В начале XVIII в. Россия уступала по уровню экономического развития ведущим странам Западной Европы. Это отставание было обусловлено объективными причинами. В условиях громадных расходов на войны, оборону и содержание управленческого аппарата власть была вынуждена искать способы изъятия у граждан материальных ресурсов и вырабатывать механизмы, обязывающие население и его социальные группы нести государственные службы и повинности. Сложившийся мобилизационный характер экономики имел важные последствия.
Одно из них заключалось в низком уровне общественного разделения труда. Подавляющая масса населения занималась сельским хозяйством, которое в условиях общегосударственной системы крепостного права носило натуральный характер. Преобладание земледельческого характера экономики тормозило процесс выделения промышленности в отдельную народнохозяйственную сферу.
Несмотря на распространение разнообразных ремесел, мелкотоварного производства и появление в предшествующем столетии мануфактур, общий объем промышленного производства был невысок. Ориентированное на рынок производство носило зачастую характер вынужденной меры сезонного характера.
И в XVII, и в XVIII в. русские предприниматели предпочитали вкладывать средства в добывающую, а не в обрабатывающую промышленность. Господство крепостнических отношений в деревне и прикрепление городского населения к несению тягла и повинностей означали отсутствие в стране рынка рабочей силы.
Промышленное и торговое предпринимательство в России формировалось в отсутствие правовой основы частной собственности. Верховным собственником земли, имущества и капиталов выступало государство, которое в любой момент могло навязать свои условия, передать ресурсы другому лицу или конфисковать их. Подобная зависимость от власти деформировала конкуренцию и лишала стимулов для развития своего дела. Крайне негативное влияние на предпринимательство оказывало наличие многочисленных таможенных сборов внутри страны, обилие повинностей и отсутствие финансовых учреждений. Слабость купеческого капитала была обусловлена низкой покупательной способностью населения внутри страны и отсутствием морских портов и флота для ведения крупнооптовой торговли с развитыми странами Европы.
В годы петровских преобразований государственная власть поставила задачу ликвидировать экономическую отсталость России. Существенными особенностями экономических реформ Петра I были масштабные изменения в деле создания крупных отраслей промышленности, новых управленческих форм администрирования и приобщение общества к торговому делу и предпринимательству. Подходы царя-реформатора были основаны на европейских идеях меркантилизма. Для этого экономического курса характерно стремление обеспечить приток в страну драгоценных металлов — золота и серебра, которые выступали средством расчета в международной торговле.
По мнению экономистов того времени, богатой страной является та, которая меньше импортирует чужих товаров, а больше продает собственных, тем самым добиваясь «активного торгового баланса». Неразрывной частью политики меркантилизма являлись протекционизм, направленный на господство своей промышленности на внутреннем рынке, поощрение экспорта промышленных товаров и ограждение от иностранной конкуренции собственного производителя путем высоких таможенных пошлин на импорт. Активное вмешательство государства в экономическую жизнь страны в большей степени затронуло промышленность, финансы и торговлю.

Сельское хозяйство России XVIII в.

В аграрном производстве России XVIII в. безраздельно господствовали традиции и обычаи предшествующих поколений. Короткий период сельскохозяйственных работ, низкое плодородие почв и скудные урожаи в центре страны, дождливые сезоны, засухи, ранние заморозки, падеж скота, болезни растений, нашествие насекомых, часто повторяющиеся недороды и неурожаи — все это превращало крестьянский труд в извечную борьбу с капризами природы. Обеспечить выживание в таких неблагоприятных условиях позволяла форма организации крестьянского труда в виде общинного землепользования.
Развитие земледелия в первой половине столетия происходило за счет расширения посевных площадей в Поволжье, Западной Сибири и вовлечения в оборот пустующих земель в центре страны. Однако малоэффективные экстенсивные системы хозяйствования приводили к быстрому выпахиванию почв и снижению урожайности. Основными земледельческими орудиями труда в деревне оставались соха, плуг и борона. Для более твердого грунта использовали плуг-косулю, а борону утяжеляли. В Нечерноземных областях страны крестьянин тратил много времени и сил на двух-трех кратную вспашку и боронование. На плодородных землях Черноземья, наоборот, много времени уходило на борьбу с сорняками. В первой четверти XVIII в. прослеживается тенденция улучшения орудий труда в деревне. Неслучайно в целях повышения производительности крестьянского труда Петр I внедрял в практику жатвы хлеба вместо традиционного серпа косы «литовки» и грабли, несколько тысяч которых по приказу царя были разосланы по губерниям.
Основными зерновыми культурами в хозяйстве оставались рожь и ячмень. Их преобладание диктовалось опытом и целесообразностью. Эти культуры отличались неприхотливостью, надежной урожайностью и хорошей сохранностью. Важную роль в крестьянском хозяйстве играл овес, служивший кормом для скота. В Черноземных областях преобладала пшеница. Проблема низких урожаев, выпаханности почв и постоянного снижения плодородности находилась в тесной зависимости от практики унавоживания почв. Поэтому земледелие было неразрывно связано с состоянием скотоводства. От количества скота, качества его содержания и объема кормовой базы зависела выживаемость деревни. Парадокс заключался в том, что непродолжительный сезон сельскохозяйственных работ не позволял заготовить необходимого количества кормов для продолжительного стойлового содержания скота зимой. Поэтому численность скота в хозяйствах Нечерноземья была очень незначительной, а унавоживание почв в этих земледельческих районах было обязательным.
Характеризуя экономическое развитие в эпоху петровских реформ важно отметить, что вмешательство власти в сельское хозяйство было обусловлено необходимостью внедрения в производство тех культур, которые могли удовлетворить внутренние потребности государства или быть предметом экспорта в другие страны. В целях стимулирования собственной промышленности и вывоза сырья Петр активно внедрял производство льна и конопли. Из этого сырья производили продукцию для военно-морского флота России: полотно для парусов, корабельные канаты, веревки и т.д. Русское сырье охотно покупали крупнейшие морские державы.
Большое внимание Петр уделял развитию овцеводства и коневодства. На юге страны были созданы «овчарные заводы» по разведению тонкорунных овец. Их шерсть шла на производство сукна для обмундирования армии, а также разнообразных теплых вещей, которые пользовались спросом не только внутри страны, но и за ее пределами. В степных губерниях (Азовская, Астраханская, Казанская) по инициативе царя появились конные заводы. Их создание связано с возрастающими потребностями русской кавалерии, сыгравшей важную роль в Северной войне.
К середине XVIII в. важными факторами развития сельского хозяйства становятся расширение специализации сельскохозяйственного производства и его ориентация на рынок. Развитие товарно-денежных отношений размывало натуральную замкнутость хозяйств. Все большее количество помещиков в целях обеспечения прибыльности своего имения ориентируют производство сельхозпродукции на продажу. Крестьяне также старались приспособить свое хозяйство к потребностям рынка, поскольку уплата подушной подати государству и расчеты со своим помещиком осуществлялись деньгами.

Промышленность России в XVIII в.

В первой четверти XVIII в. были достигнуты большие успехи в организации крупной промышленности. Энергичные меры правительства Петра I были продиктованы потребностями Северной войны со Швецией. Появление регулярной армии и строительство флота потребовали колоссальных средств для снабжения их вооружением, обмундированием и продовольствием. Форсированные усилия государства позволили в короткие сроки создать мощную металлургическую отрасль. Для этого были использованы природные богатства Уральского региона, ставшего индустриальным центром России. К 1725 г. в стране действовало 22 крупных металлургических завода. По уровню технического оснащения и качеству продукции знаменитые уральские заводы купца Н. Демидова не уступали европейским предприятиям. С 1720-х гг. Россия становится крупнейшим поставщиком чугуна на европейские рынки.
Большое внимание правительство Петра I обращало на расширение текстильных и суконных мануфактур. Эти предприятия получили свое распространение в Москве, Ярославле, Владимире, Иванове. Производимое на них полотно шло на нужды военно-морского флота, а сукно — на обмундирование для новой регулярной армии. В первой четверти XVIII в. в России появились предприятия, которые производили неизвестную ранее продукцию: серебро, бумагу, сахар, шпалеры и др. Всего за первую четверть XVIII в. в России появилось около 200 мануфактур. Продукция некоторых из них не только полностью обеспечивала внутренние потребности, но и продавалась на внешних рынках. Размещено на сайт
Огромную роль в развитии промышленности сыграли созданные в результате коллежской реформы органы управления экономикой. В 1717—1718 гг. была сформирована Берг-коллегия, и уже на следующий год она получила свой регламент Бергпривилегии, который определял льготы и привилегии владельцев металлургических заводов. Государство всячески стимулировало развитие отечественной металлургии: мастеровые люди освобождались от налогов и рекрутской повинности и им была обещана исправная плата, в качестве подъемных государство отказывалось от отчислений в свою пользу в первые годы существования завода, для желающих начать свое дело предоставлялись субсидии для приобретения сырья и оборудования, государство гарантировало право собственности и завещания наследникам металлургических предприятий. В эти же годы начала свою работу Мануфактур-коллегия, которая ведала предприятиями легкой промышленности: полотняными, суконными и шелковыми мануфактурами. Регламент Мануфактур-коллегии предоставлял различные привилегии основателям производств.
Внимание правительства Петра I не ограничивалось крупным производством. Централизация мелкого ремесленного производства, ориентированного на рынок, нашла свое отражение в организации в 1722 г. ремесленных цехов. В отличие от средневековых цехов Европы российские объединения являлись открытыми для записи в них не только посадским ремесленникам, но и крестьянам. Несмотря на указной характер заведения ремесленных цехов в России, они оказали благотворное влияние на развитие промышленности. В 1740-е гг. цеха действовали во многих городах страны, а численность ремесленников в Москве достигала 10 тыс. человек. В небольших городах формировались ведущие отрасли мелкого производства, которые обслуживались населением пригородных сел.
По форме собственности все предприятия делились на казенные и частные. Последними владели дворяне и купцы. В первые годы петровских преобразований преобладали казенные предприятия, а в начале 1720-х гг. прослеживается тенденция передачи их купцам на льготных условиях. В ведении государства оставались крупные металлургические и текстильные предприятия, работающие на снабжение армии и флота. Среди владельцев частных производств были дворяне, которые использовали в качестве сырья продукцию своих вотчин. Купеческие мануфактуры, которые производили кожи, шелк, полотно и бумагу, в большей степени были ориентированы на широкий рынок.
Острейшей проблемой для развития российской промышленности являлся вопрос рабочей силы. В силу господства крепостнических отношений в стране и очень узкой прослойки вольнонаемного труда возникала неразрешимая кадровая проблема. Часто приходилось набирать работников из бродяг, нищих и преступников. Важным источником пополнения рядов работных людей являлись беглые крестьяне. При этом государство на законодательном уровне вело активную борьбу с бегством крепостных крестьян. Выбор оказывался очень непростым, и в июле 1722 г. Петр I издал указ о невозвращении помещикам их беглых крестьян, работающих на мануфактурах. Однако закономерную победу одержала тенденция использования принудительного труда.
Категория крепостных рабочих появилась уже на помещичьих мануфактурах XVII в., а в следующем столетии составляла основной костяк дворянских предприятий. В силу личной зависимости от владельца предприятия труд крепостных рабочих носил характер барщинной отработки. Положение работников было очень тяжелым. Чаще всего они работали за пропитание и одежду. Статус феодально-зависимого человека позволял дворянам — хозяевам мануфактуры продавать таких работников вместе с предприятием или отдельно. Категория приписных крестьян зародилась уже в XVII в., когда черносошные крестьяне сезонно работали на казенных мануфактурах в счет уплаты податей и повинностей. Производимая продукция шла на обеспечение царского двора. Однако широкая практика приписки связана с принятием царских указов, санкционировавших мануфактуристов приписывать к заводам не только государственных крестьян, но и людей, оставшихся без средств к существованию.
В 1721 г. по указу Петра I заводчикам было разрешено покупать для своих предприятий целые деревни, что давало возможность расширять производства. При этом право собственности хозяина на купленную рабочую силу было ограничено, ею нельзя было распорядиться отдельно от предприятия. Любое отчуждение завода другому лицу сопровождалось обязательным переходом работающих на нем в распоряжение нового владельца. Позднее этот запрет был аннулирован.
Формирующаяся таким образом категория крестьян — работников на предприятиях получила название посессионных. Они являлись объектом двойной эксплуатации: как рабочая сила предприятия и как крепостные люди. Заработная плата таких рабочих была очень скудной, а на летние месяцы они отпускались в деревню на страду. В 1736 г. по указу императрицы Анны Иоанновны работники фабрик и мануфактур независимо от социального статуса были прикреплены к своим производствам, что свидетельствовало об окончательной победе подневольного труда.
Заданная петровскими преобразованиями динамика развития промышленности сохранялась во второй четверти XVIII в. За это время удвоилось количество частных металлургических заводов, в результате улучшения технологий наметился рост производительности труда, расширился ассортимент продукции на предприятиях легкой промышленности. Производство постепенно становилось сферой вложения дворянских и купеческих капиталов. Однако эти процессы в стране шли на базе феодально-крепостнической системы отношений.

Финансы и торговля в России в XVIII в.

С началом петровских преобразований для строительства армии и флота, проведения широкомасштабных реформ в области государственного управления и реализации активной внешней политики казне требовались в возраставших масштабах финансовые средства. На начальном этапе их поиск стал для Петра важнейшей задачей. Хитроумные способы получения денег с населения изобретали и предлагали царю многочисленные прибыльщики. Наиболее известным стал дворецкий фельдмаршала Б. П. Шереметева А. Курбатов. В январе 1700 г. он предложил царю ввести гербовую бумагу для оформления всех официальных документов, финансовых и торговых сделок. В зависимости от характера документа было необходимо приобретать бумагу той или иной стоимости. Для получения дополнительной прибыли царь использовал монетную регалию. Этому способствовало открытие собственных месторождений драгоценных металлов. В 1704 г. в Нерчинске заработал завод по добыче серебра. Началась перестройка денежной системы. Создавался полновесный набор серебряных денег в одну копейку, алтын — 3 копейки, пятачок — 5 копеек, гривенник — 10 копеек, полуполтину — 25 копеек, полтину — 50 копеек и, наконец, рубль. С 1723 г. самой мелкой медной монетой стали пятачки.
Чеканка монеты сопровождалась уменьшением содержания в ней серебра и меди, что приносило казне огромный доход, исчисляющийся миллионами рублей. Эти средства позволили России выстоять в самый тяжелый период Северной войны и обойтись при этом без иностранных займов.
Ведь расходы на войну составляли 70-80% бюджета страны. В конце 1710-х гг. монетная регалия уже не приносила необходимых доходов казне, поэтому была проведена реформа по переходу к подушной подати. В доходной части бюджета 1724 г. подушный налог составил чуть более 50% всех доходов. При Петре I появляется статья расходов на школу, академии и медицину 1%. В целом за период 1680—1724 гг. реальные доходы государства возросли в 3 раза. Необходимо также отметить, что Петр I не оставил после себя государственных долгов.
Важным источником пополнения казны являлись средства, получаемые с торговой деятельности. В первой четверти XVIII в. усилиями государства и купечества в общественном сознании утверждается представление, что «коммерция — душа общества». И.Т. Посошков, крестьянин по происхождению и купец по занятию, никогда не бывавший за границей, писал, что без купечества даже самое маленькое царство стоять не может. Оживление торговой деятельности было связано с более динамичным, по сравнению с XVII в., обращением капитала для получения прибыли.
Российские купцы стали осознавать, что «мертвый», неподвижный капитал не приносит дохода, что рост благосостояния напрямую зависит от оборота денег в покупке-продаже. Поэтому торговля все более чутко реагировала на процесс производства в сфере ремесла, мелкотоварной промышленности и мануфактуры. Рост торговых оборотов внутри страны обеспечивался увеличением товаропотоков ярмарочной торговли. Крупнейшими общероссийскими ярмарками оставались Макарьевская, Свенская, Ирбитская и др. По всей территории страны были разбросаны сотни межобластных, межгородских и местных торгов.
Особое внимание правительство уделяло развитию внешней торговли. В соответствии с духом меркантилизма Петр стремился увеличить вывоз за границу продукции сельского хозяйства и промышленности. Для регламентации внешнеторговой деятельности была создана Камер-коллегия. В целом ряде европейских стран (Голландия, Италия, Германия, Франция, Австрия) были открыты торговые консульства, которые контролировали ход исполнения контрактов и оказывали содействие отечественным купцам. Большие перспективы для развития торговли со странами Европы открывала переориентация торговли из порта Архангельска в новую столицу Санкт-Петербург.
Установление прямых контактов по Балтийскому морю быстро увеличивало внешнеторговый оборот Петербурга. В 1724 г. в его порт прибыло уже 180 иностранных кораблей. При этом следует иметь в виду, что 90—95% всех торговых судов принимались еще иностранными, а не русскими купцами. Подавляющая часть кораблей фрахтовалась иноземцами для вывоза закупленных в России товаров: железа, льна, пеньки, холста, кожи и т.д.
Руководствуясь принципами меркантилизма, правительству Петра удалось добиться превышения экспорта над импортом. Важную роль в этом сыграл принятый в 1724 г. Таможенный тариф. В целях защиты отечественной промышленности тариф устанавливал высокие ставки (до 75%) на те ввозимые европейские товары, которые уже производились в России. Таким образом, ограничивая ввоз иностранной продукции и стимулируя производство и продажу собственных товаров за рубеж, правительство Петра добилось активного торгового баланса.
В годы петровских преобразований были достигнуты значительные успехи в торгово-промышленной сфере. Однако жесткие методы мобилизационного характера со стороны государства привели к колоссальному напряжению народных сил страны. К тому же, устраняя застарелые проблемы, государство создавало новые противоречия, которые обнаружились уже после кончины царя-реформатора.
В 1720—1740-е гг. неразрешимой финансовой задачей была проблема недоимок, вызванная непосильным размером подушной подати и неспособностью основной массы населения ее уплатить.
Уже при первом сборе подати казна получила недобор в 30% от ожидаемой суммы. В 1731-1732 гг. государственные доходы составляли 6—7 млн руб., а недоимки достигли уже астрономической цифры в 15 млн руб.
Традиционные механизмы выбивания недоимок, правежи и экзекуции перемежались с уменьшением сборов, одноразовыми снижениями и прощениями. Попытка возложить ответственность платежа на помещиков вызвала ропот в их среде. В царствование императриц Екатерины I и Анны Иоанновны в правительственных кругах открыто признавали бедственное положение налогоплательщиков. В 1734 г. обер-прокурор Сената Анисим Маслов ратовал за снижение размера подушной подати. Однако возраставшие государственные расходы, особенно на войны и царский двор, не позволяли этого сделать. В целях повышения доходов казны в конце 1720-х — 1730-е гг. правительство использовало монетную регалию. Сознательная порча монеты и штамповка легковесных пятаков привели к падению курса рубля, что обесценило подушный сбор, поскольку его размер в 70 копеек с мужской души оставался неизменным.
Поиск средств заставил правительство Анны Иоанновны обратиться к внешней торговле. В 1731 г. комиссия о коммерции во главе с А.И. Остерманом пересмотрела условия Таможенного тарифа 1724 г. Размеры пошлин с иностранных товаров были существенно снижены, максимальный уровень составлял только 20%. Эта мера была вызвана несколькими факторами. Собственная промышленность была еще не в состоянии обеспечить спрос на отдельные товары. Их недостаток закономерно вызвал рост контрабанды. В условиях нехватки средств в казне правительство императрицы Анны Иоанновны пошло на снижение тарифов. Вместе с тем заключенный в 1734 г. русско-английский торговый договор создал реальные преимущества британским купцам в России. Они получили целый ряд привилегий: право торговать с Персией через российскую территорию, платить за товары в российской валюте и т.д. В Британии этот договор оценили как триумф, а среди российского купечества он вызвал недовольство.
В царствование императрицы Елизаветы Петровны ошибочные решения 1730-х гг. были пересмотрены. Уже в 1743 г. иностранным купцам была запрещена розничная торговля. Сложное финансовое положение страны вызвало необходимость создания Комиссии для рассмотрения всех доходов и расходов. Главной проблемой оставались недоимки по сбору подушной подати. За дело исправления взялся видный придворный вельможа и прожектер Петр Иванович Шувалов. В основе реформаторского курса Шувалова лежала идея европейских мыслителей, что сила государства заключается в платежеспособности народа. В 1747 г. прошла первая серия реформ Шувалова. В целях получения новых доходов было принято решение ввести акцизный сбор на соль, вино и табак и вместе с этим постепенно снижать размер подушного налога и прощать недоимки. По сути, правительство пошло по пути переноса центра тяжести с прямого обложения на косвенное. В целях стимулирования внутреннего торгового рынка Шувалов поставил вопрос о ликвидации в России внутренних таможенных пошлин. Существовавшие в стране 17 пошлинных сборов являлись не только пережитками старины, но и плодами изобретательности губернаторов. П.И. Шувалов характеризовал эту ситуацию как «неописанное зло и бедствие». В 1754 г. все внутренние таможенные пошлины были отменены.
Потерянные доходы казны переложили на внешнеторговые таможни. Новый таможенный тариф (1757) устанавливал высокие пошлины на товары из Европы, например на обои — 100%. На восточные товары — шелк-сырец, текстиль и ткани — пошлины оставались низкими. Эти меры способствовали росту отечественной промышленности и увеличению внешнеторгового оборота. В Швеции не могли прожить без русского хлеба. Через порты Прибалтики в Европу шли русские товары: пенька, лен, парусина, лес, поташ, сало, мед и др. Высоко ценилось на мировом рынке уральское железо. Учитывая доходность внешнего сбыта железа, строительством металлургических предприятий занялись дворяне, высшие сановники и чиновники.
На годы правления императрицы Елизаветы Петровны (рис. 5.1) не выпадало особенно голодных лет. Выросло население. Начинается история государственных кредитных учреждений. Первый практический опыт по предоставлению займов прошел в 1730-е гг., но он был неудачным, поскольку обязательная форма заклада драгоценными металлами была недоступна для подавляющей массы купцов и дворян.
Риг. 5.1. Портрет императрицы Елизаветы Петровны. Худ. И.П. Аргунов
В 1754 г. в Петербурге возник Купеческий банк, главной целью которого стало кредитование частных торговых операций. Капитал банка составил 500 тыс. руб. Право на получение ссуды сроком на шесть месяцев под 6% годовых имели только русские купцы, торгующие при Петербургском порте. На протяжении первых месяцев никто из купцов не захотел воспользоваться услугами банка по причине краткосрочности выплат. После продления срока уплаты до года весь капитал банка был разобран. Однако в целом эффективность кредита оказалась очень низкой в силу ограничения торговой активности порта Петербурга. Купеческий банк был ликвидирован в 1782 г., когда его пассивы были переданы Дворянскому банку.

Не остановили, естественно, поступательного развития экономики государства. Его потребности в быстро меняющейся мировой конъюнктуре, импульсы, данные петровскими реформами, диктовали продолжение курса на рост промышленного и сельскохозяйственного производства. По разным направлениям были достигнуты существенные, подчас очень впечатляющие успехи. Достаточно упомянуть, что Россия к концу столетия заняла первое место в мире по выплавке чугуна, а под парусами из русского полотна плавала значительная часть мирового флота.

Город и промышленность в России XVIII века. После Петра I продолжалось интенсивное развитие промышленности на Урале, затем — в Сибири. К середине века в стране выплавляли 2 млн. пудов чугуна — в полтора раза больше, чем в Англии; почти половину железа продавали на внешнем рынке. Некоторые металлургические предприятия имели внушительные размеры. Самое крупное из них — Екатеринбургский завод на Урале — имело 37 цехов, выпускало железо разных сортов, сталь, медь, чугунное литье, проволоку, гвозди и др.

Суконные, парусно-полотняные, кожевенные мануфактуры располагались в центре Европейской России, в том числе в Москве, Ярославле, Казани, затем — в Малороссии. К 1750 г. в стране работало 50 текстильных мануфактур.

Существовали и другие предприятия — стекольные, пороховые, канатные, винокуренные, верфи и др. Благодаря быстрому промышленному строительству значительно сократилось отставание России от передовых государств Западной Европы.

По-прежнему большое место в жизни страны занимало мелкое производство — ремесло. Именно благодаря труду ремесленников на рынке появлялись предметы повседневного обихода — башмаки и сукна, кожи и седла, многое другое.

В целом к середине столетия число мануфактур увеличилось втрое в сравнении с петровским временем — их стало около 600, к концу века —1200. Росло применение наемного труда, различных механизмов, усиливалось разделение труда. Но использование, и в довольно широких размерах, принудительного труда, которое вначале способствовало развитию промышленности; например на Урале, впоследствии вело к его захирению. Меньше использовался несвободный труд на новых предприятиях, особенно текстильных. На заводах, основанных после 1762 г., применялся только наемный труд.

Произошли изменения в размещении металлургических заводов. Совсем прекратили существование старинные предприятия Тульско-Каширского района, упадок переживало это производство в Карелии. На первое место вышел Урал. Хорошо работали также Липецкие заводы.

В легкой промышленности (производство сукна, полотна, шелка), наряду с Москвой, складываются новые центры к северу и западу от нее, в Воронежской губернии, в Малороссии.

Если поначалу мануфактуры принадлежали прежде всего казне, то позднее, уже после Петра I, все большее число владельцев фабрик и заводов являлись выходцами из купцов, а также крестьян и дворян. Из богатых крестьян и купцов вышли промышленники-миллионеры — основатели династий предпринимателей (Демидовы, С.Яковлев, И. Твердышев и др.). Характерная черта времени — дворянское предпринимательство (винокурение, суконные, парусно-полотняные, металлургические мануфактуры).

С 1760-х гг. в России формируется капиталистический уклад в промышленности, постепенно набирающий силу.

Сельское хозяйство в России XVIII века. Гораздо в меньшем объеме новые явления получили развитие в сельском хозяйстве. Оно развивается на экстенсивной основе — путем расширения посевных площадей, освоения новых земель в Поволжье, Причерноморье, Сибири.

Низкий уровень агротехники способствовал неурожаям (например, в 1723—, 1733, 1750 гг.). Владельцы вотчин в первой половине века обычно находились на службе, и вместо них управляли всем приказчики в соответствии с детальными инструкциями хозяев. Крестьяне от трех до шести дней в неделю работали на барщине, платили платежи и натуральные взносы помещикам, подушную подать в пользу государства.

По петровскому указу 1724 г. крестьянин, чтобы пойти со своего двора “работою кормиться” в соседние с его деревней места (до 30 верст от дома), должен был получить письменную отпускную от помещика. Для более дальнего отхода требовался уже паспорт с подписями представителей власти. Так было положено начало паспортной системе. Она стесняла перемещение работников, формирование рынка рабочей силы, но с ее помощью легче было ловить беглых.

Россия в течение всего столетия оставалась страной аграрной. Сельское население составляло к концу века 95,9%, из них 48,7% крепостные мужского пола. В пашенный оборот вовлекаются обширные новые массивы земель — в Причерноморье и Крыму, на Дону и Северном Кавказе. На тучных южных черноземах власти отводили дворянам владения—от 1,5 до 12 тысяч десятин; остальным “всякого звания людям”, кроме крепостных,— участки в 60 десятин. Возникали в отдельных случаях огромные латифундии: Потемкин, например, получил здесь 40 тысяч десятин; Вяземский, генерал-прокурор Сената,—104 тысячи десятин. Довольно быстро, к концу века, в Новороссии появились излишки зерна на продажу. Земледелие продвигалось на новые территории Приуралья и Сибири.

В черноземных губерниях преобладает барщина, в нечерноземных — денежный оброк. Распространение последнего давало крестьянам больше простора для хозяйственной инициативы, обогащения. Именно из крестьян-оброчников выходили богатые купцы и мануфактуристы, а их владельцы-помещики получали от них большие платежи. Нередко такие крестьяне-богатеи откупались, конечно, за огромные деньги, на волю.

В черноземной полосе помещики получали немалые доходы от продажи излишков зерна и другой продукции, произведенной их крестьянами, которые трудились на барщине. В их имениях довольно часто применялась так называемая месячина — крестьяне, лишенные своего надела, все время трудились на барской пашне, получая от господина месячное пропитание и одежду.

Крестьяне и дворяне в России XVIII века. Крепостное право при Екатерине II значительно укрепилось. Так, крестьян, проявивших себя в качестве “вредных обществу людей”, помещики, монастырские и дворцовые власти могли сослать на каторгу в Сибирь за открытое неповиновение (указ 1765 г.). Если крестьяне начинали волнения, власти посылали против них воинские команды, и крестьяне обязаны были их содержать (указ 1768 г.).

Особый указ запретил крестьянам подавать жалобы императрице. Однажды Екатерина на заседании Сената в 1767 г. пожаловалась, что она, путешествуя в Казань, получила до 600 челобитных — “по большей части все, выключая несколько недельных, от помещичьих крестьян в больших с них сборах от помещиков”. Князь Вяземский, генерал-прокурор Сената, в особой записке выразил опасение: как бы “неудовольствие” крестьян на помещиков “не размножилось и не произвело бы вредных следствий”. Вскоре Сенат запретил впредь крестьянам жаловаться на помещиков.

Помещики своих крестьян покупали и продавали, переводили из одного имения в другое, обменивали на борзых щенков и лошадей, дарили, проигрывали в карты. Насильно женили и выдавали замуж, разбивали семьи крестьян, разлучая родителей и детей, жен и мужей. По всей стране стали известны печально знаменитая Салтычиха, замучившая более 100 своих крепостных, Шеншины и прочие.

Положение дворянства неуклонно укреплялось. Так, Елизавета при вступлении на престол пожаловала тем гвардейцам, кто ей в этом содействовал, 16 тысяч крепостных. Щедрые дары получали впоследствии ее фавориты, приближенные. Гетман Кирилл Разумовский, брат фаворита, получил 100 тысяч крестьян. От Екатерины II за время ее правления дворяне получили 800 тысяч крестьян обоего пола. Десятки тысяч крепостных имели братья А. Г. и Г. Г. Орловы, Г. А. Потемкин, П. А. Румянцев и иные.

Помещики всеми правдами и неправдами увеличивали свои доходы с крестьян. За XVIII в. повинности крестьян в их пользу выросли в 12 раз, в то время как в пользу казны—только в полтора раза. Правда, нужно иметь в виду падение курса рубля, поэтому реальные повинности крестьян в пользу государства снизились; отнюдь не то происходило с повинностями в пользу дворян.

В интересах дворянства власти провели многие меры. Так, в 1754 г. начали и до конца века вели генеральное межевание земель. В ходе его дворянам оформили владение землями, лесами на степном юге, в Поволжье, перешедшими к ним от крестьян, казаков, нерусских народов, а это — десятки миллионов десятин.

В 1762 г. правительство, идя навстречу пожеланиям дворянства и купечества, отменяет монополии и ограничения в занятиях промышленностью и торговлей. Оно поощряет торговлю хлебом через южные порты, направляя туда потоки зерна из черноземных районов страны.

Для получения дешевого кредита власти учредили для дворян и купцов государственные банки — Дворянский, Коммерческий, Медный. Винокурение, которое давало огромные прибыли, объявили привилегией дворян (1754 г.), в их же руках оказалось большинство уральских металлургических заводов.

С целью рациональной организации сельскохозяйственного производства было создано Вольное Экономическое общество (1765 г.). Оно публиковало “Труды ВЭО”, в которых давались советы по агротехнике, сельскому “домостроительству” , о “порядочном содержании деревень в отсутствие господина” (наказ “искусным и верным управителям”).

Вершиной в пожаловании привилегий дворянам стал Манифест “О даровании вольности и свободы всему российскому дворянству”. Обнародовали его 18 февраля 1762 г. от имени Петра III; его жена — преемница объявила, что будет “свято и нерушимо” соблюдать его статьи. Они дали “благородному сословию” свободу от обязательной службы (кроме военного времени).

Торговля в России XVIII века. Важными пунктами торгового обмена выступали Москва и многие другие города, ярмарки — Макарьевская под Нижним Новгородом, крупнейшая из всех, Свенская под Брянском, Ирбитская в Западной Сибири и иные. Развитию торговли сильно способствовали отмена в 1754 г. всех внутренних таможен и пошлин, расширение сети торжков и ярмарок. В 1788 г. в России (без Прибалтики) действовало 1100 ярмарок и торжков, из них на Левобережной Украине — т.е. более половины.

С присоединением Прибалтики появились условия для подъема внешней торговли. Ее вели через Петербург, Ригу, Ревель, Выборг. Помимо сырья, продавали промышленные изделия — железо, полотно. Ввозили материалы для отечественной промышленности (краски и др.), предметы роскоши (ткани, напитки, кофе, сахар и др.). Быстро рос внешнеторговый оборот: его объем только по западной границе к середине века удвоился по сравнению с 1725 г.

Власти предоставляли льготы торговцам и промышленникам для поощрения, расширения их деятельности (выделение ссуд, сырья, работников, ограждение от конкурентов-иностранцев с помощью высоких пошлин на ввозимые ими товары и др.). В течение первой половины столетия вывоз товаров (экспорт) устойчиво превышал ввоз (импорт): в 1726 г. — вдвое, в середине века — на 21 %.

До 60% всей морской торговли шло через Петербург. С утверждением России в Причерноморье роль торговых морских портов исполняют Таганрог и Севастополь, Херсон и Одесса. Через Астрахань, Оренбург, Кяхту велась торговля со странами Востока.

По мнению многих исследователей, развитие капитали­стических отношений в России второй половины XVIII века было обусловлено имущественным расслоением крестьянства и проникновением товарного производства в сельское хозяйство.

В первую очередь, это касалось оброчных районов, где барщина была заменена натуральной платой. Значительная часть крестьян разорялась. Им приходилось порывать связи с землей и искать работу вне земледельческих промыслов. Этим самым создавался рынок труда для крупной промышленности.

России в то время удавалось идти впереди некоторых европейских стран по отдельным количественным показателям крупного промышленного производства. В первую очередь это касалось русского железа, которое Россия продолжала поставлять в изрядных количествах в Европу.

Однако в то время как Англия вступила в эпоху промышленного переворота, промышленная техника России оставалась старой. Отсталые формы носили промышленные отношения в таких отраслях, как металлургическая, суконная.

И все-таки рост предприятий продолжался. Если в 1767 году в России насчитывалось 385 мануфактур (суконных, полотняных, шелковых, стекольных и прочих) и 182 железоделательных и медеплавильных завода, то к концу столетия количество подобных предприятий удвоилось.

Урал занимал ведущее положение в металлургии. Он давал девяносто процентов выплавки меди и шестьдесят пять процентов производства чугуна всей империи. На территории этого промышленного района в семидесятые годы восемнадцатого столетия действовали 84 медеплавильных доменных и железоделательных завода.

Пропорционально росту предприятий росла и их производительность. Выплавка чугуна в конце столетия по сравнению с семидесятыми годами удвоилась и составляла десять миллионов пудов.

В середине века началось промышленное освоение южного Урала. Частные предприниматели занялись строительством горных заводов, что было обусловлено, в первую очередь, ростом спроса на железо па внешнем рынке. Увеличивалась потребность в металле, особенно в меди, и внутри страны.

Наряду с. титулованной знатью заводы строили и купцы-предприниматели: И.Твердышев, И.Мясников, семейство Осокиных и др.

В начале века средоточием крупных предприятий легкой промышленности были города. Во второй половине XVIII столетия промышленный капитал проникает и в деревню. Владелец мануфактуры раздавал сырье и орудия труда окрестным крестьянам или скупал у них полуфабрикаты. Так возникли рассеянные мануфактуры, в которых был центра­лизован лишь конечный этап производства.

Чаще всего рассеянные мануфактуры появлялись в полотняной промышленности. Здесь совершался тот же процесс, что и в западной Европе. Домашние крестьянские промыслы превращались в придаток мануфактуры, крестьяне превращались в надомников, что давало толчок к имущественному расслоению среди крестьян.

Россия в то время не испытывала затруднений с сырьем и даровой рабочей силой, что обуславливало возможность выгодного сбыта продукции на внутреннем и внешнем рынках. Помещики очень скоро смекнули, что к чему, и занялись устройством вотчинных мануфактур. В центральных, южных и западных землях Империи создавались суконные, полотняные, кожевенные, стекольные, винокуренные и прочие предприятия. Однако работа на этих предприятиях для большинства рабочих, то есть крестьян, являлась одной из форм барщины.

Разумеется, что предприятия с привлечением крестьян не могли превратиться со временем в капиталистические фабрики. Потому, несмотря на абсолютный рост дворянских мануфактур, к концу столетия удельный вес их падает за счет увеличения числа купеческих и крестьянских мануфактур с применением наемной рабочей силы.

Легкая промышленность дала значительное число капиталистических Мануфактур выросших, чаще всего, из крестьянских промыслов. Ивановский текстильный район в середине века использовал, как правило, наемных работников, а не посессионных крестьян.

По сравнению со многими западными странами, Россия располагала большим числом крупных предприятий в легкой промышленности. Среди них встречались такие, на которых работало до двух тысяч человек и даже больше. Предприятия, обслуживаемые 300-400 рабочих, считались средними.

Князья Хованские на своей суконной фабрике исполь­зовали труд более чем двух с половиной тысяч рабочих, Гончаровы - владельцы парусной мануфактуры - в конце XVIII века использовали труд более полутора тысяч рабочих.

Регистр Мануфактур-коллегии 1767 года свидетельствует о том, что на российских предприятиях в то время трудилось около восемнадцати тысяч наемных рабочих; вместе с надомниками они составляли цифру в двадцать пять тысяч. Принудительный труд частновладельческих крестьян пре­обладал лишь на суконных мануфактурах, в остальных же отраслях производства, таких, как шелкоткацкая, парусно-нолотняная, хлопчато-бумажная и др., преобладала ка­питалистическая эксплуатация труда. Отсюда можно заключить, что во второй половине XVIII века имелась четкая тенденция к увеличению числа наемных рабочих, занятых в российских мануфактурах.

Увеличение удельного веса наемного труда особенно заметно в промышленных предприятиях Украины - таких, как табачная, винокуренная и кожевенная промышленности; в стекольной промышленности Эстонии, в бумажной промышленности Латвии.

В это же время отмечается рост наемного труда в металлообрабатывающей промышленности центральных районов России. Наемный труд широко применялся в мелких крестьянских предприятиях: мукомольных, маслобойных, кожевенных, мыловаренных, свечных, железоделательных и других. Наемный труд приобретал большое значение в наводном и отчасти в гужевом транспорте, в судостроении и на погрузочно-разгрузочных работах.

Около двухсот двадцати тысяч наемных рабочих трудилось в России в шестидесятые годы XVIII века. К концу столетия их количество почти удвоилось.

Расслоение крестьянства в наиболее широких масштабах происходило в селах, где издавна занимались ткацким и металлообрабатывающим промыслами.

Процесс превращения села в крупный торговопромыш-ленный центр, становящейся в последствии городом, отчет­ливо заметен на примере сел Иваново и Павлово, жители которых формально числились крестьянами, но к концу XVIII века уже не занимались земледелием.

В поисках заработков в такие города-деревни стекалось население из окрестных районов. Паспорта и отпускные документы стали выдаваться на все более длительный срок, пока наконец крестьяне-оброчники не превращались в постоянных жителей Москвы, Иванова и других промышленных центров.

Даже на крупных предприятиях горной промышленности Урала распространялось применение наемного труда…

И все-таки рынок рабочей силы значительно отставал от роста промышленности. Особенно это заметно в промышленности Урала. Чтобы привлечь отходников из центральных районов, промышленник нередко выдавал им аванс, это несколько задерживало оборот капитала.

Многие мануфактурщики были вынуждены значительно сокращать объем производства в период летних сельско­хозяйственных работ. Далеко не всем промышленникам удавалось полностью использовать производственную мощность своих заводов. Владелец мануфактуры обязан был делиться своей прибылью с помещиком, так как размер жалованья оброчного крестьянина, как рабочего мануфактуры, определялся не только прожиточным минимумом, но и суммой оброка, уплачиваемого помещику. Развитие производства таким образом тормозилось.

В Сибири, богатой полезными ископаемыми, первое место среди отраслей промышленности по масштабам производства и количеству занятых в ней работников принадлежало горной промышленности. В конце XVIII и первой четверти XIX в. она, за некоторым исключением, оставалась в управлении императорского Кабинета.

В основе производства лежал труд феодально-зависимых категорий населения: мастеровых, набираемых в основном путем рекрутчины, и крестьян, приписанных к заводам. Существовали и различные формы наемного труда, применяемого в ограниченных размерах. На этих предприятиях работали также каторжане.

Кабинетские и казенные промышленные предприятия находились на мануфактурной стадии развития с характерным для мануфактуры техническим разделением ручного труда.

С 1804 г. территория Колывано-Воскресенского горного округа входила во вновь образованную Томскую губернию. Власть томского губернатора и начальника Колыванских заводов соединялась в одном лице. Он подчинялся, с одной стороны, императорскому Кабинету, с другой - западносибирскому генерал-губернатору. С 1831 г. Колывано-Воскресенский горный округ стал называться Алтайским. С 1830 по 1855 г. алтайскими рудниками и заводами управлял Департамент горных и соляных дел Министерства финансов, но характер собственности (со смешанными чертами личной императорской и казенной) оставался прежним.

Сохранение феодальных отношений в горной промышленности Сибири тормозило ее развитие. Во всей России росли капиталистические предприятия с вольнонаемным трудом, от которых все более отставали мануфактуры, применявшие подневольный труд. В первой четверти XIX в. резко сократилось, а во второй четверти вообще прекратилось строительство рудников и заводов на Алтае. Если в XVIII в. за 70 лет здесь было построено 8 заводов, то в XIX в. за 60 лет - только 2. Все крупные серебряные рудники (Змеиногорский, Салаирский, Риддерский, Зыряновский) возникли в XVIII в. Змеиногорский рудник дал драгоценных металлов больше любого другого рудника России. С 1744 по 1835 г. из Змеиногорского месторождения было добыто 36942 пуда серебра и 1000 пудов золота или свыше половины всего серебра и золота, доставленного всеми рудниками России за эти 90 лет. 85 По мере выработки старейшего Змеино-горского рудника подземные работы на нем постепенно сокращались, а в 40-х годах были вообще прекращены. Продолжалась только переработка старых отвалов. Ширилась добыча салаирских руд. Однако невысокое содержание серебра в них тормозило в XIX в. освоение мощного полиметаллического Салаирского месторождения. В незначительных размерах разрабатывалась в первой половине XIX в. Риддерская группа рудников. Руды Зыряновского рудника были богаты серебром, золотом, свинцом и медью. В 50-х годах XIX в. из зыряновских руд ежегодно выплавлялось до 775 пудов золотистого серебра - 3/4 всего серебра, получаемого на Алтае.

Добыча руд на остальных рудниках Алтайского горного округа производилась в первой половине XIX в. в незначительных размерах. Техника добычи руд оставалась на уровне XVIII в.: те же кайлы, ручные буры, тачки, ручные и конные водоотливные и рудоподъемные установки.

В 1800 г. был закрыт Колыванский завод, на территории которого в 1802 г. разместилась шлифовальная фабрика для обработки алтайских яшм и порфира. Колыванские мастера искусно воплощали в камне замыслы лучших петербургских архитекторов - Воронихина, Росси, Ква-

был выстроен Змеевский сереброплавильный завод, на котором были приведены некоторые нововведения: вода к заводским колёсам подводилась каналом из р. Корбалихи, дутье в печи осуществлялось усовершенствованными воздуходувными машинами, работавшими от наливных колес. Змеевский завод выплавлял в 1830-1850 гг 20% всего алтайского серебра - 200 пудов из 1000 Основными предприятими цветной металлургии в XIX в. наряду с новым Змеевским заводом оставались построенные в XVIII в. Барнаульский, Павловский и Сузунский заводы.

Основная задача алтайских заводов сводилась к выплавке серебра. Ежегодно здесь выплавлялось в среднем серебра и золота (в пудах): 86

Кроме серебра и золота, на алтайских заводах выплавлялись свинец и медь. Так, в 1859 г. было выплавлено 1085 пудов серебра, 42 пуда золота, 4145 пудов свинца, 31 тыс. пудов меди. 88

В 1816 г. на Салаире, на р. Бачат, был построен Гурьевский сереброплавильный завод. Поскольку Томский завод в это время уже не удовлетворял возросших потребностей кабинетских предприятий в черных металлах, в 1826 г. на Гурьевском заводе была поставлена небольшая домна. С 1844 г. завод полностью перевели на железоделательное производство. В 1846 г. на нем были поставлены новая домна больших размеров и каменный корпус с кричными горнами, а позже была оборудована «механическая фабрика», изготовлявшая инструменты, машины и части машин для заводов, рудников и золотых приисков Кабинета.

В цветной и черной металлургии Сибири плавильные печи работали на древесном угле и холодном дутье, железо вырабатывалось по старинке в небольших кричных горнах, хотя были уже известны и горячее дутье, и пудлинговое производство железа, и применение кокса в металлургических процессах.

К Нерчинскому горному округу относилось 7 сереброплавильных заводов, имевших 10 рудников. Кроме того, в особом управлении начальника заводов состояли Петровский железоделательный завод и Ононские оловянные прииски. Главным предметом деятельности Нерчинских заводов в 20-х годах XIX в. была выплавка золотистого серебра (до 300 пудов в год) и свинца (до 50 тыс. пудов в год), доставлявшегося на Колывано-Воскресенские заводы для использования при выплавке серебра.

Петровский завод, начавший действовать с 1790 г., рассматривался как вспомогательное предприятие для Нерчинских сереброплавильных заводов. Лишь небольшие избытки его продукции поступали на продажу. В 1804 г. по нарядам Нерчинской горной экспедиции Петровскому заводу надлежало изготовить 9108 пудов железных и чугунных изделий. В то время как построенный в Восточной Сибири в XVIII в. Езагашский завод был закрыт, а Ирбинский завод фактически перестал действовать в 1828 г., Петровский завод постепенно расширялся.

По Нерчинскому горному округу выплавка серебра в 20-х годах XIX в. сократилась по сравнению с последней четвертью XVIII в. почти вдвое и далее продолжала сокращаться. Так, в 1833-1836 гг. на Нерчинских заводах получали 182-202 пуда серебра, 89 с 1846 по 1854 г. средняя выплавка серебра составляла ежегодно 126 пудов, а в 1859 г. - всего 10 пудов 18 фунтов. Нерчинские сереброплавильные заводы стали приносить убытки. Лишь открытие и разработка золотоносных россыпей в Забайкалье дали возможность поддерживать существование этих заводов, перекрывать их убытки.

Техническое состояние этих предприятий требовало решительного улучшения. Прежде всего производству нужны были паровые двигатели. В 1803 г. на Петровском заводе была произведена попытка устройства «огнедействующей» паровой машины, сгоревшей во время пожара. Вторая машина, установленная в 1810 г. для воздуходувных цилиндров, также сгорела в 1827 г. Опыты талантливых механиков Ф. П. Борзова и С. В. Литвинова по устройству усовершенствованной паровой машины, производившиеся на том же заводе, встретили противодействие со стороны.заводского начальства и не были завершены. С 1850 г. на Петровском заводе стали изготовляться небольшие паровые машины: для нужд самого завода была построена 8-сильная паровая машина, а в 1852 г. пущена в ход 136-сильная. Сооружена была также паровая машина для парохода «Аргунь». Мощность этих машин была незначительной. Используя принудительный ручной труд, заводское начальство не было заинтересовано в техническом переустройстве предприятий.

На сибирских горнозаводских предприятиях основным двигателем оставалось, как и в XVIII в., водяное колесо. Старые плотины в большинстве осели и обветшали, водонапорные каналы и сами установки, сделанные из дерева, приходили в негодность. Из-за засухи летом и от маловодья зимой заводы часто простаивали.

Все явственнее становилось уменьшение рентабельности предприятий, глубокая отсталость самой организации производства, основанного на подневольном труде. Если в первой четверти XIX в. горная промышленность Сибири переживала состояние застоя, то во второй четверти она пришла в состояние глубокого кризиса.

Кратковременный период подъема переживала лишь новая в Сибири отрасль горной промышленности - добыча олова. Первооткрывателями месторождения оловянной руды в районе р. Онона (Восточное Забайкалье) были агинские буряты (1811 г.). Это месторождение стало казенным. В 1811 г. под руководством горного инженера Ф. И. Бальдауфа.здесь было добыто в порядке опыта 7 пудов олова. Наибольшее его количество было добыто в 1814 г. (478 пудов). В 20-х годах добыча олова колебалась от 9 до 45 пудов в год, в 1831 -1839 гг. - от 90 до 313 пудов. 90 В дальнейшем добыча и выплавка олова стала уменьшаться и фактически прекратилась. В 1859 г. Ононский оловянный рудник был закрыт.

С развитием земледелия, золотопромышленности и других промышленных отраслей, с появлением пароходства возрастала потребность в железе и железных изделиях. В 50-60-х годах XIX в. в связи с перестройкой Гурьевского чугуноплавильного и железоделательного завода возросла выплавка чугуна, стали, железа, росло и изготовление железных и чугунных изделий в Алтайском горном округе. Железо производилось также на Троицком солеваренном заводе в Енисейской губернии. В Тобольской, Томской, Енисейской, Иркутской губерниях и Якутской области железо выделывалось кустарным способом.

В 1845 г. началась постройка казенного чугуноплавильного и железоделательного завода на берегу речки Долоновки, в 12 верстах от р. Оки, впадающей в Ангару. Строительство нового завода, названного Николаевским, было закончено лишь в 1854 г. Фактически же добыча железной руды, выплавка чугуна, производство железа и железных изделий начались еще до окончания постройки предприятия - в 1847 г. Завод снабжал своей продукцией сибирские солеваренные и винокуренные заводы, Тельминскую казенную фабрику, частные золотые прииски, а также выполнял заказы артиллерийского ведомства. Опыты по изготовлению здесь артиллерийских орудий и снарядов оказались удачными. На Николаевском заводе выделывалось ежегодно от 6 до 20 тыс. пудов железа. На этом предприятии изготовлялись брусковое и полосовое железо, кайлы, топоры, подковы, лопаты, ломы, клинья, гвозди, болты, сошники, сталь и стальные поделки, чугунное литье (дверцы, утюги), зубчатые колеса, вьюшки, чугунные подсвечники.

Население обширных горных округов на западе и востоке Сибири оставалось в конце XVIII-первой половине XIX в. в феодальной зависимости, выполняло различные повинности на кабинетских заводах и рудниках. Численность приписных крестьян Алтайского горного округа на протяжении второй половины XIX в. возрастала и ко времени падения крепостного права достигла приблизительно 300 тыс. человек (мужчин и женщин). 91

1796 г. 1810 г. 1825 г. 1851 г. 1861 г.

Ревизские души 55206 63542 86000 137071 145612

В первой половине XIX в. не произошло каких-либо существенных изменений в повинностях приписных крестьян. Указ 22 июля 1822 г. об управлении сибирских губерний устанавливал, что приписные крестьяне обязаны по-прежнему выполнять заводские повинности и подчиняться горному начальству. Кроме того, они платили подушную подать и другие казенные сборы. 92 В 1820-х годах приписные крестьяне Алтайского округа ежегодно перевозили в порядке повинности до 9 млн пудов руд, угля и флюсов, вырубали и перевозили 65 тыс. кубических сажен дров и 53 тыс. бревен для рудничных строек. 93

В Нерчинском горном округе было меньше приписных крестьян, чем в Алтайском: в 1820 г. там числилось 17 770 ревизских душ. Их повинности не отличались от повинностей алтайских приписных крестьян.

Особенно изнурительной была перевозка дров, угля и руд по гористым местам, оплачивавшаяся наравне с перевозкой тяжестей на равнинах. Часть крестьян в Нерчинском округе была приписана к заводскому хлебопашеству. На каждую душу полагалось вспахать, засеять и убрать три десятины посева, обмолотить и перевезти хлеб в казенные магазины за установленную плату.

Рекрутские наборы через каждые два года, по-прежнему служившие источникам пополнения кадров постоянных работников заводов, тяжелым бременем лежали на приписном крестьянстве. Дети и внуки таких рекрутов тоже становились заводскими работниками. Помимо приписных крестьян, выполнявших для заводов вспомогательные работы, а большую часть года занятых в своем хозяйстве, на рудниках и заводах Алтайского и Нерчинского округов весь год трудились подневольные мастеровые. В Алтайском горном округе численность их росла следующим образом.

1798 г. 1825 г. 1832 г. 1850 г. 1853 г. 1860 г.

Число мастеровых 9311 17000 18000 19567 19906 21867

По численности рабочих Алтайский горный округ в первой половине XIX в. был вторым центром горной и металлургической промышленности в России, уступая одному Уралу. Однако рост числа рабочих в первой четверти XIX в. замедлился по сравнению с XVIII в., а во второй четверти XIX в. еще более снизился. Если с 1798 по 1825 г. численность мастеровых выросла почти в два раза, то с 1825 по 1850 г. - лишь на 15%. Падение темпов роста численности рабочих отражало застой кабинетской промышленности Алтая. Кадры мастеровых по-прежнему пополнялись за счет рекрутов из приписных крестьян, мещан, солдат горного батальона, а также подрастающих «мастеровских сыновей».

Число приписных крестьян в несколько раз превышало численность мастеровых, но труд последних имел больший удельный вес, так как они работали в кабинетских предприятиях весь год, а крестьяне лишь 2-3 месяца. В 1796-1798 гг. мастеровые Алтайских заводов выработали 58%, в 1825 г. -62%, в 1850-1851 гг. -54% всех человеко-дней. 95

Принудительный труд широко применялся во всей горной и металлургической промышлености России. Своеобразие порядков, сложившихся в Сибири, заключалось в том, что при формировании рабочих кадров использовалась государственная воинская повинность. Согласно Учреждению 1828 г., мастеровые составляли «особенное сословие людей, обязанных исправлять горныя заводския работы». 96 Они объединялись в команды, состоявшие под начальством горных офицеров (горных инженеров и техников), подчинялись воинскому уставу, за нарушение порядка и неповиновение судились военным судом. 97

Кабинетские мастеровые не имели собственных средств производства и существовали за счет денежного жалования и хлебного пайка. Но в отличие от вольнонаемных рабочих они, как и в XVIII в., трудились по повинности и не могли уйти из кабинетского предприятия. До 1849 г. служба мастеровых не была ограничена никакими сроками. Увольнялись в отставку они лишь по инвалидности. При этом инвалидов широко использовали на вспомогательных работах. Мастеровые не были экономически заинтересованы в работе, так как их жалованье было в несколько раз меньше, чем у вольнонаемных рабочих.

По сенатскому указу 4 августа 1849 г. в отставку стали увольняться мастеровые, «беспорочно» прослужившие 35 лет. 98 Сыновьям мастеровых служба засчитывалась с 18 лет (с момента принятия присяги), хотя мальчики привлекались к работе с 7-12 лет. В 1852 г. срок службы тех мастеровых, которые рекрутировались из приписных крестьян, был приравнен к общему сроку солдатской службы - 25 годам. Засчитывалась лишь «беспорочная» служба, 99 поэтому и после 1849-1852 гг. отставку за выслугу лет получили немногие.

Нарядчики, мастера, уставщики, надзиравшие за работами, не расставались с палкой и избивали провинившихся мастеровых прямо в цеху. Мастеровых наказывали также по распоряжению управляющего или по решению присутствия заводской конторы. Не только труд, но и личная жизнь мастерового была под контролем: мастеровой не мог жениться без разрешения начальства. Начальник Колыванских заводов Г. С. Качка в 1790 г. издал предписание: «Никто да не дерзает к бракосочетанию приступить без ведома команды». 100 Угольщик Трофим Мозжерин в 1825 г. был наказан 25 ударами батогов «за непозволительный увоз крестьянской девки Кунгуровой. . . и за неиспрошение от начальства на женитьбу позволения». 101 Рудовоз Прокопий Агеев за женитьбу без разрешения начальства в 1843 г. был наказан шпицрутенами и переведен с завода на рудник. 102 Отпуск для свидания с родными мог быть получен лишь по милости начальства. Самовольные отлучки работников сурово карались. 103

Эксплуатация кабинетских мастеровых была разновидностью феодальной эксплуатации, но с особенностями, вызванными применением труда на крупном промышленном предприятии: отсутствием своих орудий, заработной платой, специализацией.

Техническая интеллигенция Алтайского горного округа в первой половине XIX в. делилась на привилегированную группу горных инженеров и чиновников и группу техников, формировавшуюся преимущественно из подневольных мастеровых.

При Николае I, стремившемся все управление поставить на военную ногу, горным инженерам в 1834 г. были присвоены общие офицерские звания и право ношения мундира Корпуса путей сообщения. Кадры горных инженеров Западной Сибири в XIX в. комплектовались преимущественно из сыновей местного начальства, окончивших Петербургский кадетский корпус, а с 1834 г. - Институт корпуса горных инженеров. Горное начальство превратилось в замкнутую касту, организованно обиравшую подвластное население. Привилегированное, кастовое инженерство пользовалось монополией на высшее образование и командные посты, но, за редкими исключениями (П. П. Аносов), не занималось техническими преобразованиями, являлось оплотом крепостных порядков и технического застоя.

Мастера, техники, писаря и другие младшие служащие набирались из мастеровых и их сыновей, выпускников заводских и рудничных школ. Лучшие выпускники школ определялись «к письменным работам» в заводские конторы, становились чертежниками и писцами. Наиболее способным удавалось попасть в Барнаульское горное училище, дававшее среднее техническое образование. Его выпускники работали техниками (унтер-шихтмейстерами, унтер-штейгерами, унтер-гиттенфервальтерами). Если они были детьми мастеровых и солдат, то оставались в феодальной зависимости, даже будучи мастерами, писарями, учителями заводских школ. К 1 января 1852 г. в Алтайском горном округе было 516 таких «нижних чинов унтер-офицерского звания и мастеров». После долгих лет службы некоторым из них удавалось получить первый классный чин шихтмейстера или кабинетского регистратора, освобождавший от зависимости.

Из среды мастеровых, солдат, мастеров, и младших служащих вышел ряд талантливых механиков, изобретателей: Ф. С. Ваганов, Д. П. Аркашев, Ф. Н. Нечкин, Ф. П. Гусельников, П. Г. Ярославцев, Ф. П. Стрижков, Н. Д. Смирнов, П. К. Фролов, П. М. Залесов, М. С. Лаулин, П. И. Шангин, С. В. Литвинов.

В Алтайском горном округе, ставшем одним из центров технической мысли в России, складываются собственные кадры разночинной технической интеллигенции. Это был один из отрядои интеллигенции, сыгравшей выдающуюся роль в общественно-политической жизни России XIX в. Техники-разночинцы, вышедшие из народных масс, были воодушевлены стремлением сделать легче и производительнее труд подневольных мастеровых. Они много потрудились для внедрения на рудниках и заводах гидравлических двигателей и механизации производственных процессов и сделали бы еще больше, если бы не крепостная рутина, сковывавшая технический прогресс.

В Нерчинском горном округе работные люди на кабинетских и казенных заводах и рудниках разделялись на рабочих «честного имени» и каторжан. Первые назывались также «заводскими» и «горными служителями». Они находились на одинаковом положении с алтайскими мастеровыми и набирались путем рекрутчины из крестьян, приписанных к заводам. Дети «заводских и горных служителей» с двухлетнего возраста включались в особые реестры, а по достижении 12 лет мальчики зачислялись на работу по разборке руд.

Для каторжан работы на заводах и рудниках были формой наказания на определенные сроки по судебным приговорам. В 1820 г. в Нерчинском округе состояло 2443 «горных и заводских служителя», 1314 детей, находившихся на работе, и 1580 ссыльных, отбывавших каторгу. 104

В зависимости от специальности, квалификации и возраста мастеровые получали денежное жалованье и хлебный паек (обычно по два пуда зерна в месяц на работника и членов семьи мужского пола). Женщинам пайка не полагалось. Большинство мастеровых получало от 12 до 24 руб. в год.

Рабочий день на заводах и рудниках длился 12 часов. Наиболее тяжелой была работа при плавильных печах, из-за «ядовитого чада». 105 В рудниках, как и в XVIII в., главными орудиями труда оставались кайла и кирка. Почти вся работа проходила там в полутьме, только главная штольня освещалась фонарями с сальными свечами. Отсутствие вентиляции приводило к накоплению рудничных газов, отравлявших воздух. Стекавшие со стен подпочвенные воды заливали «пол». Особенно тяжело было в забоях, где рабочий всю смену оставался в неудобном, согнутом, часто лежачем положении, задыхаясь от скопившихся газов и промокая от воды.

Рабочие подвергались штрафам и жестоким телесным наказаниям батогами, лозами, шпицрутенами. Палочный режим, существовавший на заводах и рудниках, нездоровая обстановка работы, отсутствие элементарной техники безопасности, крайнее напряжение всех сил в условиях примитивной техники производства, плохие жилищные условия и питание - все это подрывало силы и здоровье мастеровых.

В первой половине XIX в., как и в XVIII в., на сибирских заводах широко эксплуатировался труд детей. 106 К 20-м годам XIX в. количество «школьников» на заводских работах только по Колывано-Воскресенским заводам составляло 5 тыс. человек, т. е. почти 1/3 часть всех рабочих. На Салаирских рудниках в 1822 г.- 13%, а в 1841 г. - 11.2% рабочих было в возрасте от 7 до 15 лет. 107 Во второй четверти XIX в. применение детского труда еще более возрастает. Дети с 7 до 12 лет были обязаны, кроме посещения школы, участвовать в разборке руд, а дети с 12 до 14 лет, называвшиеся «рудоразборщиками», использовались уже на постоянных и более сложных работах.

Категории мастеровых и приписных крестьян просуществовали в Сибири до реформы 1861 г., когда на алтайских приписных крестьян и на мастеровых Алтайского и Нерчинского горных округов были распространены «права свободных сельских обывателей» - государственных крестьян. Крестьяне, приписанные к Нерчинским заводам, были освобождены на 10 лет раньше. Эта мера вызвана была тем, что добыча и выплавка серебра и свинца на Нерчинских заводах не окупала труда приписанных к заводам крестьян. Главное внимание горнозаводская администрация теперь уделяла добыче золота. Она происходила вдали от населенных пунктов, в местах, где не было уже возможности сочетать горнозаводской труд с земледельческим. На золотых приисках были необходимы работники, лишенные средств производства. Здесь еще применялся принудительный труд горных служителей и каторжан, но возрастала доля применения наемного труда. Кроме того, ощущалась нужда в людях для заселения и закрепления Приамурья, поэтому освобожденные от заводских повинностей в 1851 г. нерчинские крестьяне были перечислены в казачье сословие.

Рудники и заводы сибирской горнозаводской промышленности в первой половине XIX в. переживали затяжной кризис. Возможности ее развития на основе подневольного труда и мануфактурной техники были исчерпаны. Императорская и казенная монополии искусственно задерживали развитие промышленности, связанной с «огненным действием» (применением паровых двигателей), т. е. переход от мануфактуры к фабрике. Для внедрения машинной техники, ее развития требовалась замена принудительного труда вольнонаемным. Необходимы были капиталовложения для расширенного воспроизводства, укрепление рыночных связей, ликвидация монопольного владельческого права, переход к новой форме производства.

Кабинетские и казенные предприятия разделили общую участь феодализированных мануфактур: после реформы 1861 г. они были закрыты, законсервированы или сданы в аренду.

Еще в первой половине XVII в., в ходе присоединения сибирских земель к России, русские люди начали поиски золота в Сибири. Старинные легенды, народная молва, находки золотых вещей в древних захоронениях - все это свидетельствовало о наличии драгоценного металла. Рудознатцы XVII-XVIII вв. не раз обнаруживали в разных местах края признаки золотой руды, но попытки разрабатывать ее не имели успеха. Правда, при выплавке серебра из алтайских и нерчинских полиметаллических руд уже в середине XVIII в. начали получать и по нескольку пудов золота, но оно здесь было побочным продуктом основной отрасли производства (серебропромышленности).

Российская золотопромышленность как самостоятельная отрасль горного дела возникла на Урале в середине XVIII в. До открытия сибирских золотых россыпей Урал был единственным золотопромышленным районом страны. Затем уральская золотопромышленность (казенная и частная), основанная на подневольном труде, пошла по пути упадка.

В этих условиях крепостническое государство было вынуждено отказаться от монополии на добычу драгоценных металлов. В 1812 г. была разрешена добыча рудного золота частным лицам, но первоначально этим смогли воспользоваться только горнозаводчики Урала. В 1826 г. были выданы первые разрешения на поиски золота в Тобольской и близкой к Сибири Вятской губерниях. 108 С конца 20-х годов в Сибири стала развертываться деятельность поисковых партий.

Заслуга первого открытия россыпного золота в Сибири в литературе часто приписывается верхотурскому купцу первой гильдии Андрею Попову. Он в компании со своим племянником-купцом Федором Поповым действительно организовал в 20-х годах поиски золота. Но компаньоны не имели успеха до тех пор, пока не узнали о добыче россыпного золота на отрогах Кузнецкого Алатау в районе р. Бирикюль ссыльным крестьянином Егором Лесным. 109 Идя по следам Егора Лесного и воспользовавшись его открытием, Поповы заложили основу своего золотопромышленного дела в Сибири.

Вся добыча золота за 1829 г., который считается начальной датой развития частной золотопромышленности в Сибири, составила только 1 пуд 10 фунтов. 110 Но в последующие годы она стала быстро расти. До конца 30-х годов главным золотопромышленным районом оставалась Мариинская тайга Томской губернии. С 1829 по 1860 г. в Мариинском округе было добыто около 1458 пудов золота.

Почти одновременно с началом частной золотопромышленности стали разрабатываться золотоносные россыпи на землях Кабинета. Начало кабинетской золотопромышленности положило открытие в 1830 г. богатой россыпи на р. Фомихе в Салаирском кряже, где был заложен прииск Егорьевский. Всего с начала разработки до 1861 г. Алтайский округ дал 2843 пуда золота.

В 1832 г. были открыты и стали разрабатываться первые россыпи в Нерчинском горном округе. Наиболее богатая россыпь была открыта в 1838 г. на р. Каре, впадающей в Шилку. С 1832 по 1860 г. Нерчинский округ дал 1147 пудов золота. 111

Нерчинский и Алтайский горные округа являлись собственностью Кабинета и для частной золотопромышленности были закрыты. В техническом отношении прииски кабинета мало уступали купеческим. Но по экономическим показателям кабинетские золотые прииски, на которых трудились подневольные мастеровые и каторжане, значительно отставали от купеческих, где применялся более производительный наемный труд. Удельный вес кабинетских округов в золотопромышленности Сибири был невелик: за 1830-1860 гг. на долю Алтайского и Нерчинского округов пришлось только 8.8% золота, добытого за это время из россыпей в Сибири.

В Сибири преобладала капиталистическая золотопромышленность. Богатство сибирских недр золотом, наличие местных продовольственных ресурсов и рабочей силы в лице ссыльно-поселенцев, возраставший приток капиталов из Европейской России, наконец, огромные прибыли первых золотопромышленников - все это обусловило бурное распространение капиталистической золотопромышленности в крае. С 30-х годов началась настоящая «золотая лихорадка». Переход купцов от торговли к золотопромышленности представлял собою существенную черту развития капиталистических отношений в 30-50-х годах XIX в.

В 30-х годах XIX в. были открыты золотоносные россыпи в Минусинском и Ачинском округах Енисейской губернии (1832 г.) и по системе р. Бирюсы (1836 г.) - на границе Енисейской и Иркутской губерний (в Канском и Нижнеудинском округах). 112 С Бирюсы золотоискатели в 1838 г. устремились на север - в Енисейский округ. Поисковые партии под руководством Г. Машарова и других открыли золотоносные россыпи по системе р. Удерея и ее притокам. Наконец, в 1839-1840 гг. к северу от Удерея были открыты богатые россыпи по речкам систем Пита и Подкаменной Тунгуски. Первые открытия были сделаны здесь в августе 1839 г. (прииски Георгиевский и Спасский) поисковой партией, которой руководил бывший уральский заводской человек киргиз Егор Жмаев. Этот первооткрыватель богатств северной тайги впоследствии умер в нищете и забвении. За Жмаевым в северную тайгу явились поисковые партии Голубкова, Малявинского, Соловьева и других, открывшие десятки богатых россыпей. В 1841 г. началась разработка первых приисков Северной, или Питской, системы Енисейского округа, россыпи которой оказались самыми богатыми из всех открытых до этого в Сибири. В 1860 г. на приисках Северной системы Енисейского округа было добыто золота почти в два раза больше, чем в Южной. Со всех же приисков Енисейского округа по 1860 г. включительно поступило 16 126 пудов золота, что составило 67.2% всей добычи золота в Сибири дореформенного периода. Одержимые жаждой наживы, дельцы-золотопромышленники гнали в тайгу все новые поисковые партии. Уже в начале 40-х годов они доходили на севере до Туруханска, а на северо-востоке проникали в Якутию. 113

Первые опыты добычи золота на притоках Лены производились в 1840-1841 гг. в Верхнеленском районе. В 1842 г. мещанин Попов открыл золотую россыпь по речке Бухте, впадающей в р. Тунгир (приток Олекмы). В 1846 г. мещанином Николаем Окуловским и крестьянином Петром Корниловым было открыто золото в верховьях р. Хомолхо (Лено-Витимский район). Затем в 1853 г. были открыты золотоносные россыпи в северо-восточной части Ленского района, получившие название Дальней тайги.

В 40-х годах XIX в. зарождается золотопромышленность в Западном Забайкалье (Верхнеудинский и Баргузинский округа) - по системам рек Никоя (на юге), Ципы и Ципикана (на севере). Первые прииски возникли здесь в 1844 г. В следующем году стали разрабатываться золотоносные россыпи в Витимо-Витимканском районе.

В конце 50-х годов поиски золота распространяются на Амурскую и Приморскую области. В 1857 г. поисковая партия под руководством горного инженера Н. П. Аносова открыла две золотоносные россыпи в Амурской области по речкам Модолокан и Ульдикит.

Так, в течение трех десятилетий золотопромышленность распространилась на огромной территории от Урала до Тихого океана. Если в 30-х годах XIX в. частная золотопромышленность наиболее значительное развитие получила в Западной Сибири, то уже с начала 40-х годов Восточная Сибирь, особенно Енисейская губерния, становится главным золотопромышленным районом страны. Прииски Восточной Сибири до 1860 г. включительно дали 89.5% всего добытого в Сибири золота. 114

«Золотая горячка» в Сибири все возрастала. Число золотопромышленников увеличивалось. В 1841 г. их было 326, а в 1861 г. - 1125 (из них 550 потомственных дворян, 71 личный дворянин, 87 потомственных почетных граждан, 417 купцов). В 1861 г. в Сибири насчитывалось 459 золотопромышленных компаний. Одни из них были созданы с целью объединения капиталов, другие представляли собой форму своеобразного сотрудничества между дворянством и буржуазными элементами. Большинство дворян были фиктивными золотопромышленниками, действительный же владелец приисков поступался частью прибыли в обмен на поддержку и защиту со стороны компаньона, проживавшего в столице. Основной производственной единицей золотопромышленности был прииск, который представлял собой предприятие, принадлежавшее компании или отдельному лицу (табл. 10).

В Западной Сибири средние показатели для приисков были менее значительны. В частности, в 40-е годы на один прииск в среднем приходилось в Томском округе 87 рабочих, в Казахской степи - 56. Самые крупные приисковые предприятия находились в Удерейской и Питской системах Енисейского округа. Здесь, как правило, даже на небольших приисках работало более 100 человек. Наряду с этим значительное число приисков имело от 500 до 1000 с лишним рабочих, а ежегодная золотодобыча на каждом таком прииске исчислялась десятками пудов.

Добыча золота из россыпей состояла из трех основных операций - добычи, перевозки и промывки песков. В первые годы золотодобыча производилась при помощи самых примитивных орудий труда. Кайла, лом, лопата, железные клинья, ручной вашгерд для промывки песков, ручная и конная откатка пустой породы и золотосодержащих песков - такова была «техника» 30-х годов XIX в. В 30-50-х годах добыча золота велась почти везде из открытых разрезов. Решающее значение имел ручной труд, несмотря на применение на некоторых работах вододействующих приспособлений и лошадиной тяги. Вручную велись такие трудоемкие работы, как удаление турфа, часто имевшего многометровую толщу; вручную добывались сами золотосодержащие пески, не говоря уже о полном господстве ручного труда на всех разведочных и вспомогательных работах.

Уменьшение содержания золота в песках, короткое лето и недостаток воды на некоторых приисках заставляли изыскивать новые средства ускоренной промывки песков. Кроме того, золотопромышленников подстегивали конкуренция, стремление сократить издержки производства и увеличить свои прибыли. В связи с этим в технике происходили некоторые изменения. Прежде всего усовершенствовались «снаряды», или машины, для промывки песков. Ручной вашгерд, позволявший рабочему за смену промыть только 80-100 пудов песков, вскоре был превращен в бутару, пропускная способность которой составляла уже от 300 до 1000 пудов. Одновременно появились и так называемые станки, требовавшие значительно меньше силы и пропускавшие за смену 800-1000 пудов песка. Вслед за усовершенствованными ручными устройствами в конце 30-х годов XIX в. стали появляться первые золотопромывальные машины, приводившиеся в действие лошадьми или водой. Это были чаши, или чашечные устройства, бочки, или бочечные машины. Наиболее усовершенствованные из них (бочечные машины) промывали 20-30 тыс. пудов песка в сутки.

С 50 годов на некоторых крупных приисках появились железные дороги, по которым лошадьми или людьми передвигались вагоны, вмещавшие по 80-100 пудов песка или турфа. Предпринимались попытки найти замену лошадиной тяги, ибо содержание лошадей составляло иногда половину всех расходов. В 50-е годы на отдельных приисках в Енисейском округе для перевозки тяжестей стали использовать так называемую бесконечную ленту. В 1858 г. енисейский золотопромышленник Н. А. Лопатин изобрел транспортер, названный им песковозом. Но бесконечная лента песковоза часто портилась, и распространения он не получил. На некоторых приисках Енисейского округа при протирке песков во второй половине 40-х годов использовались паровые машины.

Отношение к золотопромышленности как к делу временному, где случай и счастье определяют более половины успеха, возможность эксплуатировать дешевую рабочую силу при полнейшем безразличии к участи самого производителя, сравнительная слабость конкуренции в среде ограниченного круга золотопромышленников, богатое содержание золота, позволяющее получать высокие прибыли и без механизации, - все это сдерживало технический прогресс. Владельцы избегали значительных затрат на механизацию. Вырабатывались самые богатые части россыпей, а их борта, почва и нижние площади обычно заваливались пустой породой, галькой, эфелями.

Всего в России с начала разработки россыпей и по 1860 г. включительно было добыто 35 597 пудов золота, из них на частных приисках Сибири - 21462 пуда 6 фунтов, а вместе с кабинетскими округами - 23 506 пудов 7 фунтов. 116

Золотопромышленность Сибири стала постоянной и растущей отраслью экономики. Если в 1829-1840 гг. на частных приисках было добыто только 925 пудов 24 фунта, то за 40-е годы XIX в. - 9727 пудов 38 фунтов, а за 50-е годы - уже 10808 пудов 24 фунта золота. Соотношение между добычей золота во всей России и в Сибири характеризуется следующими данными (в пудах): 117

1830 г. 1835 г. 1840 г. 1845 г. 1850 г.

Добыто в России 383 393 458 1307 1454

В том числе в Сибири 45 72.5 216.5 959 1035

Таким образом, за 20 лет (с 1830 по 1850 г.) добыча золота в Сибири выросла почти в 250 раз.

Россия во второй четверти XIX в. благодаря сибирскому золоту становится лидером в мировой золотодобыче. Если в 1801 -1810 гг. на долю России приходилось только 0.9% добытого в мире золота, то в 1831 - 1840 гг. -35.2%, а в 1841 - 1850 гг.-39.3%. Но крепостнические порядки, тормозившие развитие производительных сил России, сказались и на сибирской золотопромышленности. Несмотря на громадные запасы драгоценного металла в недрах края, Россия начиная с 50-х годов XIX в. оказалась не в состоянии угнаться за золотопромышленностью капиталистических стран. Открытие золота в Калифорнии (1848 г.), принадлежавшей США, и в Австралии (1851 г.), являвшейся колонией Англии, отодвинуло Россию на 3-е место среди поставщиков «всемирных денег». В 50-е годы Россия дала только около 13% мировой золотодобычи; 118 почти 4/5 этого золота было добыто в Сибири.

Удельный вес каждого из золотопромышленных округов в общей золотодобыче Сибири представлен в табл. 11, из которой видно, что частным приискам принадлежала решающая роль в золотопромышленности Сибири. Главными из них были прииски Енисейского округа, которые в 1860 г. давали более половины всего сибирского золота.

Организация добычи золота в Сибири была связана с известным разделением труда. Рабочие каждого прииска подразделялись на забойщиков, промывальщиков, возчиков песков, гальки и эфеля, свальщиков, плотников и др. Наличие постоянного и переменного капитала, решающая роль ручного труда при известном разделении его между рабочими каждого прииска - все это свидетельствует о том, что золотопромышленность Сибири в 30-50-х годах XIX в. находилась на мануфактурной стадии развития.

Золотопромышленность потребовала значительного по местным условиям количества наемных рабочих. Если в 1830 г. на золотых приисках Томской губернии, где сосредоточивалась тогда частная золотопромышленность, было только 800 рабочих, то в конце 30-х годов в Сибири работало на приисках уже 12-13 тыс. человек. 119 В 1846-1860 г. среднее число рабочих, ежегодно занятых на частных приисках Сибири, судя по заниженным данным официальной статистики, составляло 23-33 тыс. человек. Минимальная численность рабочих в этот период на приисках была в 1848 г. - 24393 человек, максимальная - в 1854 г. - 35195 человек. 120

На приисках Енисейской губернии от 74 до 86% рабочих составляли жители Сибири. 121 Остальные прибывали из Европейской России.

Основным источником пополнения рабочей силы на сибирских золотых приисках, с самого начала их разработки, были ссыльно-поселенцы. Например, в 1834 г. в Томской губернии эта категория рабочих составляла 82% от общего числа работавших на золотых приисках. В Енисейской губернии в 1843 г. рабочие из ссыльно-поселенцев составляли 90% работавших на приисках.

В 50-е годы большая часть рабочих на частных приисках Сибири по-прежнему состояла из ссыльно-поселенцев, но удельный вес их в приисковом контингенте заметно падал. Возрастал процент рабочих из крестьян и мещан. На прииски нанимались городская беднота, неимущие крестьяне. Но местные ресурсы оказались недостаточными для удовлетворения приискового спроса на рабочие руки. Золотопромышленники стали нанимать рабочих и в Европейской России. В 40-50-х годах XIX в. количество губерний (от приуральских и до самых отдаленных), поставлявших работников на сибирские золотые прииски, колебалось от 28 до 39.

Кабальные договоры, которые вынуждены были подписывать рабочие, уже в те годы вызывали справедливое негодование и осуждение передовых людей. Но приисковая действительность была страшнее этих документов. Уже при найме начинались поборы. Рабочий должен был платить писарю и его помощнику, «ставить вино» и давать деньги старшине. Трудность уплаты долга усугублялась тем, что работы продолжались не весь год: на зиму золотопромышленники оставляли лишь 15-20% летнего контингента рабочих, а остальные должны были возвращаться в свои селения.

Основной операционный сезон на приисках начинался в первых числах мая, когда вскрывались таежные речки, и заканчивался к 10 сентября. В этот период работы на приисках начинались при «самом появлении солнца» и заканчивались «по совершенном закате его».

Стремясь усилить интенсивность труда рабочего, золотопромышленники определяли продолжительность рабочего дня не только в часах, но и в «уроках» - нормах выработки, которые рабочие обязаны были выполнить под страхом вычетов, штрафов и нередко физического наказания. Размер «уроков» в 30-50-е годы XIX в. быстро возрастал, а плата за их выполнение для большинства рабочих оставалась неизменной; при «хозяйских харчах» она колебалась от 3 до 3 руб. 50 кот. серебром в месяц, «считая его за 30 рабочих дней». При таком заработке рабочий за весь промысловый сезон не мог отработать даже задатка. Это позволило золотопромышленникам широко насаждать старательские работы. Они были для рабочих суровой экономической необходимостью и вместе с тем подавали надежду на удачу, на «фарт» - изредка попадались самородки и богатые золотом пески.

Первоначально «старанье» было добровольным, производилось индивидуально или небольшими группами, оплачивалось сдельно или чаще по количеству добытого золота (от 60 коп. до 1 руб. серебром за золотник). Но с конца 40-х годов XIX в. хозяева стали переводить рабочих на систему обязательных артельных, а потом и общих в составе «всей рабочей команды» «стараний», чем обеспечивалось максимальное использование машин и всего приискового оборудования. «Старанья» превратились в простое продолжение «урочных» работ, но с несколько повышенной оплатой труда. «Старанья» доводили продолжительность рабочего дня до 16-18 часов. Это был сверхчеловеческий, убивающий рабочего труд, так как зачастую приходилось работать в разрезах стоя по колени в едва растаявшем снегу или в холодной грязи; работа не прекращалась и под проливным дождем, отчего у некоторых тут же начинался пароксизм лихорадки. Часть рабочих была занята на подземных (ортовых) работах, которые велись в сырости и духоте, а сальные свечи или плошки, освещавшие орты, увеличивали спертость воздуха. 123 Частыми были случаи увечья и гибели от обвалов.

«Хозяйские харчи», выдаваемые по норме, отличались недостатком жиров, однообразием и низким качеством продуктов (полугнилая солонина, хлеб плохой выпечки из прелой муки и пр.). Это вынуждало рабочих делать в приисковой лавке еще «продуктовый забор» за свой счет. Приисковый рабочий был лишен сколько-нибудь нормального отдыха. Как правило, он жил на приисках без семьи. В месяц давался только один выходной день. Рабочие помещались в курных избушках, имевших полы и нары, или в таких же избушках без полов, в сырых землянках. Здесь в полутьме и грязи ютилось до десятка человек. Строились также избы на 30-40 человек. На некоторых крупных приисках устраивались казармы, в них помещалось до 100 и более рабочих. В тесных и сырых помещениях вместе жили взрослые, подростки и женщины, иногда с детьми. Следствием таких условий труда и быта было широкое распространение тяжелых заболеваний: цынги, водянки, перемежающейся лихорадки, кровавого поноса, грыжи. Часто на приисках распространялись эпидемии, особенно брюшной тиф.

Для предотвращения сопротивления рабочих на приисках содержались казаки, получавшие жалованье от золотопромышленников. За выражение недовольства приисковыми порядками, нарушение их, попытки бежать с прииска или другие формы протеста рабочих подвергали телесным наказаниям. Розги приносили прямо в разрез, и тут же производили порку по усмотрению не только управляющего, но и других служащих.

Золотопромышленники получали баснословные прибыли. П. А. Чихачев, посетивший в 40-е годы Енисейскую губернию, сообщает, что у золотопромышленников Голубкова, Малявинского и Кузнецова минимум прибыли определялся в 100%, а обычной ее нормой считалось 800-850%. 124 Чистая прибыль 10 золотопромышленных компаний Восточной Сибири за 1842-1845 гг. составила сумму в 11 -12 млн рублей. 125

Значительная часть огромных прибылей тратилась непроизводительно - на увеселения, прихоти, пьяные оргии. Золотопромышленникам сходило с рук все - дикий произвол, эксплуатация рабочих, «выходящая из всякого вероятия», и бытовое самодурство, переходившее в преступность. Ограничить, остановить их было некому. Чиновничья каста, чуждая и враждебная рабочим и простому народу вообще, была задарена, закуплена золотопромышленниками и «всячески поблажала этим людям, смотрела им в глаза, ходила на задних лапках почище Жужу, ухаживала за этими новыми богами, упиваясь и объедаясь на их истинно гомерических пирах». 126

К 50-м годам XIX в. на частных золотых приисках работало большинство наемных рабочих Сибири, занятых в промышленности. Из ссыльно-поселенцев, деревенской и городской бедноты формировались постоянные кадры приисковых рабочих, вступавших в борьбу с предпринимателями.

В первой половине XIX в. в Сибири продолжали добывать слюду. Ее добыча проводилась главным образом в районе Витимской слободы («мещанином Камыниным и промышленниками с работными людьми»), а также в других местах по Витиму, впадающим в него рекам 127 и в Саянских горах, между реками Удою и Бирюсою, однако в связи с развитием к середине XIX в. стекольной промышленности добыча слюды была заброшена.

Еще в XVIII в. были известны сибирские месторождения каменного угля, но он долго не использовался в промышленных целях. В 20-х годах XIX в. по инициативе выдающегося горного инженера начальника Алтайских заводов П. К. Фролова было обследовано несколько выходов каменноугольных пластов и предпринимались попытки использовать каменный уголь на металлургических заводах. В 40-х годах геологи установили, что давно известные кузнецкие угольные месторождения представляют собой отдельные выходы пластов обширного угольного бассейна. Инженер-капитан А. Соколовский впервые обобщил данные об угольных месторождениях Кузнецкой котловины, определил границы «каменноугольной области» и предсказал, что наличие здесь угля и железных руд открывает возможности «для развития обширного заводского производства». 128

Статья Соколовского не осталась незамеченной. Из Петербурга выехал «для предварительного обследования в геогностическом и вообще в ученом отношении юго-восточной части Алтайского края, доселе почти безвестного», чиновник по особым поручениям при штабе корпуса горных инженеров П. А. Чихачев. 129 Собрав на месте сведения об угольных месторождениях, Чихачев составил первую геологическую карту угольного бассейна и предложил назвать его Кузнецким «по имени города, находящегося в его южной части». Чихачев указал, что Кузнецкий бассейн является одним из крупнейших резервуаров каменного угля, известных в мире. Эти сокровища, по его мнению, смогут приобрести выдающееся значение, если будут найдены большие месторождения железных руд. 130

Колоссальные запасы угля в Кузнецком бассейне в XIX в. почти не использовались. По сравнению с Донбассом добыча угля в Западной Сибири была ничтожной: в 1860 г. в Донбассе было добыто свыше 6 млн пудов, а в Кузбассе - 55 тыс. пудов каменного угля. 131 Металлургические заводы работали в основном на древесном угле. В 1829- 1830 гг. производилась эпизодическая добыча угля близ дер. Березовой для Томского завода. С 1851 г. началась добыча угля на Бачатском месторождении для Гурьевского завода. 132

В 50-х годах XIX в. велись поиски каменного угля в районе, прилегавшем к Иркутскому солеваренному заводу, расположенному в селе Усолье. В 1854 г. были произведены первые опыты выварки соли с использованием каменного угля. В 1856 г. в вершинах речки Мальтийки открыли каменноугольный пласт, содержавший, по произведенным тогда вычислениям, более миллиона пудов. Из пласта было добыто до 3 тыс. пудов угля, но дальнейшие разведки приостановились.

Управители заводов не стремились к добыче каменного угля, считая, что «обилие леса и отсутствие потребности избавляет в настоящее время от труда исследования каменноугольных месторождений». 133

В начале 40-х годов XIX в. на склонах Ботогольского гольца (возвышенности одного из Восточных отрогов Саянского хребта) тункинскими охотниками-бурятами и мелким чиновником из казаков С. Черепановым было открыто графитное месторождение, получившее название Ботогольского. В 1842 г. производились первые опыты добычи и анализа графита, а в 1847 г. месторождение было отведено французскому купцу Алиберу, прибывшему в Сибирь по торговым делам.

С 1847 по 1861 г. на Алиберовско-Мариинском и Пермикинском графитных приисках было добыто 3553 пуда отборного графита лучших сортов и 6003 пуда так называемого отвального. Графит использовался тогда для устройства огнеупорных плавильных тиглей, изготовления карандашей и красок. Ботогольский графит по контракту с Алибером доставлялся в Германию на карандашную фабрику Фабера в Штейне близ Нюрнберга. Название алиберовский, или сибирский, графит стало нарицательным для карандашного графита лучшего качества. Эти карандаши находили широкий сбыт в России и странах Западной Европы.

В 1859-1863 гг. купцом Сидоровым были открыты месторождения графита в Туруханском округе Енисейской губернии по рекам Нижней Тунгуске, Бахте и Курейке. Превосходные качества этого графита были признаны как на русских, так и на заграничных выставках. Из месторождения, открытого Сидоровым на реке Курейке, зимой 1863/64 г. было отправлено в Пермь, Петербург и зарубежные города (Лондон, Гамбург и Вюрцбург) 13 700 пудов графита лучшего качества.

Широкий спрос на соль при наличии соляных озер и источников способствовал развитию соляной промышленности. В Западной Сибири добывали преимущественно самосадочную соль из Коряковского (Тобольская губерния), Боровых и Алейских озер (Томская губерния). В Восточной Сибири действовали казенные солеваренные заводы: Троицкий (Енисейская губерния), Иркутский (в селе Усолье), Усть-Кутский (на Лене), Селенгинский, Охотский. Кроме того, соль добывалась из Вилюйских соляных ключей Якутской области и Борзинского соляного озера (Нерчинский округ). В 1823-1832 гг. в Сибири было продано 5907 тыс. пудов соли.

В казенной соляной промышленности использовался принудительный труд ссыльно-каторжных. Наемный труд применялся преимущественно в Западной Сибири, где самосадочная соль добывалась частными предпринимателями.

В 20-х годах XIX в. в Сибири было 10 винокуренных заводов. Казенная монополия в винокурении постоянно нарушалась. В глухих местах действовали тайные каштаки (мелкие винокурни). Со второй четверти XIX в. было разрешено устройство частных винокуренных заводов, а казенные заводы стали сдаваться в аренду.

В начале 50-х годов в крае ежегодно употреблялось 1 100 тыс. ведер вина. Из этого количества около 10% доставляли частные заводы, остальное выкуривалось на казенных предприятиях. Продажа казенного вина отдавалась на откуп купцам и отставным чиновникам. На казенных винокуренных заводах работали три категории работников: вольнонаемные, каторжные и люди, присланные для отработки «исков по неоплатным долгам». Преобладал труд каторжан.

С развитием земледелия связаны успехи мельничного дела в Сибири. Количество мельниц (главным образом водяных, но также и ветряных) быстро росло. Так, например, в Иркутской губернии в 1805 г. действовали 272 мукомольные мельницы, а в 1831 г. их количество возросло до 2202. В 30-х годах возникает новый тип мельниц - крупчатые или крупчатки. Их называли также «крупчатными заводами». На этих мельницах перерабатывали пшеницу в белую муку - крупчатку. До их открытия ее привозили из Европейской России и продавали по дорогой цене. По характеру владения мельницы разделялись на мирские, оброчные, частные и казенные (при заводах). Мирские мельницы принадлежали сельским обществам, оброчные сдавались ими в аренду.

В Сибири получили распространение и другие.виды промышленности, в частности мелкие кожевенные, скорняжные, кирпичные, свечные, салотопенные, мыловаренные, маслобойные, пивоваренные заводы. По существу, это были мелкие предприятия кустарного типа, местами перераставшие в мануфактуры.

Рост бытовых потребности населения, развитие винокурения, применение оконного стекла способствовали распространению стеклоделательного производства. В Тобольской губернии действовало 11 стекольных и несколько гончарных заводов. Один стекольный завод находился в Енисейской губернии.

В первой половине XIX в. в Западной Сибири находилось два предприятия текстильной промышленности: полотняная фабрика купца Куткина в 9 верстах от Тобольска и Омская суконная фабрика, принадлежавшая управлению Сибирского линейного казачьего войска. На фабрике (мануфактуре) Куткина применялся труд ссыльных, назначенных от казны.

В Восточной Сибири действовала старейшая и наиболее крупная по количеству выпускаемой продукции Тельминская текстильная «фабрика» (мануфактура). В 1793 г. Тельминская фабрика была куплена в казну и названа Иркутской казенной суконной фабрикой. В первой половине XIX в. она стала комбинированным предприятием, имевшем суконное, полотняное, стеклянное и зеркальное производства. На этой фабрике применялся в основном принудительный труд каторжан и ссыльно-поселенцев. В 1823 г. на Тельминской, или Иркутской, суконной мануфактуре работало 1159 человек. К фабрике было приписано для ее обслуживания 3400 душ обоего пола крестьян и мастеровых. В 1860 г. было предписано упразднить Тельминскую казенную фабрику. В дальнейшем она перешла в частные руки.

История промышленности в Сибири в конце XVIII и первой половине XIX в. свидетельствует о многообразии природных богатств этого края и одновременно о слабом и неравномерном использовании их.

Упадок и неустойчивость одних видов промышленности, медленное развитие других определялись не истощением полезных ископаемых, а социально-экономическими условиями и хищническими способами разработки горных богатств.

В неудовлетворительном состоянии горного дела проявлялся общий кризис кабинетской и казенной промышленности, носившей ярко выраженный феодально-крепостнический характер. Малая производительность принудительного труда, незаинтересованность кабинетского и казенного управления в систематическом повышении техники производства, хищнические приемы добычи полезных ископаемых, неприспособленность к условиям рынка, высокие накладные расходы - все это отрицательно сказывалось на состоянии промышленности.

Вместе с тем сотни миллионов рублей, полученных от реализации золота и серебра, добытых в Сибири, сыграли значительную роль в процессе первоначального накопления капитала в России. Стоимость серебра и золота, поступивших из Сибири в XVIII-XIX вв., в десятки раз превышала стоимость сибирской пушнины. 134 Но доходы от добычи драгоценных металлов реализовались прежде всего в центре Российской империи.

В Сибири развивалась частная капиталистическая промышленность, основанная на эксплуатации наемного труда, но рост ее совершался замедленными темпами. Крепостнические отношения в центральных губерниях страны тормозили более широкое заселение и хозяйственное освоение сибирских окраин. Это ограничивало рынок сбыта для местной промышленной продукции, тем более что ей приходилось конкурировать с товарами, поступавшими из Европейской России. Сказывалось также существование натурального уклада в сельском хозяйстве, когда ряд потребностей в промышленных изделиях удовлетворялся своими средствами (домашняя промышленность). Плохие пути сообщения тормозили рост товарности хозяйства. Замедленно шел процесс отделения непосредственных производителей от средств производства.

Отношение царского правительства к развитию частной промышленности в Сибири было двойственным. С одной стороны, оно стало разрешать и поощрять добычу золота, считая необходимым «стараться всеми возможными способами извлекать возможно больший для казны доход от горной части Сибири, составляющей существенный и главный источник ее богатства», с другой же стороны, в интересах купцов, заводчиков и фабрикантов центра, опасавшихся конкуренции со стороны местных предпринимателей, развитие обрабатывающей промышленности на сибирских окраинах затормаживалось. Кроме того, царское правительство исходило из мысли, что «едва ли возможно сделать Сибирь страною мануфактурною, ее прямое назначение быть страною земледельческою». 135

Иначе смотрели на будущее промышленности Сибири передовые люди России. Декабрист А. А. Бестужев, учитывая природные богатства Сибири, писал, что она должна стать «страною фабрик и заводов». 136 Географ и статистик, автор «Статистических очерков России» К. А. Арсеньев, говоря о будущем южной полосы Сибири, простирающейся от Урала до Приамурья, обращал внимание на то обстоятельство, что она обладает не только хлебопашенною землею, но и металлоносными горами «и может питать миллионы людей».

Период кризиса феодальной формации в России не мог принести Сибири осуществления этих надежд.

85 Г. Е. Щуровский. Геологическое путешествие по Алтаю, с историческими и статистическими сведениями о Колывано-Воскресенских заводах. М., 1846, стр. 25, 26.

86 Алтай. Историко-статистический сборник по вопросам экономического и гражданского развития Алтайского горного округа. Томск, 1890, стр. 382.

87 Прочерк означает, что золото не выплавлялось.

88 Алтай..., стр. 380.

89 ГАИО, ф. Главного управления Восточной Сибири, карт. 1740, д. 472, лл. 28,

90 Там же, ф. Горного отделения Главного управления Восточной Сибири д. 43 лл. 414, 415.

91 ГААК, ф. Канцелярии Колывано-Воскресенского горного начальства, оп. 2, св. 32, д. 58, лл. 439-579; ф. Барнаульской горной конторы, оп. 5, св. 58, д. 84, л. 41; ЦГИА СССР„ ф. Первого Сибирского комитета, оп. 1, д. 121, ч. 2, л. 236; ф. Второго Сибирского комитета, оп. 1, д. 77, л. 18; Н. М. 3обнин. Приписные крестьяне на Алтае. Алтайский сборник, вып. 1. Томск, 1894, стр. 7.

92 ЦГИА СССР, ф. Первого Сибирского комитета, оп. 1, д. 121, ч. 2, л. 238; ПСЗ, т. 38, № 29124.

93 ЦГИА СССР, ф. Первого Сибирского комитета, оп. 1, д. 121, ч. 2, л. 236.

94 Н. 3обнин. Мастеровые Алтайских Горных заводов до освобождения. Сибирский сборник, кн. 2. СПб., 1892, стр. 11 (1798 и 1760 гг.); ЦГИА СССР, ф. Первого

Сибирского комитета, оп. 1, д. 121, ч. 2, лл. 236 об. (1825 г.); ГААК, ф. Горного правления Колывано-Воскресенских заводов, оп. 1, св. 10, д. 38, лл. 118, 264, 309, 310, 627; ф. Главного управления Алтайского горного округа, оп. 1. св. 147, д. 1216, л. 7 (1832 г.); ГААК, ф. Горного правления Колывано-Воскресенских заводов, оп. 5, д. 480, лл. 326, 826-830, 902; ЦГИА СССР, ф. Кабинета Е. И. В., оп. 320/481, д. 9, л. 6 (1850 г.); ГАТО, ф. Томского-губернского правления, оп. 2, д. 583, лл. 132 об., 214 об. (1853 г.).

95 См.: 3. Г. Карпенко. Горная и металлургическая промышленность Западной Сибири в 1700-1860 гг. Новосибирск, 1963, стр. 158.

96 Свод законов, т. 7, 1857, Горный устав, ст. 1698.

97 ПСЗ, т. 3, изд. 2, № 1960, §§ 1,2, 4, 6, 7, 8.

98 ЦГИА СССР, Ф. Кабинета Е. И. В., оп. 320/481, д. 9, л. 6.

99 Там же, ф. Второго Сибирского комитета, оп. 1, д. 77, л. 15.

100 Н. М. 3обнин. Мастеровые алтайских горных заводов до освобождения, стр. 9.

101 ГАКО, ф. Салаирской горной конторы, оп. 1, Д. 19, лл. 273 об., 274.

102 Там же, д. 24, лл. 384, об., 385.

103 ГААК, ф. Горного правления Колывано-Воскресенских заводов, оп. 5, л. 87, л. 30; д. 1453, лл. 314, 315.

104 ЦГИА СССР, ф. Первого Сибирского комитета, д. 60, л. 118.

105 М. Геденштром. Отрывки о Сибири. СПб., 1830, стр. 56.

106 ЦГИА СССР, ф. Кабинета Е. И. В., д. 639, л. 21.

107 ГАКО, ф. Салаирской горной конторы, оп. 1, дд. 4, 22.

108 Сведения о частном золотом промысле в России. Составлены Ф. Роселли. СПб., 1869. Приложение - Таблица общей добычи золота в России.

109 Ковалевский. Геогностическое и историческое обозрение частных золотых промыслов Алтайского кряжа. Горный журнал. 1835, ч. III, кн. 8, стр. 375-377.

110 Сведения о частном золотом промысле. . ., стр. 10.

111 И. Боголюбский. Золото, его запасы и добыча в русской золотоносной формации. СПб., 1877, стр. 85, 106, 107.

112 Сведения о добыче золота по каждой системе даны в табл. 11 (стр. 3 стоящего тома).

113 Н. В. Латкин. Очерк Северной и Южной систем золотых промыслов в Енисейском округе. СПб., 1869, стр. 35-36; ЦГИА СССР, ф. Горного департамента оп. 73, д. 1, л. 65; ГАИО, ф. Горного отделения Главного управления Восточно бири, д. 236, лл. 354-357.

114 Горнозаводская производительность России в 1869. СПб., 1862, стр. 17.

115 И. Боголюбский. Золото, стр. 90. 396

116 Справочная книга для золотопромышленников, вып. 2. Иркутск, 1871. Таблица общей добычи лигатурного золота в России.

117 Горнозаводская промышленность России: СПб., 1893, стр. 8, 9; Ю. А. Гагемейстер. Статистическое обозрение Сибири, ч. I. СПб., 1854, стр. 215, 216.

118 Справочная книга для золотопромышленников, вып. 2, стр. 267 и 271.

119 В. И. Семевский. Рабочие на сибирских золотых промыслах, т. 1. СПб., 1898, стр. 7, 8.

120 Сведения о частном золотом промысле в России. Составлены Ф. Роселли. СПб., 1869, стр. 223.

121 А. С. Нагаев. Золотопромышленность Восточной Сибири в 30-50-е годы XIX в. и ее влияние на социально-экономическое развитие края. Уч. зап. Енисейск, пед. инст., т. 1, Енисейск, 1958, стр. 24.

123 В. Богданов. О болезнях людей на золотых промыслах в Сибири. Золотое руно, 1858, №№ 32, 35.

124 В. В. Ватин. Город Минусинск, ч. 1. Минусинск, 1916-1922, стр. 192.

125 А. С. Нагаев. Из истории золотопромышленности и приисковых рабочих Сибири первой половины XIX в. Уч. зап. Енисейск, пед. инст., т. 7, Енисейск, 1964, стр. 43, 44.

126 В. Д. Скарятин. Записки золотопромышленника, ч. 1, СПб., 1862, стр. 34, 35.

127 ЦГИА СССР, ф. Сената, оп. 1, д. 459, л. 41.

128 А. Соколовский 2-й. О каменном угле, найденном близ д. Афониной и в некоторых других местах Алтайского округа. Горный журнал, 1842, ч. IV, стр. 42, 43.

129 ГАТО, ф. Томского губернского правления, оп. 2, д. 328, л. 89.

130 P. Tchichatcheff. Voyage scientifique dans I"Altai oriental.. Paris, 1845, p. 348.

131 А. Кеппен. Статистические таблицы по горной промышленности. СПб., 1879, стр. 50, 51.

132 О месторождении каменного угля в Томской губернии в округе Алтайских заводов. Горный журнал, 1852, ч. III, кн. VII, № 9, стр. 490; Пранг 2-й и Я р о с л а в ц е в. Краткое описание горной, промышленности в Алтайском горном округе. Горный журнал, 1861, № 5, стр. 351, 352.

133 ГАИО, ф. Горного отделения Главного управления Восточной Сибири, д. 35, л. 14.

134 Сумма ясака с коренного населения всей Сибири, установленная в 1769 г., составляла 156591 руб. (Г. П. Башарин. История аграрных отношений в Якутии. М., 1956, стр. 376). За 7 лет, с 1775 по 1781 г., в Китай было вывезено из Сибири мехов на 1176 тыс. руб., или в среднем на 168 тыс. руб. в год (В. Яковцевский. Купеческий капитал в феодально-крепостнической России. М., 1953, стр. 72. За 1838 г. в Иркутской губернии было продано пушнины на 171 675 руб. серебром (Н. М. Дружинин. Государственные крестьяне и реформа П. Д. Киселева, т. 1. М. –Л., 1946, стр. 423). Ясак с «ииородцев» Западной Сибири в 1835 г. составлял 59394 руб., в частности, алтайцы сдавали в виде ясака до 26% промышленной пушнины на 16386 руб. (Л. П. Потапов. Очерки по истории алтайцев. М., 1953, стр. 185).

Начало XVIII века можно считать первой гранью мануфактурного периода в промышленном развитии России. Первые зачатки мануфактур зарождаются в крупных вотчинных хозяйствах в виде различных работающих на широкий рынок промышленных производств (предприятия Морозова и др.) или появляются в форме иностранных предприятий, создаваемых преимущественно для удовлетворения военных и прочих нужд государства.

Характерной особенностью русской мануфактуры было то, что она развивалась в условиях господства феодально-крепостнических отношений. Первые мануфактуры возникли в отраслях промышленности, продукция которых имела широкий сбыт на внутренних и внешних рынках (солеварение, винокурение, производство юфти и др.). В этих же отраслях было наибольшее число мануфактур с преобладанием капиталистических отношений. Некоторые историки не считают крупные предприятия этих отраслей мануфактурой. Большая часть мануфактуры возникала при активном содействии государства. В 1-й четверти 18 века возникло уже более 100 таких мануфактур.

Правительство уже в 17 веке предоставляло привилегии частным предпринимателям, а к 20-м годам 18 века сложилась целая система поощрения предпринимательства в нужных государству отраслях производства (финансовые субсидии, передача созданных казной мануфактур в руки частных владельцев, обеспечение мануфактуры рабочей силой и закрепление её за ними, покупка всей или значительной части продукции государством и др.). Мануфактуры в металлургии, так называемые указные, почти полностью обслуживались принудительным трудом приписных крестьян и других работников. Правительство приписывало крестьян также и к частным мануфактурам, а в 1721 разрешило владельцам мануфактур покупку крестьян.

В первой четверти XVIII в. мануфактурная промышленность стала играть важную роль в экономике страны. Так, за 1695-1725 гг. было построено не менее 200 мануфактур разного профиля, в 10 раз больше, чем их было в XVII в.

Значительный размах приобрело строительство казенных, т.е. государственных, мануфактур. При содействии государства строились и первые частные мануфактуры. История российского производства. - Красноярск: Гермес, 2002. - С. 23

Наиболее традиционной формой содействия промышленному развитию в Западной Европе были протекционистские таможенные тарифы -- повышенные пошлины на ввоз иностранных промышленных товаров. Первый в России протекционистский тариф начал действовать в 1724 г.

Необходимым условием создания крупной промышленности является первоначальное накопление капитала и образование наемной армии труда. Но в России начала XVIII в. люди, владевшие капиталами, не желали вкладывать их в промышленность. Поэтому правительство зачастую использовало насильственные меры, заставляя группу владельцев капитала объединяться в компании и вместе строить мануфактуру. Для стимулирования капиталовложений в промышленность широко применялись также ссуды и субсидии. Зубарева Т.С. История экономики. В 3 частях: Ч. 2 - Новосибирск: Изд-во НГТУ, 2002. - С. 58

Таким образом, часть мануфактур была построена казной, часть -- преимущественно на купеческие капиталы. Но разрешение купцам владеть крепостными нарушало сословную привилегию дворян. Поэтому земля, крепостные и сама мануфактура объявлялись не собственностью купца-мануфактурщика, а лишь его условным владением -- посессией. Юридическим собственником такой мануфактуры считалось государство. Посессионную мануфактуру следует отличать от вотчинной, принадлежавшей дворянам. На таких мануфактурах использовался труд собственных крепостных. Конотопов М.В. История экономики России. - М.: Логос, 2005. - С. 122

К государственным и посессионным мануфактурам, кроме того, приписывалось определенное количество государственных крестьян. Они оставались крестьянами, но казенные подати для них заменялись выполнением вспомогательных работ при мануфактуре.

Мануфактурное производство в XVIII в. достигло значительных успехов. Достижения промышленности отразились на экспорте России. Наиболее интенсивно развивались металлургическая и текстильная промышленность. Россия не только перестала зависеть от импорта металла, но даже начала в больших количествах вывозить его в Англию. За границу вывозилась также и продукция текстильной промышленности. Успешно развивались стекольное, пороховое, корабельное и писчебумажное производства. Остальные отрасли -- производство одежды, обуви, мебели, сельскохозяйственных орудий -- оставались на кустарно-ремесленном уровне. История российского производства. - Красноярск: Гермес, 2002. - С. 54

Государственная власть играла решающую роль в форсированном развитии крупного производства. В 1719 году для руководства промышленностью создается Мануфактур-коллегия, а для горной отрасли - специальная Берг-коллегия (первоначально Берг-привилегия). Оба ведомства следили за размерами производства, его устройством, следили за качеством продукции. Берг-коллегия особое внимание уделяла поиску руд, поощряла рудоискателей и рудознатцев, ссужала строительство горнорудных заводов.

Особую роль обе коллегии играли в развитии частного производства. Они ссужали предпринимателей на льготных условиях, освобождали числящихся в посадских людях и купцов от государственных служб («тягловые» натуральные повинности). Существенную роль коллегии играли в обеспечении предприятий рабочей силой. Они вербовали по контрактам иностранных специалистов, организовывали обучение за рубежом и т.д. Все функции коллегий отражены были в особых документах - «регламентах». В необходимых случаях государственные ведомства способствовали передаче и казенных заводов в частные руки (как, впрочем, и возврат в казну).

Под влиянием войны и армейских нужд в первой четверти XVIII века зарождалось и суконное производство.

За весь период деятельности Петра Великого в России возникло около 180 сравнительно крупных мануфактур, половина из которых принадлежала казне. Важно подчеркнуть, что Мануфактур- и Берг-коллегии допускали к строительству заводов и фабрик людей всех чинов и званий. Нужды крупного металлургического и текстильного производства, строительства крупнейших верфей в Петербурге, Воронежском крае, в Москве и т.д. вызвали к жизни целый ряд химических предприятий (небольшие серные, купоросные, скипидарные, стеклянные, красочных производств).

Квалифицированные рабочие мануфактур, практически полностью оторванные от натурального крестьянского хозяйства, получали плату за свой труд. Однако эта плата не имела ничего общего (при полном внешнем сходстве) с капиталистической заработной платой, ибо платили крепостным, подневольным рабочим, а сама оплата являлась как бы компенсацией утраченных прав на жизненные средства, которые тот или иной работник в прошлом всегда имел в собственности как крестьянин.

В среднем за год длина рабочего дня составляла чуть более двенадцати часов. У домны и ковальных горнов работали сутками. К этому следует добавить жестокую палочную дисциплину, телесные наказания и т. д. Таковым был крепостной режим, ценою которого страна шла к своему могуществу.

Петровскую эпоху участие дворянства в строительстве крупных мануфактур было ограниченным. Дворянство предпочитало строить в своих имениях промышленные предприятия вотчинного типа для удовлетворения собственных нужд. Лишь позднее, когда помещики стали выходить на рынок со своей сельскохозяйственной и промышленной продукцией наравне с продукцией купеческих мануфактур, остро встал вопрос о монополии дворянства на крепостной труд. Т.С. История экономики. В 3 частях: Ч. 2 - Новосибирск: Изд-во НГТУ, 2002. - С. 76

Успехи российской мануфактуры объяснялись ее приспособленностью к крепостничеству, а также монополией хозяев мануфактур на дешевую рабочую силу, сырье и топливо.