ведения хозяйства, социальная и культурная сферы. Так, в экономике окончательно утверждается убеждение, что все без исключения поддается количественному учету, что способствует повышению рентабельности производства. С появлением механических часов значительно рационализируется ремесленное производство на основе учета и сокращения времени, необходимого для осуществления тех или иных производственных операций, внедряется специализация и кооперирование труда, что приводит к распространение мануфактурного производства. Важную роль сыграли появление пороха и революция в военном деле, что повлияло на военно-промышленное развитие. Как свидетельствует история, военная техника всегда была локомотивом развития гражданской. Появление компаса и революция в мореходстве, одним из последствий чего стали Великие географические открытия, обеспечили приток из Америки золота, что способствовало первоначальному накоплению капитала в европейских странах. Важное значение имело появление книгопечатания в XV в., что ускоряла распространения знаний. Показательным является то, что и механические часы, и порох, и компас" и книгодрук раньше изобрели китайцы, однако революционных изменений в развитии цивилизации они не обусловили. В европейской цивилизации они сделали это потому, что появились в определенный исторический период, когда общество приходило в движение под влиянием многих других факторов:

o рост количества и влиятельности городов;

o укрепление абсолютной монархии и ее компромисс с городами и молодой буржуазией против произвола феодалов;

o Ренессанс и те изменения, прежде всего в системе ценностей, что он принес;

o Реформация и протестантизм, что заложили духовные основы европейского капитализма.

На смену средневековым установкам довольствоваться необходимым минимумом приходит более широкий взгляд на вещи. Протестантизм можно рассматривать как форму рационализации самого христианства. Европейская цивилизация уже не была заинтересована в простом воспроизводстве мудрости прошлого. Она начала воспринимать себя как такую, которая способна к бесконечному расширению в области нового знания. Следствием стала научная революция середины XVI - XVII вв., увенчанная достижениями И. Ньютона, который предложил свою концепцию механизма Вселенной. Основателем всей современной науки, основанной на эксперименте, считается Ф. Бэкон - английский философ, провозгласивший исследовательские знания основой научных обобщений. Еще одним основателем нового пути в научном познании стал французский философ и ученый Г. Где-карт, который отстаивал позиции рационализма. Результатам научной революции были не только теоретические прорывы и изобретение важных приборов, таких как барометр, вакуумный насос, микроскоп, телескоп, термометр, хронометр и т.д. Главным результатом стало рождение современной науки, начало процесса дифференциации наук, формирования новых отраслей знаний, профессионального разделения труда, специализации исследований. Научные поиски продолжили мыслители последующих веков, особенно, которое вошло в историю как время Просвещения. Предметом главного внимания стало критическое исследование предварительно принятых принципов и авторитетов в политике, религии и науке. Отрицались всевластия государства и церкви, акцентировалось стремление освобождение человека от сословных и религиозных ограничений. Большое распространение приобрел оптимизм относительно возможностей развития, светского прогресса. Просветители верили в возможность всеобщего человеческого счастья.

Идеи просветителей сыграли свою роль в визріванні предпосылок французской революции, начавшейся в 1789 г. (конец ей положил термидорианский переворот 1794 г.). Она стала попыткой реорганизовать унаследованную смесь институтов, исходя из потребностей разума и согласно с волей французов. История того периода показала: то, что казалось разумным и правильным для одних, воспринималось как нерациональное и неправильное другими. Однако не было достигнуто согласия относительно наилучшего политического порядка. В то же время старые идеи о том, что политические институты от Бога и не могут быть произвольно изменены простыми людьми, были опротестованы конституционным развитием во времена революции. Еще одним важным достижением революции оказалось отмены особых праве привилегий, всякого рода локальных автономий. Единая система права и управления впервые применена ко всей Франции. Когда началась война с другими европейскими государствами, революционеры прибегли к новому централизма ради защиты "свободы, равенства и братства". После начальных поражений французские войска разбили своих противников повсеместно и, возглавляемые Наполеоном Бонапартом, в течение 1799-1815 гг. прошли по всей Европе. Однако объединенные силы европейских государств нанесли поражение наполеоновским войскам в сражениях при Лейпциге (1813 г.) и Ватерлоо (1815 г.).

В то время, когда идеи и действия французских революционеров встряхивали европейский континент, в Англии были введены принципиальные изменения в производственных процессах. Через некоторое время они оказались так же разрушительными для старого порядка, как все то, что провозглашалось во Франции. Это была промышленная революция - широкомасштабные социальные и экономические изменения, связанные с внедрением и быстрым развитием машинной технологии. По сути, это означало применение механических процессов в производстве. В 1767 г. Дж. Харгривс изобрел прядильную машину, а в 1782 г. Дж. Уатт построил первый паровой двигатель, с помощью которого создавались машины, которые могли производить ткани и другую продукцию со скоростью и точностью, недоступными для ручных методов работы. Результатом стало появление дешевых товаров. Постепенно спорадическая изобретательность механиков уступила систематическом поиске применения естественных наук до промышленного производства, то есть происходило превращение науки в непосредственную производительную силу. Появляются новые отрасли, среди которых на первых позициях - электротехническая и химическая, чья продукция имела странные особенности и силу, а именно: телефон, радио, телевидения, искусственные удобрения, динамит, пластмассы, искусственные ткани и материалы. Из Англии промышленная революция перекинулась на континент, а потом на все страны Запада, что значительно ускорило их развитие.

Промышленная революция не только изменила характер производственных процессов, она повлияла на развитие общества. В XIX в. оно приобрело индустриального характера. Индустриализм начал определять содержание практически всех сфер общественной жизни. Материально-экономическую основу индустриального общества составляют крупное машинное производство, товарный характер производства, рыночные экономические отношения, наемный характер труда. Происходят изменения в политической жизни общества, где утверждается выборность власти, разделение ее на законодательную, исполнительную и судебную, внедрение широкого (в XX в. - всеобщего) избирательного права, разворачивается деятельность политических партий как выразителей интересов различных социальных групп, формируется гражданское общество, способное решать социальные проблемы на основе взаимоотношений самих индивидов или их объединений. Для функционирования и регуляции индустриального общества действует система его норм и ценностей, к которым относятся активность и труд, частная собственность, нацеленность на достижения и успех, индивидуализм, потребительство, уважение к науке и технике, универсализм. Последнее означает убежденность в том, что европейская модель развития подходит как лучшая для всех других народов.

Развитие европейской цивилизации от начала был медленным и очень тяжелым. На протяжении длительного времени она отставала по уровню от других цивилизаций, которые существовали на то время. Однако, начав ускорение на рубеже XV и XVI вв., к XVIII ст. Европа достигла такого уровня, с которого началось стремительное техническое, экономическое, политическое возвышение, что повлияло на пути развития всего человечества. Окончательно опередив других, Европа превратила подавляющее большинство других регионов на свои колонии или полуколонии. Колониализм стал настоящим европейским феноменом, постоянной сферой приложения сил феодальной, а затем капиталистической Европы. Сами европейцы считали, что они "несут культуру варварам". Для тех народов, которые попали под колониальную власть, слово "Европа" ассоциировалось не с культурными достижениями, а с угнетением, эксплуатацией, дискриминацией, с имперской идеей "превосходства белой расы". Колониализм обнаружил еще одну черту европейской цивилизации - європоцентризм, хотя история знает и другие случаи, когда тот или иной народ пытался поставить себя в центр Вселенной (китайцы, японцы, американцы и др.). Система колониального господства подтачивала саму Европу. Расистские теории отравляли сознание европейцев, питали шовинизм, способствовали проникновению в массовой сознании культа силы и национальной исключительности. Борьба за перераспределение колоний обостряла отношения между европейскими государствами, доводя их до войн. Две мировые войны, которые вспыхнули в Европе, были обусловлены борьбой за господство над остальным миром.

Если раньше, до начала индустриализма, европейские страны жили своими собственными продуктами, получая с чужбины только экзотические товары и предметы роскоши, то теперь пришло время перераспределения труда в масштабе мирового хозяйства. Обмен стал включать продукты массового производства. Европейские страны начали производить продукцию, объемы которой намного превышали внутренние потребности, - она предназначалась для мирового рынка, за что в обмен одержувалися пищевые продукты и сырье. В европейских странах промышленность и торговля вышли на первый план, а сельское хозяйство стало играть второстепенную роль. Приход индустриализма способствовал росту национального благосостояния и повышению уровня жизни. Это повлияло на развитие духовной культуры, которая достигла невиданной высоты и распространение. Европейская цивилизация пошла по пути большей свободы, которая считается одной из самых высоких ценностей. Однако следует заметить: свобода европейцами не отделяется от ответственности за личный свободный выбор человека, его оборотной стороной является рост чувства неуверенности. В то время, когда страны стали активнее конкурировать за рынки сбыта, европейцы почувствовали давление постоянной конкуренции на себе, особенно в связи с изменениями в социальной структуре общества. Ведь индустриализм обострил проблему взаимоотношений между владельцами капитала и наемными работниками. Это повлияло на политическую жизнь, в которой последние стали активнее отстаивать свои права. Экономическое и политическое развитие в XX в. привел к новых социальных ориентиров, когда общество стали характеризовать как либерально-демократическое, социально ориентированное с рыночной экономикой.

В развитии европейской цивилизации особую роль сыграл тип семейной организации. Известно, что в традиционных крестьянских сообществах доминирующим является тип расширенной семьи, когда муж и жена воспитывают своих детей, живя под одной крышей с собственными родителями, а также братьями и сестрами, которые тоже могут быть женатыми. То есть такая семья является кланом из трех или четырех генераций, возглавляемым старшим мужчиной или женщиной. Считается, что такой тип семьи гарантирует безопасность своим членам при условии отказа от их личных интересов. В Европе с давних времен преобладал тип нуклеарної1 семьи, создаваемой браком мужчины и женщины, которые вместе со своими детьми живут отдельно от родителей. Необходимость вести собственное хозяйство відтерміновувало брак, потому что надо было обеспечивать собственную хозяйственную самостоятельность, поэтому женились в достаточно зрелом возрасте, если вообще женились. Поздний брак, нуклеарная семья были отличительными чертами европейской цивилизации с колоссальными последствиями, которые еще недостаточно изучены. Можно предположить: агрессивный динамизм и созидания, которые характеризовали европейское сообщество, во многом определялись именно этими факторами. Если сочетались две зрелые человека, то они могли передать уверенность в собственных силах и навыки следующим поколениям. Отсутствие брака создавала условия для сублімації1, которая способствовала особой воинственности, авантюризма, а также творческой активности в различных сферах деятельности.

Европа доминировала в мире до 1914 г., однако после него наступил перелом. Соперничество европейских держав за гегемонию на собственном континенте, стремление к переделу колоний, столкновение классов, идеологий, общественных систем, которые вылились в две мировые войны и серию революций, нанесли глобальном преобладанию европейской цивилизации сокрушительный удар. Опустошена и обескровлена, потеряв свои заморские владения, Европа вступила в полосу длительного кризиса. Она не могла больше рассчитывать на свои природные преимущества, как это было в прошлом. Хотя в конце XX - начале XXI вв. европейское сельское хозяйство не только обеспечивает континент продовольствием, но и играет на мировых рынках роль крупного экспортера продукции агропромышленного комплекса, однако Европа способна равняться в этом отношении с США и в определенной степени с Канадой, Австралией, Аргентиной. Потребности в угле и стали - основе промышленной революции, которая способствовала подъему Европы, резко снизилось благодаря ресурсосберегающим и наукоемким технологиям. На первый план вышли другие источники энергии и сырья, которых большинство европейских стран не имеет. Глобализация науки и техники, торговли и финансов на основе информатики лишили европейцев бывшего лидерства и в этой сфере. Свою негативную роль сыграл массовый выезд лучших, самых талантливых европейцев к США. Конечно, интеллект Европы был взорван, а Америка многими своими успехами обязан именно умникам-иммигрантам.

В Европе сложилась очень неблагоприятная демографическая ситуация. Низкая рождаемость у европейцев приводит к абсолютному и относительному сокращению численности населения. По подсчетам международных организаций, к 2025 г. она уменьшится на 10 млн, если, конечно, не будет прироста за счет иммигрантов. Однако они преимущественно представляют другие цивилизации, прежде всего азиатские и африканскую. Если 50 лет назад население Европы составляло 22 % от общей численности землян, то в начале XXI в. - 14, а через 50 лет этот показатель сократится до 6,5 %. К тому же европейское население неуклонно стареет. Уже через 30 лет количество трудоспособных европейцев будет равняться количеству иждивенцев, среди которых немало тех, кто еще далек от старости, однако пользуется различными социальными льготами.

Все же Европа не намерена сдаваться. В противостоянии с Америкой, когда с Советским Союзом, а теперь с азиатскими конкурентами она прибегла к интеграции. ее отправной точкой стал план Шума на (министр иностранных дел Франции) - проект слияния угледобывающей промышленности и черной металлургии Франции, Федеративной Республики Германии, Италии, Бельгии, Голландии и Люксембурга. Этот план был провозглашен 9 мая 1950 г.1 На его основе возникло Европейское объединение угля и стали. За этим объединением произошло создание на основе Римского договора Европейского экономического сообщества (ЕЭС) и Европейского сообщества по атомной энергии (Евроатом), через 35 лет спустя, с подписанием Маастрихтского (7 февраля 1992 г.) и Амстердамского (2 октября 1997 г.) договоров превратились в Европейский Союз (ЕС). В его рамках сложились прочные институциональные структуры - Совет Европы, Совет министров ЕС, Европарламент, Европейский суд, которые способствовали созданию общего рынка без таможенных границ, выработке региональной политики, перехода к единой валюте - евро (с 1999 г.). В пределах Шенгенской зоны обеспечены свободное передвижение людей через национальные границы, координация борьбы с организованной преступностью (Европол). Объединив сначала 6 стран-участниц ЕС постоянно рос. На начало второго десятилетия XXI в. он насчитывал 27 членов, однако без определенных дальнейших перспектив по расширению.

в Конце первого десятилетия XXI в. европейские страны находились в кризисном положении. Строя социально-рыночную экономику, они развивались гораздо более сбалансированно, чем США, но незаметно для себя превысили оптимальный уровень социальной обеспеченности своих граждан. И те стали терять стимулы к труду. Кое-кто считает, что ему удобнее жить на пособие по безработице, чем искать работу, работать и платить немалые налоги. С другой стороны, перераспределение значительной доли внутреннего валового продукта на социальные программы привел к росту налогов и резкого падения конкурентоспособности европейской экономики по сравнению с американской, не говоря о китайской. Особенно европейцы отстали от американцев в научно-технологическом плане. Свою роль играет и то обстоятельство, что формирование ЕС на основе консенсуса и многоуровневая система принятия решений привели к бюрократизации всех сторон жизни европейского общества и значительно снизили гибкость системы управления. Это проявилось во время мирового финансово-экономического кризиса, которая стала ощутимой с осени 2008 г. когда история подтвердила: из Нового мира - из Америки - приходит удар, что нарушает порядок экономической жизни в Старом мире - в Европе. Ведь кризис от начала была обусловлена проблемами, что оказались в ипотечном кредитовании США, хотя она является системной и обнаруживает много аспектов разнообразных противоречий и проблем. За сложных условий, которые по-разному дают о себе знать в различных государствах - членах ЕС, сильнее стараются прийти на помощь более слабым, поскольку те могут разрушить общую конструкцию Европейского дома.

в настоящее время прослеживается осуществления уникального эксперимента в Европе: ради сохранения мира, свободы и улучшения благосостояния своих граждан государства пытаются преодолеть вековую наследие национальной изоляции с целью достичь экономической и политической интеграции путем добровольного консенсуса, а не с помощью оружия. Народы Европы смотрят вперед с теми же надеждами и опасениями, что и остальной мир. Современная Европа вылечилась от амбициозных притязаний на роль всеобщего образца для подражания, от мессианских претензий. Страны и народы Европы в наше время больше озабочены защитой собственной модели, особенно под давлением американизации. Вторая мировая война навсегда похоронила мечты немецких нацистов о "тысячелетний рейх", холодная война - мессианской утопии мировой пролетарской революции и коммунизма на всей Земле, деколонизация - лицемерные лозунги "цивілізаторської миссии" европейских метрополий в их бывших колониях. Однако Европа до сих пор остается Heartland - сердцевиной всей межрегиональной западной цивилизации.

Историки не без иронии отмечают, что “порох, компас, книгопечатание — три великих изобретения, предваряющих буржуазное общество” (К.Маркс), были сделаны в Китае. Сотни других новинок, включая механические часы и ряд металлургических технологий, в частности изготовление вольфрамовой стали (освоенной в Европе только в XIX в.), обязаны своим рождением тому же Китаю, в немалой степени они стимулировали рост европейского экономического шпионажа. В первой половине XV в. эскадры Чжэн Хэ и Генриха Мореплавателя практически одновременно двинулись осваивать африканские берега. Да и научно-технические инновации самой Европы не были чем-то неведомым Востоку. В 1485 г. султан Баязид III уже запретил книгопечатание (по европейской технологии) на арабском, турецком и персидском языках. В 1513г. Пири Рейс составил “Карту семи морей”. Помимо арабских источников он использовал карту Колумба 1498 г. и португальские лоции Индийского океана, пометив при этом контуры Южнополярного материка, который тогда был неизвестен европейцам. В 1580 г. янычары разрушили обсерваторию в Галате (район Стамбула), оснащенную примерно такими же инструментами, какие были в обсерватории Тихо Браге, считавшейся лучшей в Европе. В 1685 г. в Дамаске появилось сочинение, содержащее перевод или подробное изложение гелиоцентрической системы Коперника.

Но все эти знания и технические новинки не оказали никакого влияния на социально-экономическое развитие Востока. Более того, они отторгались восточным обществом. К концу XVI в., например, прекратили существование мануфактуры, которые были построены в Сирии и Палестине с использованием в качестве двигателя водяного колеса (технология, завезенная из Северной Испании). Такая же судьба постигла фарфоровые мануфактуры Египта, копировавшие китайские образцы. Никакого капитализма не возникло также в результате развития торговли и мануфактурно-ремесленного производства. Ни в могольской Индии, ни в Китае бурный рост товарно-денежных отношений, торгового капитала и ростовщичества, не говоря уже об усовершенствовании различных форм частного присвоения (и даже владения), не порождал “ничего, — как остроумно заметил К. Маркс, — кроме экономического упадка и политической коррупции”.

Да и в самой Европе не капитализм с его культом денег, не господство буржуазии, тем более не “буржуазные революции” были причиной “европейского чуда” XVI—XVII вв. Не купцы и не ростовщики-банкиры изменили лицо Запада, раскрыли его интеллектуальный и художественный потенциал. Не они произвели революцию в сознании, которая преобразила Запад в эпоху Возрождения и привела к созданию индивидуализированного общества, рационально перестроенного на принципах свободы. Сам капитализм как система свободной рыночной экономики был следствием тех перемен, которые произошли в Европе на рубеже Нового времени. Еще в 1973 г. Д.Норт в своем “Подъеме западного мира” отмечал, что научно-технические инновации, рыночные структуры, просвещение, накопление капитала и т.п. были не причиной подъема, а самим подъемом, его проявлением в различных сферах экономической и социальной жизни. Одним словом, капитализм был одним из результатов прогресса Запада, раскрытием в области экономики тех потенций, которые заключались в его социальных и духовных ценностях. Это был чисто западный способ производства. Он вытекал из самого характера социальных структур, присущих Европе с глубокой древности.

В эпоху средневековья, особенно в XI—XIV вв., под влиянием католической церкви и рыцарства эти ценности получили дальнейшее развитие, приведя к возникновению новой этики и морали. В сфере хозяйственной жизни особое значение имело введение обязательной исповеди, а также претворение на практике принципов “трудолюбия” (“industria” богословских трактатов), воспринимавшегося как своего рода религиозная аскеза. Труд стал самоцелью. Из проклятия, удела слуг и рабов он стал высшим религиозно-нравственным идеалом. Концепция труда как долга перед собой и перед богом, сама идея “соработничества”, рационализация всякой деятельности в сочетании с развитием правового сознания, самоконтроля и личной ответственности создали на Западе ту социально-нравственную атмосферу, которую М.Вебер не совсем удачно определил как “дух капитализма”.

Религиозно-нравственные идеалы Востока имели прямо противоположный характер. Аскеза связывалась прежде всего с уходом от мира. В миру же господствовали коллективистские начала, которые лежали в основе всех цивилизаций Востока. Более того, большинству из них была присуща установка на равенство и социальную справедливость. Соответственно, в системе приоритетов преобладало распределительное начало, ориентация на уравнительное и гарантированное удовлетворение материальных потребностей, связанное не с индивидуальными, а с коллективными усилиями. Отсюда вытекало отношение к труду. При всех различиях в его культуре и религиозно-нравственной основе он нигде на Востоке не являлся самоцелью, не имел того глубоко личного и в идеале нестяжательного характера, который он приобрел в странах Запада. Во всех цивилизациях Востока труд представал прежде всего как источник благосостояния и имел общественное значение. Труд одного был трудом для всех, и в идеале все трудились как один. На практике это порождало стремление “не переработать за другого”, в лучшем случае быть наравне с другими. Нигде на Востоке человек не отвечал за результаты своего труда перед собой, всегда — перед обществом, кастой или кланом. Соответственно, нигде не сложилось той социально-нравственной атмосферы, той культуры духа, в лоне которой происходило экономическое развитие Запада, непротиворечиво совмещавшееся с рациональным расчетом и даже меркантильностью.

Следует также учитывать, что экономические структуры, сложившиеся в различных цивилизациях Востока, были абсолютно несовместимы с развитием свободной рыночной экономики. Отсутствие таких фундаментальных институтов, как гарантия собственности и свобода, отрицание самоценности индивида и его стремлений, зависимость человека и его деятельности от коллектива — все это не давало иных альтернатив, кроме нерыночных форм организации труда. С развитием капитализма были несовместимы также экономические взгляды восточных правителей и правительств, исходивших, по определению А.Смита, из “земледельческих систем политической экономии”. Все они считали физический труд, прежде всего в сельском хозяйстве, единственным источником вновь производимого продукта, а крестьян — единственными кормильцами общества. Наконец, возникновению свободных рыночных отношений препятствовала государственная политика. При всех различиях идеологического порядка везде считались необходимыми вмешательство государства в хозяйственную деятельность людей и концентрация богатства в руках казны. Основной заботой госаппарата была проблема учета, распределения и перераспределения, одним словом — механизм редистрибуции, помимо прочего открывавший перед правящими классами поистине неограниченные возможности для собственного обогащения, к тому же не отягощенного ни личной ответственностью, ни императивами морального порядка. Невероятно, но факт по утверждению О.И.Сенковского (1800—1858) со ссылкой на “знатоков дела“, в цинском Китае начальники и их подчиненные расхищали не менее 60—70% казенных денег, в Османской империи и того больше — 75%.

Восток шел своим путем. Он не повторял и не собирался повторять путь развития Запада. На протяжении всего рассматриваемого периода он отстаивал свои идеалы, противопоставляя их социальным и духовным ценностям Европы. В его общественном сознании, по крайней мере на официальном уровне, Запад неизменно представал как царство зла, как очаг тьмы и рабства. Люди Запада — все эти “папежники” и “заморские дьяволы” — олицетворяли самые мрачные потусторонние силы, являлись носителями грубых материалистических инстинктов, были бездуховны, морально распущенны и нечистоплотны. Ненависть к Западу пронизывала всю полемическую литературу Востока. Власти и официальная пропаганда на корню пресекали всякий интерес к Западу. Заимствование европейского опыта изображалось как смертельная опасность, как “путь, — если верить „Отеческому наставлению" одного из иерархов восточной церкви, — ведущий к обнищанию, убийствам, хищениям, всякому несчастию”. Населению внушалось, что само общение с людьми Запада опасно. Есть с ними из одного блюда не следует, утверждали поборники традиционных устоев, ибо одно это грозило заразою и скверной.

Правители Востока всячески препятствовали проникновению западных идей. Они отчетливо сознавали, что их распространение грозило опрокинуть все здание традиционного общества. Наиболее опасными, по их мнению даже более опасными, чем купцы и завоеватели, были миссионеры (по большей части католические), сознательно занимавшиеся “экспортом” западноевропейской цивилизации. Повсюду на Востоке деятельность миссионеров вызывала негативную реакцию, а в случае ее успеха — просто запрещалась, как это произошло в Японии (1587 г.) и некоторых других странах Дальнего Востока. В цинском Китае ко всем религиям относились терпимо, кроме христианства. В Османской империи ни одна конфессия не подвергалась гонениям, за исключением римско-католической церкви. В XVII в. Япония, Китай, Сиам были закрыты для иностранцев, в других странах контакты с ними строго контролировались. До 1793 г. азиатские государства не имели постоянных посольств в Европе, ни один житель Востока не выезжал на Запад в частное путешествие.

Лишь очевидное неравенство сил вынудило Восток изменить позицию. От противостояния и изоляции он перешел к постепенному открытию цивилизационных границ. Более того, осознание “отсталости” породило стремление “догнать” Европу, прежде всего в тех областях, где западное превосходство было очевидно, осязаемо. В XVIII в. такой областью являлось военное дело. И не случайно все правители Востока начинали “догонять” Европу с реорганизации своих вооруженных сил. При этом они проявляли интерес исключительно к материальным достижениям западноевропейской цивилизации, в первую очередь к технике и естественнонаучным знаниям. Но даже такой односторонний интерес пробил первую брешь в культурно-историческом сознании Востока и заложил основы процесса европеизации и реформ. Начавшись в России и Турции, он постепенно стал распространяться на другие страны, прежде всего на их лимитрофные и приморские районы, находившиеся в более близком контакте с Европой и ее колониальными анклавами. Это был переломный момент, означавший вольное или невольное признание странами Востока превосходства западноевропейской цивилизации и в целом роли Запада как гегемона новой моноцентрической системы мира.