«Сказание о Борисе и Глебе»: сходство и различие с каноническими житиями. Сказание о благоверных князьях борисе и глебе

Появление оригинальной агиографической литературы было связано с общей политической борьбой Руси за утверждение своей религиозной самостоятельности, стремлением подчеркнуть, что Русская земля имеет собственных предстателей и ходатаев перед богом. Окружая личность князя ореолом святости, жития содействовали политическому упрочению основ феодального строя.

Образцом древнерусского княжеского жития является анонимное «Сказание о Борисе и Глебе», созданное, по-видимому, в конце XI — начале XII в.

В основу «Сказания» положен исторический факт убийства Святополком своих младших братьев Бориса и Глеба в 1015 г. Когда в 40-х годах XI в. Ярослав добился канонизации византийской церковью убитых братьев, потребовалось создание специального Произведения, которое бы прославило подвиг страстотерпцев и мстителя за их гибель Ярослава. На основе летописной повести в конце XI в. и было написано неизвестным автором «Сказание о Борисе и Глебе».

Автор «Сказания» сохраняет историческую конкретность, подробно излагая все перипетии, связанные со злодейским убийством Бориса и Глеба. Как и летопись, «Сказание» резко осуждает убийцу — «окаянного» Святополка и выступает против братоубийственных раздоров, отстаивая патриотическую идею единства «Русской великой страны».

Историзмом повествования «Сказание» выгодно отличается от византийских мартирий. Оно несет важную политическую идею родового старшинства в системе княжеского наследования.

«Сказание» подчинено задаче укрепления феодального правопорядка, прославлению вассальной верности: Борис и Глеб не могут нарушить верности по отношению к старшему брату, который заменяет им отца. Борис отказывается от предложения своих дружинников силой захватить Киев.

Глеб, предупрежденный сестрой Предславой о готовящемся убийстве, добровольно идет на смерть. Также прославляется подвиг вассальной верности слуги Бориса — отрока Георгия, который своим телом прикрывает князя.

«Сказание» не следует традиционной композиционной схеме жития, обычно описывавшего всю жизнь подвижника — от его рождения до смерти. Оно излагает лишь один эпизод из жизни своих героев — их злодейское убийство. Борис и Глеб изображаются идеальными христианскими героями-мучениками. Они добровольно принимают «мученический венец».

Прославление этого христианского подвига выдержано в манере агиографической литературы. Автор уснащает повествование обильными монологами — плачами героев, их молит-вословиями, которые служат средством выражения их благочестивых чувств. Монологи Бориса и Глеба не лишены образности, драматизма и лиризма.

Таков, например, плач Бориса по умершему отцу: «Увы мне, свете очию моею, сияние и заре лица моего, бръздо уности моее, наказание недоразумия моего! Увы мне, отче и господине мой! К кому прибегну! К кому възьрю? Къде ли насыщюся таковааго благааго учения и казания разума твоего? Увы мне, увы мне! Како заиде свете мой, не сушу ми ту!..»

В этом монологе использованы риторические вопросы и восклицания, характерные для церковной ораторской прозы, и в то же время отразилась образность народного плача, что придает ему определенную лирическую тональность, позволяет ярче выразить чувство сыновней скорби.

Исполнено глубокого драматизма слезное обращение Глеба к своим убийцам: «Не пожьнете мене, от жития не съзърела! Не пожънете класа, не уже съзьревъша, нъ млеко безълобия носяща! Не порежете лозы, не до коньца вьздрастъша, а плод имуща!»

Благочестивые размышления, молитвы, плачи, которые вкладываются в уста Бориса и Глеба, служат средством раскрытия внутреннего мира героев, их психологического настроя.

Многие монологи герои произносят «на уме си помышляя», «глаголааше в сердци своем». Эти внутренние монологи — плод авторского воображения. В них переданы благочестивые чувства, помыслы идеальных героев. В монологи включены цитаты из Псалтыри, Паремийника.

Психологическое, состояние героев дается и в авторском описании. Так, покинутый дружиной Борис «...в тузе и печали удручьнъмь сьрдцьмъ и вълез в шатър свои плакашеся съкрушенъм сърдцьмь, а душою радостьною, жалостьно глас испущааше».

Здесь автор пытается показать, как в душе героя совмещаются два противоположных чувства: скорбь в связи с предчувствием гибели и радость, которую должен испытывать идеальный герой-мученик в ожидании мученического конца. Живая непосредственность проявления чувств постоянно сталкивается с этикетностью.

Так, Глеб, увидев корабли в устье Смядыни, плывущие ему навстречу, с юношеской доверчивостью «възрадовася душею» «а съ целования чаяше от них прияти». Когда же в ладью Глеба стали прыгать злые убийцы с обнаженными, сверкающими, как вода, мечами, «абие вьсемь весла от руку испадоша, и вьси от страха омьртвеша».

И теперь, поняв их злое намерение, Глеб со слезами, «утьрпая» телом, молит убийц: «Не дейте мене, братия моя милая и драгая! Не дейте мене, ничто же вы зъла сътворивъша! Не брезете (трогайте) мене, братие и господье, не брезете!» Здесь перед нами жизненная правда, которая затем совмещена с этикетной предсмертной молитвой, подобающей святому.

Этот типичный прием агиографической литературы автор «Сказания» применяет в заключительной части повествования. Этой же цели служит и похвала, которой заканчивается «Сказание». В похвале автор использует традиционные библейские сравнения, молитвенные обращения, прибегает к цитатам из книг «священного писания».

Такова характеристика Бориса: «Тельмъ бяше красьн, высок, лицьмь круглъмъ, плечи велице, тьнък в чресла, очима добраама, весел лицьмь, борода мала и ус, млад бо бе еще, светяся цесарьскы, крепък телъмь, всячьскы украшен, акы цвът цвьтый в уности своеи, в ратьх хъръбр, в съветех мудр, и разумън при вьсемъ, и благодать божия цвьтяаше на немь».

Героям христианской добродетели, идеальным князьям-мученикам в «Сказании» противопоставлен отрицательный персонаж — «окаянный» Святополк. Он одержим завистью, гордостью, властолюбием и лютой ненавистью к своим братьям.

Причину этих отрицательных качеств Святополка автор «Сказания» видит в его происхождении: мать его была черницей, затем расстрижена и взята в жены Ярополком; после убийства Ярополка Владимиром она стала женой последнего, и Святополк произошел от двух отцов.

Характеристика Святополка дана по принципу антитезы с характеристиками Бориса и Глеба. Он является носителем всех отрицательных человеческих качеств. При его изображении автор не жалеет черных красок. Святополк «окаянный», «треклятый», «второй Каин», мысли которого уловлены дьяволом, у него «прескверные уста», «злый глас».

За совершенное преступление Святополк несет достойное наказание. Разбитый Ярославом, в паническом страхе бежит он с поля боя, «...раслабеша кости его, яко не мощи ни на кони седети. И несяхуть его на носилех». Ему постоянно слышится топот коней преследующего его Ярослава: «Побегнемы! Еще женуть! Ох мне! и не можааше тьрпети на единъмь месте».

И если убитые им братья «в векы живут», являясь земли Русской «забралом» и «утверждением», и их тела оказываются нетленными и издают благоухание, то от могилы Святополка, которая есть «и до сего дъне», «исходить... смрад зълыи на показание чловеком».

Святополк противопоставляется не только «земным ангелам» и «небесным человекам» Борису и Глебу, но и идеальному земному правителю Ярославу, отомстившему за гибель братьев. Автор «Сказания» подчеркивает благочестие Ярослава, вкладывая в его уста молитву, якобы произнесенную князем перед боем со Святополком.

Кроме того, битва со Святополком происходит на том самом месте, на реке Альте, где был убит Борис, и этот факт приобретает символическое значение. С победой Ярослава «Сказание» связывает прекращение крамолы («И оттоле крамола преста в Русьстей земли»), что подчеркивало его политическую злободневность.

Драматизм повествования, эмоциональность стиля изложения, политическая злободневность «Сказания» делали его весьма популярным в древнерусской письменности (оно дошло до нас в 170 списках).

Кусков В.В. История древнерусской литературы. - М., 1998 г.

повесть княжеский драматизм психология

«Сказание о Борисе и Глебе» - одно из древнейших агиобиографических произведений, так называемого Борисо-Глебского цикла о святых князьях Борисе и Глебе, убитых в династической борьбе по приказу старшего брата Святополка Владимировича. Это собственно не классическое житие, а историческое повествование с элементами мартирия, т.е. свидетельства, описание мученической смерти святых, с предысторией и конечным похвальным словом святым.

Одни исследователи рукописей полагают, что идея «Сказания» - утверждение принципа подчинения младших старшим, на основании которого строились родовые отношения на Руси, другие интерпретируют это произведение как прославление добровольного страдания в подражание Христу, утверждая представление о Богом установленной княжеской власти.

Но всегда можно привести примеры Ветхозаветные и исторические того, как на младших детях часто почивало отцовское и Божие благословение, которое давало им право власти над старшим. Что касается князя Бориса, личное благочестие, воинская доблесть и любовь к нему воинов и народа, делают князя вполне достойным приятия почести главного правителя на Руси. Ему предлагался этот путь выхода из ситуации: установление благочестивого правления, но путем насилия и крови. Как у любого человека, наделенного Богом свободой выбора, у Бориса было два выхода: взять власть силой и кровью других или отдать ее, принести себя добровольно в жертву для установления мира на Руси. На этой почве и возникает конфликт, драматическая ситуация. Человек всегда носит в себе инстинкт самосохранения, которым фактически держится жизнь на земле (если бы никто не боялся смерти, не любил бы жить, то жизнь бы прекратилась), человеку свойственно стремиться оберегать свою жизнь, даже тогда, когда он вступает в борьбу за свое отечество, своих близких. Борис понимает, что может послушать свою дружину, пойти против старшего Святополка, но тогда прольется кровь невинных людей и собственного брата. По-человечески он не хочет умирать и страшится смерти, но верность Богу, любовь к Нему и заповедям Его, уподобление Ему заставляет его сделать выбор в пользу собственной смерти - это главная драматическая черта в созданном образе Бориса. Он принимает смерть сознательно, о чем свидетельствует молитва пред иконой Спасителя, «слыша своих убийц»: «Господи, Иисусе Христе! Как Ты в этом образе явился на землю, собственной волею дав пригвоздить себя к Кресту, принял страдание грехов ради наших, удостой и меня принять страдания!». Автор обычно усиливает напряжение собственным комментарием: «…затрепетал, заплакал и сказал: «Слава Тебе Господи за то, что удостоил меня из-за зависти принять эту горькую смерть»»

В «Сказании» многочисленны аллюзии и реминисценции прообразов из Священного Писания: тема Каина и Авеля, жертва Авраама, Иосиф, как бы принесенный в жертву братьями во имя будущего спасения народа Израиля, ну и, конечно, обстоятельства смерти и образ Самого Господа Иисуса Христа, пострадавшего невинно за грех мира, что усугубляет эмоциональное восприятие текста. Особым драматизмом и лиризмом наполнены монологи Бориса (плач по отцу и размышление о предстоящем страдании) и Глеба (к своим убийцам).

В отличие от Бориса, готового к поднятию подвига за Христа, Глеб по юности, доверчивости и невинности своей спешит на зов Святополка, не обращая внимания на предупреждения о злом умысле старшего брата. Он до последнего момента не верит (т.к. каждый судит по себе, а благочестие Глеба делало невозможным для него сотворение зла) в близость своей смерти, направляется с братским целованием к убийцам. Обнаружив злое намерение посланников Святополка, Глеб обращается к ним слезно, чтобы они пощадили юность его, не срезали не созревшего колоса: «Не пожените мене, от жития не созревша! Не пожените класса, не уже созревша, нъ млеко безъзлобия носяща».

Образность слов и использование метафор усугубляют напряжение ситуации. Благочестивые размышления братьев, молитвы, плачи, обращения к врагам служат средством раскрытия внутреннего мира героев, мотивации поступков. Наряду с этим, как я уже сказала выше, сам автор добавляет собственные описания, чтобы показать психологическое состояние персонажей. Благодаря авторским ремаркам мы лучше ощущаем смену настроения Глеба, увидевшего своих убийц. Если сначала он «возрадовался душою», желая приветствовать слуг Святополка, «целование чаяше от них прияти», то, увидев мечи в руках убийц, у всех «весла от страха выпали и все от страха помертвели» Глеб «жалобным взором, смиренно,…часто вздыхая, ослабев телом» говорит, вернее, плачет, обращаясь к посланным. Мы видим, что не только Глеб, но и ближние его сопереживают ему, устрашаются вместе с ним. Аналогично, когда Борис проливает «горькие», «жалостливые» слезы на реке Альте, окружающие его верные люди тоже начинают сострадать ему и плакать и стенать. И в том и в другом эпизоде элемент сострадания других еще более накаляет скорбную атмосферу, усиливая драматизм, предлагая и читателю посочувствовать князьям.

Предсмертные моления страстотерпцев не только полны скорби и трепета, но они показывают как нужно вести себя в скорбной ситуации, они не только возвышают, идеализируют образы мучеников, но и указывают, что невозможно ничего претерпеть без помощи Божией. Для христианина это особенно ценно, т.к. невозможное по-человечески возможно с Богом. Поступить по вере, уповая на Бога - это выше человеческого суждения, а потому часто сопряжено с болью, со скорбью, с психологической напряженностью.

Эпизоды гибели Бориса и Глеба сочетают человеческую грусть о смерти с радостью будущей вечной жизни по принятии скорбного мученического венца.

Антагонистом к князьям выступает их брат Святополк, характеристика которого дается автором в полной противоположности к добродетелям братьев. «Второй Каин», «окаянный» тоже претерпевает животный страх после совершенного по его приказу злодеяния, но страх этот ужасный, т.к. сопряжен с полной безнадежностью. Если «земные ангелы» Борис и Глеб утешались надеждой будущей райской жизни, то Святополку рассчитывать после его злодеяния и отсутствия покаяния не на что, он погубил не только свое тело, но и душу. Даже от могилы его исходит «смрад на показание человекам», как отмечает автор.

Множественные библейские прообразы при описании поступков святых наводят на мысль о том, что как Крестная жертва Христа - залог жизни и спасения всех верующих в Него и соблюдающих заповеди Его, так и добровольная жертва князей - залог спасения, жизни и благословенности не только Руси, но и всего человечества, т.к. грехи мира омываются Кровью Божественного Агнца Христа, а христиане молятся об усопших, чтобы «молитвами безвинных страдальцев, кровью мучеников простились прегрешения людей согрешивших на земле, умерших, но не успевших принести покаяние».

Лично для меня в «Сказании» важен не элемент проповеди подвига субординации или жертвы ради прекращения междоусобиц, а психологический аспект поступков святых. Человек, имея возможность ответить, заступиться за себя, применить силу делает выбор в пользу смирения и истины, понимая, что у Бога нет ничего случайного. Человек принимает призыв Божий, рассуждает так, что если Господь так устраивает, что я должен принять смерть, значит, я не должен противиться воле Божией, каким бы скорбным мне это не казалось бы. Мы не вечны на земле, смерть тела неотвратима, а христианство утверждает, что Господь забирает человека из этой жизни тогда, когда он к этому готов по суждению Божьему, сам же человек не может оценить, готова его душа к смерти или нет. Требуется огромное мужество, вера, любовь к Богу, чтобы принять смерть или скорбь в то время, когда ее не ожидаешь и, кажется, не готов к ней. Подвиг страстотерпцев - это, прежде всего, подвиг смирения, главной христианской добродетели, мужественного приятия воли Божией, именно в этом смысле он так важен и будет актуален всегда для каждого христианина.

Перевод Д. С. Лихачева

Господи, благослови, Отче! - «Род праведных благословится, - говорит пророк, - и потомки их благословенны будут». Так и свершилось незадолго до наших дней при самодержце всей Русской земли Владимире, сыне Святославовом, внуке Игоревом, просветившем святым крещением всю землю Русскую. О прочих его добродетелях в другом месте поведаем, ныне же не время. О том же, что начали, будем рассказывать по порядку. Владимир имел 12 сыновей, и не от одной жены: матери у них были разные. Старший сын - Вышеслав, после Изяслав, третий - Святополк, который и замыслил это злое убийство. Мать его гречанка, прежде была монахиней. Брат Владимира Ярополк, прельщенный красотой ее лица, расстриг ее, и взял в жены, и зачал от нее окаянного Святополка. Владимир же, в то время еще язычник, убив Ярополка, овладел его беременной женою. Вот она-то и родила этого окаянного Святополка, сына двух отцов-братьев. Поэтому и не любил его Владимир, ибо не от него был он. А от Рогнеды Владимир имел четырех сыновей: Изяслава, и Мстислава, и Ярослава, и Всеволода. От другой жены были Святослав и Мстислав, а от жены-болгарки - Борис и Глеб. И посадил их всех Владимир по разным землям на княжение, о чем в другом месте скажем, здесь же расскажем про тех, о ком сия повесть.
Посадил Владимир окаянного Святополка на княжение в Пиноке, а Ярослава - в Новгороде, а Бориса - в Ростове, а Глеба - в Муроме. Не стану, однако, много толковать, чтобы во многословии не забыть о главном, но, о ком начал, поведаем вот что. Протекло много времени, и, когда минуло 28 лет после святого крещения, подошли к концу дни Владимира - впал он в тяжкий недуг. В это же время пришел из Ростова Борис, а печенеги вновь двинулись ратью на Русь, и великая скорбь охватила Владимира, так как не мог он выступить против них, и это сильно печалило его. Призвал он тогда к себе Бориса, нареченного в святом крещении Романом , блаженного и скоропослушливого, и, дав ему под начало много воинов, послал его против безбожных печенегов. Борис же с радостью пошел, говоря : «Готов я пред очами твоими свершить, что велит воля сердца твоего». О таких Приточник говорил: «Был сын отцу послушный и любимый матерью своею».
Когда Борис, выступив в поход и не встретив врага, возвращался обратно, прибыл к нему вестник и поведал ему о смерти отца. Рассказал он, как преставился отец его Василий (этим именем назван был Владимир в святом крещении) и как Святополк, утаив смерть отца своего, ночью разобрал помост в Берестове и, завернув тело в Ковер, спустил его на веревках на землю, отвез на санях поставил в церкви святой Богородицы . И как услышал это святой Борис, стал телом слабеть и все лицо его намокло от слез, обливаясь слезами, не в силах был говорить. Лишь в сердце своем так размышлял: «Увы мне, светочей моих сияние и заря лица моего, узда юности моей, наставник неопытности моей! Увы мне, отец и господин мой! К кому прибегну, к кому обращу взор свой? Где еще найду такую мудрость и как обойдусь без наставлений разума твоего? Увы мне, увы мне! Как же ты зашло, солнце мое, а меня не было там! Был бы я там, то сам бы своими руками честное тело твое убрал и могиле предал. Но не нес я доблестное тело твое, не сподобился целовать твои прекрасные седины. О блаженный, помяни меня в месте упокоения твоего! Сердце мое горит, душа моя разум смущает, и не знаю, к кому обратиться, кому поведать эту горькую печаль? Брату, которого я почитал как отца? Но тот, чувствую я, о мирской суете печется и убийство мое замышляет. Если он кровь мою прольет и на убийство мое решится, буду мучеником перед Господом моим. Не воспротивлюсь я, ибо написано: «Бог гордым противится, а смиренным дает благодать». И в послании апостола сказано: «Кто говорит: «Я люблю Бога», а брата своего ненавидит, тот лжец». И еще: «В любви нет страха, совершенная любовь изгоняет страх». Поэтому, что я скажу, что сделаю? Вот пойду к брату моему и скажу: «Будь мне отцом, ведь ты - брат мой старший. Что повелишь мне, господин мой?»
И помышляя так в уме своем, пошел к брату своему и говорил в сердце своем: «Увижу ли я хотя бы братца моего младшего Глеба, как Иосиф - Вениамина?» И решил в сердце своем: «Да будет воля твоя, Господи!» Про себя же думал: «Если пойду в дом отца своего, то многие люди станут уговаривать меня прогнать брата, как поступал ради славы и княжения в мире этом отец мой до святого крещения. А все это - преходящее и непрочно, как паутина. Куда я приду по отшествии своем из мира этого? Где окажусь тогда? Какой получу ответ? Где скрою множество грехов своих? Что приобрели братья отца моего или отец мой? Где их жизнь и слава мира сего, и багряницы , и пиры, серебро и золото, вина и меды, яства обильные, и резвые кони, и хоромы изукрашенные и великие, и богатства многие, и дани, и почести бесчисленные, и похвальба боярами своими. Всего этого будто и не было: все с ними исчезло, и ни от чего нет подспорья - ни от богатства, ни от множества рабов, ни от славы мира сего. Так и Соломон, все испытав, все видев, всем овладев и все собрав, говорил обо всем: «Суета сует - все суета!» Спасение только в добрых делах, в истинной вере и в нелицемерной любви».
Идя же путем своим, думал Борис о красоте и молодости своей и весь обливался слезами. И хотел сдержаться, но не мог. И все видевшие его тоже оплакивали юность его и его красоту телесную и духовную. И каждый в душе своей стенал от горести сердечной, и все были охвачены печалью.
Кто же не восплачется, представив перед очами сердца своего эту пагубную смерть?
Весь облик его был уныл, и сердце его святое было сокрушено, ибо был блаженный правдив и щедр, тих, кроток, смирен, всех он жалел и всем помогал.
Так помышлял в сердце своем богоблаженный Борис и говорил: «Знал я, что брата злые люди подстрекают на убийство мое и погубит он меня, и когда прольет кровь мою, то буду я мучеником перед Господом моим, и примет душу мою Владыка». Затем, забыв смертную скорбь, стал утешать он сердце свое Божьим словом: «Тот, кто пожертвует душой своей ради Меня и Моего учения, обретет и сохранит ее в Жизни Вечной». И пошел с радостным сердцем, говоря: «Господи премилостивый, не отринь меня, на Тебя уповающего, но спаси душу мою!»
Святополк же, сев на княжение в Киеве после смерти отца, призвал к себе киевлян и, щедро одарив их, отпустил. К Борису же послал такую весть: «Брат, хочу жить с тобой в любви и к полученному от отца владению добавлю еще». Но не было правды в его словах. Святополк, придя ночью в Вышгород, тайно призвал к себе Путылу и вышегородских мужей и сказал им: «Признайтесь мне без утайки - преданы ли вы мне?» Путыла ответил: «Все мы готовы головы свои положить за тебя».
Когда увидел дьявол, исконный враг всего доброго в людях, что святой Борис всю надежду свою возложил на Бога, то стал строить козни и, как в древние времена Каина, замышлявшего братоубийство, уловил Святополка. Угадал он помыслы Святополка, поистине второго Каина: ведь хотел он перебить всех наследников отца своего, чтобы одному захватить всю власть.
Тогда призвал к себе окаянный треклятый Святополк сообщников злодеяния и зачинщиков всей неправды, отверз свои прескверные уста и вскричал злобным голосом Путылиной дружине: «Раз вы обещали положить за меня свои головы, то идите тайно, братья мои, и где встретите брата моего Бориса, улучив подходящее время, убейте его». И они обещали ему сделать это.
О таких пророк говорил: «Скоры они на подлое убийство. Оскверненные кровопролитием, они навлекают на себя несчастия. Таковы пути всех, совершающих беззаконие, - нечестием губят душу свою».
Блаженный же Борис возвратился и раскинул свой стан на Альте. И сказала ему дружина: «Пойди, сядь в Киеве на отчий княжеский стол - ведь все воины в твоих руках». Он же им отвечал: «Не могу я поднять руку на брата своего, к тому же еще и старейшего, которого чту я как отца». Услышав это, воины разошлись, и остался он только с отроками своими. И был день субботний. В тоске и печали, с удрученным сердцем вошел он в шатер свой и заплакал в сокрушении сердечном, но с душой просветленной, жалобно восклицая: «Не отвергай слез моих, Владыка, ибо уповаю я на Тебя! Пусть удостоюсь участи рабов твоих и разделю жребий со всеми твоими святыми, Ты - Бог милостивый, и славу Тебе возносим во веки! Аминь».
Вспомнил он о мучении и страданиях святого мученика Никиты и святого Вячеслава, которые были убиты так же, и о том, как убийцей святой Варвары был ее родной отец . И вспомнил слова премудрого Соломона: «Праведники вечно живут, и от Господа им награда и украшение им от Всевышнего». И только этими словами утешался и радовался.
Между тем наступил вечер, и Борис повелел петь вечерню, а сам вошел в шатер свой и стал творить вечернюю молитву со слезами горькими, частым воздыханием и непрерывными стенаниями. Потом лег спать, и сон его тревожили тоскливые мысли и печаль горькая, и тяжелая, и страшная: как претерпеть мучение и страдание и окончить жизнь, и веру сохранить, и приуготовленный венец принять из Рук Вседержителя. И, проснувшись рано, увидел, что время уже утреннее. А был воскресный день. Сказал он священнику своему: «Вставай, начинай заутреню» . Сам же, обувшись и умыв лицо свое, начал молиться к Господу Богу.
Посланные же Святополком пришли на Альту ночью, и подошли близко, и услышали голос блаженного страстотерпца, поющего на заутреню Псалтырь . И получил он уже весть о готовящемся убиении его. И начал петь: «Господи! Как умножились враги мои! Многие восстают на меня» - и остальные псалмы до конца. И, начавши петь по Псалтыри: «Окружили меня скопища псов и тельцы тучные обступили меня», - продолжил: «Господи Боже мой! На Тебя я уповаю, спаси меня!» И после этого пропел канон . И когда окончил заутреню, стал молиться, взирая на икону Господню и говоря: «Господи Иисусе Христе! Как ты, в этом образе явившийся на землю и собственною волею давший пригвоздить Себя к кресту и принять страдание за грехи наши, сподобь и меня так принять страдание!»
И когда услышал он зловещий шепот около шатра, то, затрепетал, и потекли слезы из глаз его, и промолвил: «Слава Тебе, Господи, за все, ибо удостоил меня зависти ради принять сию горькую смерть и претерпеть все ради любви к заповедям Твоим. Не захотел Ты сам избегнуть мук, ничего не пожелал Себе, последуй заповедям апостола: «Любовь долготерпелива, всему верит, не завидует и не превозносится». И еще: «В любви нет страха, ибо истинная любовь изгоняет страх». Поэтому, Владыка, душа моя в руках Твоих всегда, ибо не забыл я Твоей заповеди. Как Господу угодно - так и будет». И когда увидели священник Борисов и отрок, прислуживающий князю, господина своего, объятого скорбью и печалью, то заплакали горько и сказали: «Милостивый и дорогой господин наш! Какой благости исполнен ты, что не восхотел ради любви Христовой воспротивиться брату, а ведь сколько воинов держал под рукой своей!» И, сказав это, опечалились.
И вдруг увидели устремившихся к шатру, блеск оружия, обнаженные мечи. И без жалости пронзено было честное и многомилостивое тело святого и блаженного Христова страстотерпца Бориса. Поразили его копьями окаянные: Путьша, Талец, Елович, Ляшко. Видя это, отрок его прикрыл собою тело блаженного, воскликнув: «Да не оставлю тебя, господин мой любимый, - где увядает красота тела твоего, тут и я сподоблюсь окончить жизнь свою!»
Был же он родом венгр, по имени Георгий, и наградил его князь золотой гривной , и был любим Борисом безмерно. Тут и его пронзили, и, раненный, выскочил он в оторопе из шатра. И заговорили стоящие около шатра: «Что стоите и смотрите! Начав, завершим повеленное нам». Услышав это, блаженный стал молиться и просить их, говоря: «Братья мои милые и любимые! Погодите немного, дайте помолиться Богу». И воззрев на небо со слезами, и вознося вздохи горе, начал молиться такими словами: «Господи Боже мой многомилостивый, и милостивый, и премилостивый! Слава Тебе, что сподобил меня уйти от обольщений этой обманчивой жизни! Слава Тебе, щедрый дарователь жизни, что сподобил меня подвига, достойного святых мучеников! Слава Тебе, Владыка-человеколюбец, что сподобил меня свершить сокровенное желание сердца моего! Слава Тебе, Христе, слава безмерному Твоему милосердию, ибо направил Ты стопы мои на правый путь! Взгляни с высоты святости Твоей и узри боль сердца моего, которую претерпел я от родственника моего - ведь ради Тебя умерщвляют меня в день сей. Меня уравняли с овном, уготованным на убой. Ведь Ты знаешь, Господи, не противлюсь я, не перечу и, имев под своей рукой всех воинов отца моего и всех, кого любил отец мой, ничего не замышлял против брата моего. Он же сколько мог воздвиг против меня. «Если бы враг поносил меня - это я стерпел бы; если бы ненавистник мой клеветал на меня, - укрылся бы от него». Но Ты, Господи, будь Свидетелем и сверши суд между мною и братом моим и не осуждай их, Господи, за грех этот, но прими с миром душу мою. Аминь».
И, воззрев на своих убийц горестным взглядом, с осунувшимся лицом, весь обливаясь слезами, промолвил: «Братья, приступивши - заканчивайте порученное вам. И да будет мир брату моему и вам, братья!»
И все, кто слышал слова его, не могли вымолвить ни слова от страха и печали горькой и слез обильных. С горькими воздыханиями жалобно сетовали и плакали, и каждый в душе своей стенал: «Увы нам, князь наш милостивый и блаженный, поводырь слепым, одежда нагим, посох старцам, наставник неразумным! Кто теперь их всех направит? Не восхотел славы мира сего, не восхотел веселиться с вельможами честными, не восхотел величия в жизни сей. Кто не поразится столь великому смирению, кто не смирится сам, видя и слыша его смирение?»
И так почил Борис, предав душу свою в руки Бога Живого в 24-й день месяца июля, за 9 дней до календ августовских .
Перебили и отроков многих. С Георгия же не могли снять гривны и, отрубив голову ему, отшвырнули ее прочь. Поэтому и не смогли опознать тела его.
Блаженного же Бориса, обернув в шатер, положили на телегу и повезли. И когда ехали бором, начал приподнимать он святую голову свою. Узнав об этом, Святополк послал двух варягов, и те пронзили Бориса мечом в сердце. И так скончался, восприняв неувядаемый венец. И, принесши тело его, положили в Вышгороде и погребли в земле у церкви святого Василия.
И не остановился на этом убийстве окаянный Святополк, но в неистовстве своем стал готовиться на большее преступление. И, увидев осуществление заветного желания своего, не думал о злодейском своем убийстве и о тяжести греха, и нимало не раскаивался в содеянном. И тогда вошел в сердце его сатана, начав подстрекать на еще большие злодеяния и новые убийства. Так говорил в душе своей окаянный: «Что сделаю? Если остановлюсь на этом убийстве, то две участи ожидают меня: когда узнают о случившемся братья мои, то, подстерегши меня, воздадут мне горше содеянного мною. А если и не тая, то изгонят меня и лишусь престола отца моего, и сожаление по утраченной земле моей изгложет меня, и поношения поносящих обрушатся на меня, и княжение мое захватит другой, и в жилищах моих не останется живой души. Ибо я погубил возлюбленного Господом и к болезни добавил новую язву, добавлю же к беззаконию беззаконие. Ведь и грех матери моей не простится, и с праведниками я не буду вписан, но изымется имя мое из Книги Жизни». Так и случилось, о чем после поведаем. Сейчас же еще не время, а вернемся к нашему рассказу.
И, замыслив это, злой дьявола сообщник послал за блаженным Глебом, говоря: «Приходи не медля. Отец зовет тебя, тяжко болен он».
Глеб быстро собрался, сел на коня и отправился с небольшой дружиной. И когда пришли на Волгу, в поле оступился под ним конь в яме и повредил слегка ногу. А как пришел Глеб в Смоленск, отошел от Смоленска недалеко и стал на Смядыни, в ладье. А в это время пришла весть от Предславы к Ярославу о смерти отца. И Ярослав прислал к Глебу, говоря: «Не ходи, брат. Отец твой умер, а брат твой убит Святополком».
И, услышав это, блаженный возопил с плачем горьким и сердечной печалью, и так говорил: «О, увы мне, Господи! Вдвойне плачу и стенаю, вдвойне сетую и тужу. Увы мне, увы мне! Плачу горько по отце, а еще горше плачу и горюю по тебе, брат и господин мой, Борис. Как пронзен был, как без жалости убит, как не от врага, но от своего брата смерть воспринял? Увы мне! Лучше бы мне умереть с тобою, нежели одинокому и осиротевшему без тебя жить на этом свете. Я-то думал, что скоро увижу лицо твое ангельское, а вот какая беда постигла меня, лучше бы мне с тобой умереть, господин мой! Что же я буду делать теперь, несчастный, лишенный твоей доброты и многомудрия отца моего? О милый мой брат и господин! Если твои молитвы доходят до Господа, помолись о моей печали, чтобы и я сподобился такое же мучение восприять и быть вместе с тобою, а не на этом суетном свете».
И когда он так стенал и плакал, орошая слезами землю и призывая Бога с частыми вздохами, внезапно появились посланные Святополком злые слуги его, безжалостные кровопийцы, лютые братоненавистники, свирепые звери, исторгающие душу.
Святой же плыл в это время в ладье, и они встретили его в устье Смядыни. И когда увидел их святой, то возрадовался душою, а они, увидев его, помрачнели и стали грести к нему, и подумал он - приветствовать его хотят. И, когда поплыли рядом, начали злодеи перескакивать в ладью его с блещущими, как вода, обнаженными мечами в руках. И сразу у всех весла из рук выпали, и все помертвели от страха. Увидев это, блаженный понял, что хотят убить его. И, глядя на убийц кротким взором, омывая лицо свое слезами, смирившись, в сердечном сокрушении, трепетно вздыхая, заливаясь слезами и ослабев телом, стал жалостно умолять: «Не трогайте меня, братья мои милые и дорогие! Не трогайте меня, никакого зла вам не причинившего! Пощадите, братья и повелители мои, пощадите! Какую обиду нанес я брату моему и вам, братья и повелители мои? Если есть какая обида, то ведите меня к князю вашему и к брату моему и господину. Пожалейте юность мою, смилуйтесь, повелители мои! Будьте господами моими, а я буду вашим рабом. Не губите меня, в жизни юного, не пожинайте колоса, еще не созревшего, соком беззлобия налитого! Не срезайте лозу, еще не выросшую, но плод имеющую! Умоляю вас и отдаюсь на вашу милость. Побойтесь сказавшего устами апостола: «Не будьте детьми умом: на дело злое будьте как младенцы, а по уму совершеннолетни будьте». Я же, братья, и делом, и возрастом молод еще. Это не убийство, но живодерство! Какое зло сотворил я, скажите мне, и не буду тогда жаловаться. Если же кровью моей насытиться хотите, то я, братья, в руках ваших и брата моего, а вашего князя». И ни единое слово не устыдило их, но как свирепые звери напали на него. Он же, видя, что не внемлют словам его, стал говорить: «Да избавятся от вечных мук и любимый отец мой, и господин Василий, и мать госпожа моя, и ты, брат Борис, - наставник юности моей, и ты, брат и пособник Ярослав, и ты, брат и враг Святополк, и все вы, братья и дружина, пусть все спасутся! Уже не увижу вас в жизни сей, ибо разлучают меня с вами насильно». И говорил, плача: «Василий, Василий, отец мой и господин! Преклони слух свой и услышь глас мой, посмотри и узри случившееся с сыном твоим, как ни за что убивают меня. Увы мне, увы мне! Услышь, небо, и внемли, земля! И ты, Борис, брат, услышь глас мой. Отца моего Василия призвал, и не внял он мне, неужели и ты не хочешь услышать меня? Погляди на скорбь сердца моего и боль души моей, погляди на потоки слез моих, текущих как река! И никто не внемлет мне, но ты помяни меня и помолись обо мне перед Владыкой всех, ибо ты угоден Ему и предстоишь пред Престолом Его».
И, преклонив колени, стал молиться: «Прещедрый и премилостивый Господь! Не презри слез моих, смилуйся над моей печалью. Воззри на сокрушение сердца моего: убивают меня неведомо за что, неизвестно, за какую вину. Ты знаешь, Господи Боже мой! Помню слова, сказанные тобою своим апостолам: «За Имя Мое, Меня ради поднимут на вас руки, и преданы будете родичами и друзьями, и брат брата предаст на смерть, и умертвят вас ради Имени Моего». И еще: «Терпением укрепляйте души свои». Смотри, Господи, и суди: вот готова моя душа предстать пред тобою, Господи! И тебе славу возносим, Отцу и Сыну и Святому Духу, ныне и присно и во веки веков. Аминь»
Потом взглянул на убийц и промолвил жалобным и прерывающимся голосом: «Раз уж начали, приступивши, свершите то, на что посланы!»
Тогда окаянный Горясер приказал зарезать его без промедления. Повар же Глебов, по имени Торчин, взял нож и, схватив блаженного, заклал его, как агнца непорочного и невинного, месяца сентября в 5-й день, в понедельник.
И была принесена жертва Господу чистая и благоуханная, и поднялся в небесные обители к Господу, и свиделся с любимым братом, и восприняли оба Венец Небесный, к которому стремились, и возрадовались радостью великой и неизреченной, которую и получили.
Окаянные же убийцы возвратились к пославшему их, как говорил Давид: «Возвратятся нечестивые во ад и все забывающие Бога». И еще: «Обнажают меч нечестивые и натягивают лук свой, чтобы поразить идущих прямым путем, но меч их войдет в их же сердце, и луки их сокрушатся, а нечестивые погибнут». И когда сказали Святополку, что «исполнили повеление твое», то, услышав это вознесся он сердцем, и сбылось сказанное псалмопевцем Давидом: «Что хвалишься злодейством сильным? Беззаконие в сей день, неправду замыслил язык твой. Ты возлюбил зло больше добра, больше ложь, нежели говорить правду. Ты возлюбил всякие гибельные речи, и язык твой льстивый. Поэтому Бог сокрушит тебя до конца, изринет и исторгнет тебя из жилища твоего и род твой из земли живых».
Когда убили Глеба, то бросили его в пустынном месте меж двух колод . Но Господь, не оставляющий своих рабов, - как сказал Давид, - «хранит все кости их, и ни одна из них не сокрушится».
И этого святого, лежавшего долгое время, не оставил Бог в неведении и пренебрежении, но сохранил невредимым и явлениями ознаменовал: проходившие мимо этого места купцы, охотники и пастухи иногда видели огненный столп, иногда горящие свечи или слышали ангольское пение. И ни единому, видевшему и слышавшему это, не пришло на ум поискать тело святого, пока Ярослав, не стерпев сего злого убийства, не двинулся на братоубийцу окаянного Святополка и не начал с ним жестоко воевать. И всегда соизволеньем Божьим и помощью святых побеждал в битвах Ярослав, а окаянный бежал посрамлен и возвращался побежденным.
И вот однажды этот треклятый пришел со множеством печенегов, и Ярослав, собрав войско, вышел навстречу ему на Альту и стал в том месте, где был убит святой Борис. И, воздев руки к небу, сказал: «Кровь брата моего, как прежде Авелева, вопиет к Тебе, Владыка. И ты отомсти за него и, как братоубийцу Каина, повергни Святополка в ужас и трепет . Молю тебя, Господи, да будут отмщены братья мои! Если телом вы и отошли отсюда, то благодатию живы и предстоите перед Господом и своей молитвой поможете мне!»
После этих слов сошлись противники друг с другом, и покрылось поле Альтское множеством воинов. И на восходе солнца вступили в бой, и была сеча зла, трижды вступали в схватку и так бились целый день, и лишь к вечеру одолел Ярослав, а окаянный Святополк обратился в бегство. И обуяло его безумие, и так ослабели суставы его, что не мог сидеть на коне, и несли его на носилках. Прибежали с ним к Берестью. Он же говорит: «Бежим, ведь гонятся за нами!» И послали разведать, и не было ни преследующих, ни едущих по следам, его. А он, лежа в бессилии и приподнимаясь, восклицал: «Бежим дальше, гонятся! Горе мне!» Невыносимо ему было оставаться на одном месте, и пробежал он через Польскую землю, гонимый гневом Божьим. И побежал в пустынное место между Чехией и Польшей и тут бесчестно скончался. И принял отмщение от Господа: довел Святополка до гибели охвативший его недуг, и по смерти получил он муку вечную. И так потерял обе жизни: здесь не только княжения, но и жизни лишился, а там не только Царства Небесного и с ангелами пребывания не получил, но мукам и огню был предан. И сохранилась могила его до наших дней, и исходит от нее ужасный смрад в назидание всем людям. Если кто-нибудь поступит так же, зная об этом, то поплатится еще горше. Каин, не ведая об отмщении, единую кару принял, а Ламех , знавший о судьбе Каина, в семьдесят раз тяжелее наказан был. Такова месть творящим зло: вот Юлиан-кесарь - пролил он много крови святых мучеников, и постигла его страшная и бесчеловечная смерть: неведомо кем пронзен был копьем в сердце. Так же и этот - неизвестно от кого бегая, позорной смертью скончался.
И с тех пор прекратились усобицы в Русской земле, а Ярослав принял всю землю Русскую. И начал он расспрашивать о телах святых - как и где похоронены? И о святом Борисе поведали ему, что похоронен в Вышгороде. А о святом Глебе не все знали, что у Смоленска был убит. И тогда рассказали Ярославу, что слышали от приходящих оттуда: как видели свет и свечи в пустынном месте. И, услышав это, Ярослав послал к Смоленску священников разузнать, в чем дело, говоря: «Это брат мой». И нашли его, где были видения, и, придя туда с крестами и свечами многими и с кадилами, торжественно положили Глеба в ладью [

Когда князь Владимир умер, то его пасынок Святополк захватил престол. Он не был законным наследником, ведь у Владимира было много родных детей. Чтобы избавиться от претендентов, Святополк послал своих людей убить этих детей. Борис и Глеб были старшими, поэтому и самыми опасными.

Борис сразу сказал, что не хочет войны между родными людьми, поэтому он распустил дружину и отказался от престола. Он был готов принять Святополка за отца, лишь бы только не воевать и не сеять вражду. Но когда он молился, посланцы Святополка закололи его.

Глеба предупредили об убийстве брата и сказали, что, возможно, его ожидает та же участь. Святополк решили обмануть Глеба. Он придумал историю о болезни его отца.

Глеб сразу выехал из дома. Он был сильно опечален, так что не заметил, как к его лодке подплыли враги. Посланцы Святополка напали и убили. Глеб не сопротивлялся, а со смирением принял смерть, так как понимал, что темное сердце Святополка уже не исправить.

После смерти Бориса и Глеба народ зачислил их к лику святых, так как всех поражала сила их веры и мученическая смерть.

Эффективная подготовка к ЕГЭ (все предметы) - начать подготовку

Обновлено: 2017-08-07

Внимание!
Если Вы заметили ошибку или опечатку, выделите текст и нажмите Ctrl+Enter .
Тем самым окажете неоценимую пользу проекту и другим читателям.

Спасибо за внимание.

Образцом древнерусского княжеского жития является анонимное «Сказание о Борисе и Глебе», созданное, по-видимому, в конце XI - начале XII веков.

Автор «Сказания» сохраняет историческую конкретность, подробно излагая все перипетии, связанные со злодейским убийством Бориса и Глеба. Как и летопись, «Сказание» резко осуждает убийцу - «окаянного» Святополка и выступает против братоубийственных раздоров, отстаивая патриотическую идею единства «Русской великой страны».

«Сказание» не следует традиционной композиционной схеме жития, обычно описывавшего всю жизнь подвижника - от его рождения до смерти. Оно излагает лишь один эпизод из жизни своих героев - их злодейское убийство. Борис и Глеб изображаются идеальными христианскими героями-мучениками. Они добровольно принимают «мученический венец». Прославление этого христианского подвига выдержано в манере агиографической литературы. Автор уснащает повествование обильными монологами - плачами героев, их молитвословиями, которые служат средством выражения их благочестивых чувств. Монологи Бориса и Глеба не лишены образности, драматизма и лиризма. Таков, например, плач Бориса по умершему отцу: «Увы мне, свете очию моею, сияние и заре лица моего, бръздо уности моее, наказание недоразумия моего! Увы мне, отче и господине мой! К кому прибегну! К кому възьрю? Къде ли насыщюся таковааго благааго учения и казания разума твоего? Увы мне, увы мне! Како заиде свете мой, не сушу ми ту!..» В этом монологе использованы риторические вопросы и восклицания, характерные для церковной ораторской прозы, и в то же время отразилась образность народного плача, что придает ему определенную лирическую тональность, позволяет ярче выразить чувство сыновней скорби.

Многие монологи герои произносят «на уме си помышляя», «глаголааше в сердци своем». Эти внутренние монологи - плод авторского воображения. В них переданы благочестивые чувства, помыслы идеальных героев. В монологи включены цитаты из Псалтыри, Паремийника.

Психологическое, состояние героев дается и в авторском описании. Так, покинутый дружиной Борис «… в тузе и печали удручьнъмь сьрдцьмъ и вълез в шатър свои плакашеся съкрушенъм сърдцьмь, а душою радостьною, жалостьно глас испущааше». Здесь автор пытается показать, как в душе героя совмещаются два противоположных чувства: скорбь в связи с предчувствием гибели и радость, которую должен испытывать идеальный герой-мученик в ожидании мученического конца. Живая непосредственность проявления чувств постоянно сталкивается с этикетностью.

Борис и Глеб окружаются в «Сказании» ореолом святости. Этой цели служит не только возвеличение и прославление христианских черт их характера, но и широкое использование религиозной фантастики в описании посмертных чудес. Этот типичный прием агиографической литературы автор «Сказания» применяет в заключительной части повествования. Этой же цели служит и похвала, которой заканчивается «Сказание». В похвале автор использует традиционные библейские сравнения, молитвенные обращения, прибегает к цитатам из книг «священного писания».

Героям христианской добродетели, идеальным князьям-мученикам в «Сказании» противопоставлен отрицательный персонаж - «окаянный» Святополк. Он одержим завистью, гордостью, властолюбием и лютой ненавистью к своим братьям. Характеристика Святополка дана по принципу антитезы с характеристиками Бориса и Глеба. Он является носителем всех отрицательных человеческих качеств. При его изображении автор не жалеет черных красок. Святополк «окаянный», «треклятый», «второй Каин», мысли которого уловлены дьяволом, у него «прескверные уста», «злый глас».

Святополк противопоставляется не только «земным ангелам» и «небесным человекам» Борису и Глебу, но и идеальному земному правителю Ярославу, отомстившему за гибель братьев. Автор «Сказания» подчеркивает благочестие Ярослава, вкладывая в его уста молитву, якобы произнесенную князем перед боем со Святополком.

МОТИВЫ КАНОНИЗИРОВАНИЯ.

Существовали вполне объективные, с точки зрения Церкви, основания для причтения праведника после его смерти к лику святых. Главное из них - прославление подвижника благочестия Божиим даром чудотворений, исходивших от его мощей, то есть, сакральное удостоверение его святости (их останки не раздогались). На долю же верховной власти - князя и церковного клира - выпадало подтверждение этих чудотворений, совершаемых у гроба.

К Само причтение к лику святых состояло в том, что в день успения святого или день открытия его мощей или же в оба дня назначалось ежегодное церковное празднование его памяти.

Самой лучшей иллюстрацией сказанному, казалось бы, могли служить описания в «Сказании» и «Чтении» торжеств по перенесению мощей Бориса и Глеба и Ярославом Мудрым; и в 1072 г. его сыновьями Изяславом, Святославом и Всеволодом; и в 1115 г. уже внуками Ярослава - Владимиром Всеволодовичем и Давыдом и Олегом Святославичами...

Самым совершенным в литературном отношении памятником Борисо-Глебского цикла считают анонимное «Сказание», автор которого сосредоточил основное внимание на духовной стороне этой исторической драмы. Задача агиографа-изобразить страдания святых и показать величие их духа перед лицом неминуемой смерти. После смерти Владимира в 1015 г. престол захватывает его сын Святополк. Борис заранее знает о планах Святополка убить его, и перед ним встаёт выбор-либо идти «воевать Киев» и убить его, либо своей смертью положить начало христианским отношениям между князьями-смирения и подчинения старшему. Борис выбирает мученическую смерть. Показывается психологическая сложность этого выбора, что делает картину его гибели по-настоящему трагичной, а для усиления воздействия на читателя автор трижды повторяет сцену убийства князя. В «Сказании» очень много молитв, особенно вдохновенно Борис молится перед своей смертью. Интонации плача буквально пронизывают «Сказание», определяя главную тональность повествования. Всё это соответствует агиографическому канону. Но также для произведения характерна тенденция к индивидуализации житийного героя, что противоречило канону, но соответствовало правде жизни. Изображение младшего брата Глеба не дублировало житийной характеристики старшего. Глеб неопытнее брата, поэтому с полным доверием относится к Святополку. Позднее Глеб не может подавить в себе страх смерти, молит убийц о пощаде. Автор создал один из первых в русской литературе психологических портретов, богатый тонкими душевными переживаниями героя. Для Глеба удел мученика ещё преждевременен. Психологически достоверно изображение житийного антигероя Святополка. Он одержим завистью и гордостью, он жаждет власти, поэтому характеризуется эпитетами «окаянный», «прескверный». За совершённое преступление он несёт заслуженное наказание. Его разбивает Ярослав Мудрый, и Святополк умирает в бегах.