Мерв, город неверных. Государственный историко-культурный парк «Древний Мерв История мерва

Город, в котором Абу Муслим провозгласил Багдадский халифат

Крупнейший историко-культурный заповедник на территории современного Туркменистана входит в Список всемирного наследия ЮНЕСКО.

В первые века Ислама Мерв был одним из самых важных центров мусульманской цивилизации. Его расцвет приходится на XI–XII века, время правления династии Великих Сельджуков, чья империя простиралась от левобережья Амударьи до Палестины. В те времена это был один из самых прекрасных городов Востока, а сегодня – крупнейший в Центральной Азии археологический парк близ небольшого городка Байрамали, где сохранились уникальные мавзолеи воинов Ислама и до сих пор почитаемых святынь, многочисленные руины мечетей, дворцов и глиняных замков, караван-сараев и базаров, а также километры мощных крепостных стен.

Мерв – название не только одного из древнейших азиатских городов, но и всей окружающей его округи в старой дельте реки Мургаб. С незапамятных времён эти земли привлекали людей своим плодородием и обилием воды. В эпоху бронзы благодатный край, названный позже страной Маргуш, или Маргианой, заселили земледельческие и полукочевые племена, создавшие уникальную культуру древневосточного типа. Но на равнине, где четыре тысячи лет назад кипела городская жизнь, теперь простирается пустыня Каракум, а открытые археологами ХХ века древние поселения медленно поглощают пески, либо их выравнивают грейдерами вчерашние колхозники, ставшие ныне безнаказанными захватчиками заповедных земель, столь соблазнительных для нового орошения. Так, уже на наших глазах уходит история, исчезают её бесценные свидетельства, зачастую даже не успевшие стать достоянием науки.

На фоне крайне скудной письменной традиции, когда целые эпохи канули в небытие, не оставив о себе никакой памяти, сохранение наследия предков становится в Туркменистане серьёзной проблемой национального масштаба. Древний Мерв, объявленный государственным историко-культурным заповедником ещё в 1988 году, а с 1999 года входящий в Список всемирного наследия ЮНЕСКО, служит примером того, как органы охраны памятников пытаются противостоять алчности предпринимателей и равнодушию местной власти. При поддержке международных организаций и зарубежных научно-исследовательских центров туркменские специалис-ты осуществляют проекты изучения и консервации отдельных сооружений древности и ведут планомерную работу по формированию их общественного статуса. Этот рутинный, но необходимый труд не имеет ничего общего с официозными кампаниями недавних лет вроде празднования 2500-летия Мерва – вымышленного юбилея, который всё откладывался, да так и не был проведён.

Такой возраст города – не что иное, как вульгаризация истории, особенно характерная для советской идеологии и не имеющая под собой серьёзных научных оснований. Ни археологи, ни востоковеды-античники не рискнут утверждать, когда именно возникло поселение на месте Мерва. Есть косвенные данные, что это произошло примерно в VII веке до новой эры, когда уже давно были заброшены оазисы эпохи бронзы в низовьях мургабской дельты, на месте нынешнего городища Эрк-кала, что возвышается над всей округой.

Но тогда это был лишь один из многочисленных населённых пунктов, далеко не самый крупный и не самый главный. Однако именно ему суждено было стать со временем важным политическим центром, который при Ахеменидах превратился в мощную цитадель, а после похода Александра Македонского стал называться Александрией Маргианской.

Эрк-кала – это древнейшее ядро Мерва, представляющее собой в плане овал. Позже к нему был пристроен с западной стороны квадратный эллинистический город – Антиохия Маргианская (ныне – Гяур-кала), развивавшийся вместе с Эрк-кала при парфянах и Сасанидах и накопивший двенадцатиметровый культурный слой! После арабского завоевания ещё западнее, но вплотную к нему выросла Султан-кала – Мерв эпохи Аббасидов и Тахиридов, а середины XI века – сельджукская столица. В начале XV века, когда она уже была необитаемой, сын Тамерлана Шахрух воздвиг в двух километрах южнее крепость Абдуллахан-кала, к которой в конце того же столетия пристроили последнее мервское городище – Байрамалихан-кала. Вот так, за веком век, пятно застройки Мерва дрейфовало вслед за уходящей водой, оставляя руины, почти нигде не перекрытые поздними наслоениями, что значительно облегчает теперь работу археологов. Но прежде чем этот движущийся в пространстве, кочующий город остановился навеки, став музеем-заповедником, он пережил бурную историю взлётов и падений царств и династий, бесчисленных войн и разрушений, но вместе с тем и созидания, возрождения жизни после острейших социальных потрясений.

В 651 году, через 19 лет после смерти Пророка Мухаммада (мир ему и благословение), в маленьком селении под Мервом был убит Йездигерд III – последний монарх державы Сасанидов. Эта дата стала вехой, ознаменовавшей завоевание арабами Ирана и Средней Азии, а также начало распространения Ислама среди народов этого региона, ранее исповедовавших зороастризм, буддизм, христианство, манихейство и местные формы язычества. Сразу после захвата Мерва в центре Гяур-калы была возведена соборная мечеть Бену-Махан, ставшая впоследствии составной частью культово-мемориального комплекса, который развивался вплоть до XI века. На этом месте археологически зафиксированы кладки стен и остатки минарета, а также полуколонны из резного ганча с богатой орнаментацией, украшавшие михраб. Когда самая первая соборная мечеть стала тесна, поставили другую у городских ворот на канале Разик, а в середине VIII века следующую – ещё дальше на запад, на канале Маджан. К этому времени Гяур-кала почти запустела в результате политики арабов, повсеместно выселявших жителей из укреплённых шахристанов. В результате начал расширяться рабад, куда переместилась основная жизнь города.

Центром будущего блистательного Мерва стало западное предместье Гяур-калы. Заложил его легендарный Абу Муслим – вождь аббасидского движения в Хорасане, который в 748 году привёл сторонников Аббасидов в Мерв, чтобы провозгласить новую династию, вскоре одержавшую победу над Омейядами в борьбе за власть в Арабском Халифате. Поселившись в Мерве, он переместил правительственную резиденцию из старого города, Гяур-калы, и построил новую возле канала Маджан – там, где позже выросла Султан-кала. Дворец Абу Муслима, известный как Дар-ал-имара и сооружённый около 750 года, был претенциозным зданием, которое, согласно описанию арабского географа ал-Истахри, видевшего его через полтора века, включало купольный аудиенц-зал, четыре айвана и двор. Этот сплав сасанидских архитектурных форм (купол и айван) на века определил характер исламского зодчества в этой части света – не только гражданского, но и культового.

Несмотря на убийство Абу Муслима в 755 году, Мерв оставался основным политическим центром для всего Аббасидского, или, как его ещё называли, Багдадского халифата и даже на некоторое время стал де-факто столицей всего исламского мира.

Это было в начале IX века, после того как сюда прибыл хорасанский наместник Халифата аль-Маъмун, сын халифа Гаруна ар-Рашида. В 813 году аль-Маъмун сам стал халифом, но ещё долго после этого проживал в Мерве, рассылая оттуда все указания и назначения по всему арабскому государству. В это время Мерв пережил короткий, но блестящий период в своей истории. Архитектурных памятников IX века не осталось, но известно, что в центре Гяур-калы была восстановлена упомянутая мечеть Бену Махан. Большой подземный резервуар для воды с провалившимся куполом – вот единственный ориентир, по которому теперь можно отыскать былой комплекс этой старейшей мечети. Между тем Мерв, находившийся на восточной окраине Халифата, не очень подходил для роли имперского центра, и аль-Маъмун всё-таки переехал в Багдад, а город опять стал главным центром халифатской провинции Хорасан, куда в 821 году был назначен наместник – Тахир ибн Хусейн. Согласно ал-Истахри, он захотел переместить центр Мерва ещё дальше на запад и возвёл целый ряд зданий вдоль канала Хурмузфарра.

Первые крупные сооружения, которые встречают сегодня посетителей заповедника, – это загадочные глиняные замки-кёшки Большая и Малая Кыз-кала с их суровым ритмом плотно прижатых полуколонн, образующих гофрированные фасады. О возрасте этих исполинских жилищ существуют разные предположения. Английский исследователь Хью Кеннеди недавно обосновал гипотезу, что это вполне могли быть постройки Тахира. И если особенности их конструкций и строительных материалов не могут служить в этом случае точными индикаторами, то наличие михраба в одном из помещений Большой Кыз-калы явно указывает на то, что здание строилось уже при арабах. Гофрированные кёшки типичны для среднеазиатской архитектуры, их много не только в Мерве и его округе, но и в Хорезме, встречались они в Бухаре и Термезе, но их совершенно нет в Иране. Ясно, что это сугубо местный архитектурный тип, уходящий в доисламское прошлое и продолжавший воспроизводиться как минимум до XII века не только в сырцовом кирпиче, но и в жжёном; яркий тому пример – Рабат-и Малик, степная резиденция Караханидов в Бухарском оазисе.

В X–XI веках наступила эпоха небывалого культурного подъёма, когда в Мерв стекались лучшие умы мусульманского мира, поэты, художники и зодчие, оставившие потомкам свои нетленные произведения. Достаточно назвать живших здесь немало лет Омара Хайяма и Фахр ад-дина Гургани – автора романтического эпоса «Вис и Рамин», в котором есть такие строки о его архитектуре:

Уж если город чаровал сердца,

Представь себе величье, блеск дворца!

Сверкал он росписями стен и башен,

Китайскими узорами украшен.

Впрочем, в зависимости от настроения героини поэмы меняется и восприятие города:

Жаровня этот Мерв, а не столица,

Не город, а глубокая темница.

Расписанный дворец, чертог бесценный,

Мне огненною кажется геенной.

И всё-таки любовь к месту, где Гургани провёл немало благополучных лет в качестве поэта при дворе сельджукского султана Тогрулбека, вызывала у него совсем другие эмоции:

Прекрасен Мерв, земных владык приют!

Прекрасен Мерв, где цветники цветут!

Прекрасен Мерв зимой и в летний зной,

Он осенью прекрасен и весной!

Кто видел Мерв, кто поселился в нём,

Найдёт ли счастье в городе ином?

(Переводы С. Липкина)

Ровно тысячу лет назад Мерв стал самым большим городом Центральной Азии и одним из крупнейших на всём мусульманском Востоке: вместе

с пригородами его площадь достигала 1800 гектаров, а численность населения – 150 тысяч человек. Учитывая, что основная масса городов имела в ту эпоху от двух до пяти тысяч жителей, можно представить масштабы сельджукского Мерва. Буквально на каждом километре здесь можно увидеть то или иное свидетельство далёкого прошлого. Вокруг столичного мегаполиса ещё с парфянских времён существовала густая сеть городков и отдельно стоящих богатых усадеб. Иногда не ясно, где остатки собственно города, а где был конгломерат разросшихся деревень. В Х веке горожане составляли, по некоторым оценкам, около 40 процентов от общего числа жителей оазиса.

При султане Мелик-шахе в конце XI века была возведена или капитально перестроена сырцовая стена рабада – центральной квадратной части Султан-калы. Стену окружал глубокий и широкий ров, а по периметру стен размещалось около двухсот полукруглых башен диаметром в 4 м с двухъярусными сводчатыми камерами для стрелков. Стены достигали высоты 10–12 метров при ширине

6 метров; внутри имелись казематы и потайные лестницы. Перед монгольским нашествием стройные стены и башни Султан-калы были усилены снаружи толстыми футлярами из сырцового кирпича. На двух взаимно пересекающихся осях располагались городские ворота – мощные сооружения из жжёного кирпича, выдвинутые вперёд от линии стены. Одно из них – ворота Фируза на западной стороне – вскрыто археологами. Это во многом уникальное фортификационное устройство с лабиринтом; его привратную часть снаружи украшала облицовка из фигурного жжёного кирпича восемнадцати видов!

В северо-восточном углу Султан-калы находится Шахрияр-арк – огороженная стеной цитадель сельджукского Мерва. В её северной части – остатки сырцовых стен и арок былых казарм, а в центре – так называемый дом правителя. Это было двухэтажное здание с квадратным, четырёхайванным внутренним двором, построенное из сырца и лишь на фасадах облицованное фигурным жжёным кирпичом. По соседству – руины ещё одной сырцовой монументальной постройки, заключавшей один вытянутый и высокий зал, перекрытый сводом на подпружных арках. Фасады оформлены

в старых традициях гофрированных замков-кёшков. Возможно, это был диван – место, где собирался государственный совет. Среди других сырцовых памятников XI–XII веков выделяется загородный жилой дом в 4 километрах западнее Султан-калы. Его брутальные формы, композиция однотипных фасадов со щелевидными окнами-бойницами и планировочная структура с центральным купольным залом свидетельствуют об устойчивости традиций замковой архитектуры доарабского Мерва.

Почти на том месте, где находился дворец Абу Муслима, в середине XII века (не позднее 1152 года) был возведён мавзолей султана Санджара – последнего правителя из династии Великих Сельджуков. Он входил в ансамбль крупных царских сооружений, возвышавшихся в центре Султан-калы. Здесь находился дворец и соборная мечеть, к которой примыкал одним из своих фасадов мавзолей Санджара. Многие свидетельства указывают на его доминирующую роль: «...над ним возвышается купол голубого цвета, который виден на расстоянии одного дня пути» (Якут ал-Хамави, XIII век), «самое большое здание на свете» (Рашид-ад-дин, XIV век),

«Одна из величайших построек царств вселенной, настолько прочная, что порча не может коснуться её» (Исфизари, XV век). И в нынешнем состоянии мавзолей султана Санджара вызывает восхищение. Это огромный куб, который венчает купол диаметром 17 метров. Внешний купол, покрытый изразцами, не сохранился, но был восстановлен без облицовки в 2004 году. Высота подкупольного пространства зала – 36 метров. В верхней части куба расположена обводная галерея, выявленная на фасадах ритмом ажурных сквозных арок.

В декоре галереи использованы фигурные наборы жжёного кирпича и резной ганч со стилизованным растительным орнаментом и эпиграфикой. В интерьере – настенные росписи, выполненные синим и красным по белому фону. Конструкция разгрузочных арочных устройств и двойной оболочки купола мавзолея Санджара на полтора столетия опережает идеи строителей мавзолея Ольджейту-Ходабенде в Солтание (северо-запад Ирана) и на 300 лет – Филиппе Брунеллески, создателя купола знаменитого флорентийского собора.

Величественная усыпальница султана одиноко стоит среди пустынного ландшафта, где густую сеть городских кварталов время в буквальном смысле сравняло с землёй. Лишь недавно прямо напротив входа в мавзолей археологи из Великобритании начали раскапывать остатки большого базара времён Абу Муслима, но известные по средневековым источникам соборная мечеть с минаретом, султанский дворец, равно как и другие неординарные постройки, включая десять библиотек, астрономическую обсерваторию, в которой работал Омар Хайям, – даже не локализованы.

О высоком уровне архитектуры Мерва говорит и маленькая поминальная мечеть Мухаммеда ибн Зейда, построенная в пригороде близ квартала керамистов в 1112–1113 годах. Главный фасад этой символической постройки разработан в виде трёх арок с промежуточными арочными нишами и фризовыми горизонтальными вставками над ними. Тщательно отшлифованные фигурные кирпичики и гирих придают ему богатую узорность. В интерьере остались следы орнаментальной живописи, а также кирпичная куфическая надпись и редкий по форме многолопастный михраб, покрытый полихромной росписью. Стилистически близок ему другой памятник первой четверти XII века – его называют, согласно поздней традиции, Худайназар-овлия. Он также относится к категории беспортальных центрических мавзолеев, основу декора которых составляют фактурные качества жжёного кирпича.

В 1153 году Мерв был захвачен кочевниками-гузами и жестоко разграблен. Наступившее безвластие на фоне феодальных войн за обладание Хорасаном, продолжавшихся несколько десятилетий, прервало строительную активность. Лишь войдя в состав государства хорезмшахов, город смог частично оправиться после нанесённого ущерба, но уже в 1221 году оказался полностью разгромленным монголами. Спустя почти 200 лет, при Тимуридах, Мерв возродился, но достичь прежнего уровня уже не мог не только вследствие частых политических катаклизмов, но и природных факторов. Климат становился всё засушливее, пастбища истощались, Мургаб мелел, сокращались посевные площади, и люди стали покидать обжитые места.

Севернее крепостной стены Абдуллахан-калы в XV веке был разбит чарбаг – огромный парк с летней резиденцией мервского правителя. Вход в неё оформляли арочные ворота, а строго по оси возвышался парадный парковый павильон. Единственный уцелевший мервский ансамбль того периода – мавзолей асхабов, сподвижников Пророка Мухаммада (мир ему и благословение), похороненных в Мерве ещё в VII веке. Над их могилами при Тимуридах были поставлены мраморные плиты с великолепным резным декором и надписями, скрытые купольными киосками, а сзади, на втором плане, возведены два смежных сводчатых айвана, облицованные синими и голубыми изразцами. За ними ничего нет – они служат лишь монументальным фоном для обеих могил. Ещё в окрестностях Абдуллахан-калы можно увидеть яхданы – огромные, почти конические сырцовые купола, водружённые прямо на земле. Это были общественные холодильники: в них круглый год хранился плотно набитый зимой снег, укрытый спрессованным слоем верблюжьей колючки.

Прошло несколько веков, прежде чем Мерв снова открылся миру, теперь уже благодаря путешественникам и учёным из Европы и России. Древний город и его окрестности стали объектом пристального интереса востоковедов и археологов. Первопроходцем стал тридцатидвухлетний профессор факультета восточных языков Санкт-Петербургского университета Валентин Жуковский, который в 1890 году приехал в Мерв по заданию Императорской археологической комиссии. Именно он осуществил первое подлинно научное изложение истории и исследование памятников Марыйского оазиса. Его фундаментальный труд, в своё время удостоенный золотой медали Российской академии наук, до сих пор не утратил своей практической ценности. Осенью того же 1890 года Мерв в деталях зафиксировал французский фотограф Поль Надар, который на знаменитом Восточном экспрессе выехал из Парижа и добрался сюда по только построенной тогда железной дороге через Стамбул, Тифлис, Баку, Красноводск и Ашхабад. Более тысячи снимков стали итогом путешествия, в котором соединились любопытство и мастерство человека, который, воспользовавшись новым видом транспорта и качеством фототехники тех лет, первым представил на Западе недоступные прежде образы таинственного Востока. В 1904 году Мерв посетила американская экспедиция Института Карнеги под руководством профессора Рафаэля Пампелли. И хотя его изыскания на Гяур-кале были кратковременными и эпизодическими, именно они знаменуют начало археологического изучения Мургабского оазиса.

В ХХ веке большой вклад в исследования истории и культуры Мерва внесли академики Василий Бартольд, Михаил Массон и возглавлявшаяся им с 1946 по 1986 год Южно-Туркменистанская археологическая комплексная экспедиция (ЮТАКЭ). Несколько томов трудов этой миссии посвящены именно Мерву, не говоря уже о целом ряде монографий, научных сборников и статей о его памятниках, многие из которые выявили и опубликовали именно ютакинцы. Наконец, с 2001 года осуществляется Международный Мервский проект, организованный Институтом археологии Лондонского университетского колледжа на базе Государственного историко-культурного заповедника «Древний Мерв». Десятки молодых специалистов из Туркменистана, Великобритании, Германии, Дании, Ирана, Китая, США и других стран проходят здесь стажировку, осваивая премудрости профессии, и разрабатывают собственные научные темы, добывая материал из неисчерпаемой сокровищницы Мерва.

Руслан Мурадов.

Заместитель начальника Национального управления Туркменистана по охране, изучению и реставрации памятников истории и культуры.
Использованы материалы сайта: http://islam.ru/

Тяжело нагруженный, я тащился по трехкилометровой ширины ничейной полосе, отделяющей Узбекистан от Туркменистана. Грузовики выстроились по обеим сторонам запруженной транспортом дороги; им потребуется по крайней мере трое суток, чтобы пересечь границу. Но я продвигался быстро: все утомительные таможенные формальности, в ходе которых каждая деталь моего багажа регистрировалась в увесистом томе, отняли «всего» четыре часа. Я направлялся к руинам античного города Мерв, находящегося в 300 километрах от границы, который уже в IV веке был епархией несторианского епископа. Мне хотелось выяснить, были ли верны сообщения советских археологов 1950-х гг. о развалинах церкви, сохранившихся в Мерве: западные эксперты этот факт оспаривали.

Неделей раньше посредством телефонной связи (слышимость была ужасная) я договорился встретиться с моим водителем Хассаном у туркменского таможенного поста, но теперь я беспокоился, окажется ли он там. К счастью, он действительно ждал меня в своей «Ладе» 1970 г. выпуска и предложил отметить мое прибытие в Туркменистан чашечкой свежезаваренного кофе. Он установил на переднее пассажирское сиденье кофеварку, подключив ее к гнезду прикуривателя, и обожал запускать ее, ведя машину на предельной скорости - хотя бесчисленные полицейские про-верки значительно замедляли процесс. На следующих 40 километрах пути мой паспорт, разрешение на въезд, выданное министерством иностранных дел, и водительские права Хассана подвергались тщательной проверке 10 раз. Каждый раз Хассан протягивал свой паспорт, вложив в него банкноту, которая, разумеется, «прилипала к рукам» заинтересованной стороны.

Как и другие советские республики в Центральной Азии, Туркменистан провозгласил свою независимость в 1991 г. Президент Ниязов (умерший в декабре 2006 г.) до того был первым секретарем Коммунистической партии Туркменистана; властные структуры и те, кто ими распоряжался, остались прежними, изменилась только вывеска. Туркменистан, чья площадь составляет 488 000 км, а население почти достигло 6 млн человек, мог бы процветать благодаря своим гигантским запасам нефти, газа и руды, но остается нищим из-за непомерной коррупции, поощрявшейся Ниязовым, который смотрел на страну как на свою вотчину.

Я читал в еженедельнике «Times of Central Asia» о невероятно раздутом культе личности президента Ниязова. Некоторые из его экстравагантных прихотей просто созданы для развлекательного чтива. Главным условием получения водительских прав в Туркменистане был вовсе не экзамен на вождение, а курс обучения из 20 уроков, построенный на основе «Рукнамы», четырехсотстраничного «духовного руководства для всех туркмен», принадлежащего перу президента. В то время как Ниязов рассматривал свой труд как историю мира, в которой развитие всех культур нашей планеты выводится из туркменской «первичной культуры», независимые критики видели в «Рукнаме» поверхностный сборник псевдонаучных утверждений пополам с заимствованиями из Корана и туркменского эпоса. Изучение этого труда было обязательным не только в каждом учебном заведении, начиная с детского сада и заканчивая университетом, но также на государственной службе и вообще в любом виде деятельности. Тень Мао и его цитатника… Хассан уверял меня, что это правило действительно существует. Сделались ли от этого более безопасными дороги - другой вопрос…

Вслед за основателем современной Турции Кемалем Ататюрком президент Ниязов присвоил себе титул «туркменбаши», означающий «отец всех туркмен». Соответственно, столичный аэропорт носит имя Туркменбаши; Каракумский канал, жизненно важный для сельского хозяйства, переименован в канал Туркменбаши; а по шоссе Туркменбаши вы попадете в порт Туркменбаши на берегу Каспия. Кажется, переименований не избежало ничто.

Девальвация туркменской валюты с момента провозглашения независимости была стремительной. Когда манат, новая денежная единица, был введен в 1993 г., два маната соответствовали одному доллару США; сегодня за один доллар вы официально получите 5000 манат, а на черном рынке - до 24 000. В то же время бензин стоит гроши: за доллар вы зальете 60 литров высокооктанового АИ-95 или 80 литров А-76. Бензин в 20–25 раз дешевле минеральной воды. Однако сбор хлопка гарантирует, что туркмены далеко не уедут, несмотря на фантастически дешевый бензин.

На уборку хлопка в обязательном порядке направляют не только студентов; все базары по приказу полиции закрываются с 9 утра до 5 вечера, а подъездные пути блокируются поставленными поперек грузовиками. Даже заправочные станции закрыты с 3 дня до 7 вечера, из-за чего выстраиваются очереди по сотне машин. Эти меры принимаются, чтобы обеспечить участие всех, кто занят в сельском хозяйстве, в «хлопковой страде». Право, удивительно, что туристов вроде меня еще не сгоняют убирать хлопок заодно со всеми!

В городе Мары, в центре площади Туркменбаши, установлена сияющая золотая статуя сидящего Ниязова, размером больше натуральной величины. Ходят слухи, что она сделана из чистого золота. Когда я остановился, чтобы сфотографировать этот не знающий себе равных монумент, Хассан побледнел. И останавливаться, и фотографировать строжайше запрещено, сказал он, а здание напротив принадлежит Комитету национальной безопасности (преемнику КГБ), круглосуточно охраняющему статую. Тогда-то я и обратил внимание на то, что эта огромная площадь густонаселенного города совершенно пустынна. Намек был ясен, и я решил убраться отсюда, забыв про фотосъемку, последствия которой было легко предвидеть. В любом случае, меня интересовал не Ниязов, а расположенный недалеко древний город-оазис Мерв с его удивительной историей.

Мерв был основан в VII столетии н. э., хотя самые ранние поселения на его территории датируются доисторическими временами. Хотя посещение города Александром Македонским не доказано, он некоторое время назывался Александрией. В V веке он был престольным городом верховного архиепископа несторианской церкви. В следующие 100 лет Мерв поочередно захватывали Селевкиды, парфяне и Сасаниды. Так продолжалось, пока в 651 г., когда последний из правителей-Сасанидов, Яздегард III, был убит, город не попал под владычество арабов, который называли его Гяур-Кала, что означает «город неверных», поскольку он был населен «язычниками» - христианами, буддистами и зороастрийцами.

Под властью династии Аббасидов Мерв превратился во второй по величине город исламского мира после Багдада. Благодаря своему расположению - на главном маршруте Шелкового пути - он сделался одним из богатейших и наиболее значительных торговых центров Центральной Азии. После нескольких сменявших друг друга династий правителей-персов Мерв мирным путем заняли турки-сельджуки, при которых он вырос еще больше и стал именоваться «матерью мира». С точки зрения культуры, искусств и науки Мерв мог поспорить за звание величайшего города своего времени, соперничая с самой Александрией. Звезда этой жемчужины Востока закатилась в 1221 г., когда Чингизхан жестоко истребил его обитателей. От 750 000 до 1 300 000 жителей пали жертвами его воинов. Иранский историк XIII века и правитель Багдада Ата Малик Джувайни в своей «Истории покорителя мира» описывает это планомерное уничтожение и рассказывает, как монголы выманивали оставшихся в живых из их убежищ:

Человек, бывший с ними (с монголами), выдавал себя за муэдзина и выкрикивал призыв к молитве; и всех, кто вылезал из укрытий, где хоронился, хватали и вталкивали в медресе Шихаби, и в конце концов сбросили их всех с крыши. И во всем городе не осталось в живых и четырех человек .

Хотя Мерв и был отчасти заново отстроен шахом Рукх-ханом, правившим с 1407-го по 1447 г., город-оазис в следующие столетия пришел в упадок и стал ничейной землей, на которой обитали лишь хищные племена туркменов, промышлявшие работорговлей. В 1884 г. он перешел в собственность России.

На следующий день по приезде мне посчастливилось обойти развалины Мерва в сопровождении Ак Мохаммеда Аннаева, хорошо знавшего историю города. Ак Мохаммед говорил:

Если не брать в расчет поселения Маргуш, относящиеся к бронзовому веку, которые находятся за 40 км отсюда, территория Мерва составляет около 55 км. На самом деле она включает 10 различных городков. После разрушения одного из них люди покидали развалины, и город строили вновь на другом месте. Старейшие из различимых глазом развалин относятся к VI веку, а самые недавние - к XVIII.

Таким образом, мы словно совершили прогулку сквозь 24 столетия.

На восточной стороне Мерва находятся внушительные руины Кыз-Кала, «Девичьей крепости». Говорят, именно здесь в 1221 г. 40 девушек совершили самоубийство, предпочтя его монгольскому рабству. Кирпичные, не имеющие окон стены крепости, вдоль которых еще стоят стройные 15-метровые колонны, относятся к позднему периоду правления Сасанидов.

Вместо окон - лишь узкие амбразуры, которые могли использовать лучники; свет проникал в крепость через внутренний дворик и наклонные световые колодцы. С верхнего уровня можно было увидеть центр города с развалинами Султан-Кала, мавзолей сельджукского султана Санджара Дар-ал-Ахира, правившего с 1117-го по 1153 г. (умер в 1157 г.) и сосредоточившего в своих руках власть над гигантской империей, простиравшейся от Самарканда до Багдада. Над этим кубической формы зданием вздымается старейший в Центральной Азии двуглавый купол. Его строителей вдохновляли гробница Саманидов в Бухаре (X век) и еще более древние купола буддистских центральноазиатских храмов. Куб мавзолея, восемь углов которого ассоциируются с землей, а полукруг свода - с небесами, символизирует единство неба и земли, смертности и бесконечности.

Ак Мохаммед вздохнул и пояснил, что, хотя мавзолей и признан частью мирового культурного наследия, эта жемчужина сельджукской архитектуры была не только чересчур усердно, но и неправильно реставрирована. В стенах пробиты оконные ниши, главный вход чересчур увеличен, в своде не хватает синих фаянсовых черепиц, а внутренняя роспись аляповата. Это мне напомнило реставрацию дворца Таш-Хаули в Хиве (Узбекистан), также финансировавшую ЮНЕСКО. Эта организация, по-видимому, не в состоянии как следует проследить за исполнением своих проектов.

К северо-востоку от мавзолея расположено старейшее городище Мерва, Эрк-Кала. Помню, как тремя годами ранее видел надпись, в которой он упоминается, в Иране. Эта знаменитая Бехистунская надпись, которой около 2500 лет, гласит: «Говорит Дарий-царь (522–486 гг. до н. э.): «Страна, называемая Маргианой (тогдашнее название Мерва), отложилась от меня. Один человек, по имени Фрада, маргианин, был провозглашен ими правителем. Тогда я послал к персу Дадаршишу, моему подчиненному, сатрапу в Бактрии, (и) так ему сказал: «Иди (и) разбей войско, которое не признает меня… После этого страна стала моей » (перевод взят из книги А.А. Опарина «Белые одежды». - Примеч. пер.). Расположенный на 50 акрах земли комплекс зданий был защищен 17-метровой глиняной стеной, толщина которой у основания составляла 20 метров. Внутри, под полуцилиндрическим сводом, располагались многочисленные жилые помещения, поскольку невероятная толщина стен обеспечивала приятную прохладу летом и сохраняла тепло зимой.

На всем пространстве, входившем в сферу иранской культуры, к которой также принадлежал и Мерв, люди использовали изоляционные свойства толстых глиняных стен для устройства ледников. Самый большой из трех конической формы ледников Мерва имеет 10 метров в высоту и 19-метровый диаметр у основания. С южной стороны ледник защищала от прямых солнечных лучей глиняная стена; до наших дней она не сохранилась. Свод, выложенный из глиняных кирпичей, с внутренней стороны имел встроенную лестницу - как и цистерна для воды, врытая глубоко в землю при строительстве. Зимой она наполнялась водой, которая затем замерзала. Благодаря толщине стен и защитной внешней стене лед хорошо сохранялся и летом. Поперечные деревянные балки и перекладины под сводом позволяют предположить, что там хранились скоропортящиеся продукты. Кроме того, вентиляционные шахты обеспечивали приток свежего воздуха вдоль внутренних стен.

Цитадель Шахрияр-Арк также пребывала в запустении. Стадо дромадеров голов в пятьдесят паслось там, где когда-то высились султанский дворец, диван, монетный двор, две мечети, казармы и знаменитая библиотека султана. Лишь руины одной из девяти библиотек Мерва, Китаб-ханы, еще сопротивляются времени. Все ее ценные манускрипты погибли в огне монгольского нашествия.

Я стал расспрашивать Ак Мохаммеда, были ли в Мерве несториане и сохранились ли какие-либо археологические свидетельства этого. Ак Мохаммед рассмеялся:

Хороший вопрос! Советские археологи Пугаченкова и Дресвянская работали в Мерве в 1950-1960-х гг. Они определили в одних хорошо сохранившихся руинах несторианский храм. Он находится в 17 километрах к северу от мавзолея.

Он показал мне фото, датированное 1966 г., на котором было хорошо различимо продолговатое здание (41 м в длину), под названием Хароба-Кошук. Оно состоит из 4 больших и 2 маленьких помещений, когда-то объединенных стрельчатым сводом, от которого до наших дней дошла одна-единственная арка. Но Ак Мохаммед остудил мое радостное предвкушение горькими словами:

К сожалению, эта местность используется для сельскохозяйственных работ, а сезонные дожди размыли большую часть кладки. Некоторые ученые не признают в этом здании церковь. Так что вам придется самостоятельно решать - она это или нет.

Хассан вез нас по песчаным дорогам, поднимая густые тучи пыли. Ак Мохаммед был прав: по сравнению с 1966 г. и 15 процентов от бывшего здания не сохранилось, а высокая стрельчатая арка обрушилась. Я исследовал руины, принимая необходимые предосторожности. Положение апсиды, где когда-то стоял алтарь, еще угадывалось, и она была обращена на восток, как и положено при традиционной ориентации церквей. Я знал, что на этом месте были найдены монеты, датированные эпохой правителей Кавада I (период правления 498–531 гг. н. э.) и Ормизда IV (правил с 579 по 590 г.). Я был весьма склонен согласиться с Ак Мохаммедом в том, что это действительно были развалины христианской церкви периода правления Сасанидов, превращенной в XI веке в жилой дом сельджуками, что объясняло находки сельджукской керамики.

Представив себе, что на месте этой расползшейся кучи глины более 1000 лет назад стоял великий храм, возможно, даже кафедральный собор Мерва, невольно задаешься вопросом: а что останется от наших городов в грядущие времена? Современные археологи находят изысканные произведения древнего искусства, богатые захоронения, прекрасные статуи из камня и металлов и дивные фрески. Я думал о том, какие свидетельства нашей цивилизации обнаружат археологи тысячу лет спустя. Остатки шоссе? Бутылки от кока-колы? Мусор индустрии развлечений? Ржавый танковый ствол? И каким предстанет облик цивилизации, восстановленный по этим находкам?

Нашей последней целью был мавзолей Мухаммеда ибн Зейда, правителя Мерва с 1112-го по 1114 г., который, по легенде, был прямым потомком пророка Мухаммеда. Когда мы подъезжали к мавзолею, меня поразил вид сучковатого дерева, растущего возле него, с ветвей которого свисали бесчисленные клочки ткани. Их привязывают к дереву паломники, надеясь на исполнение желаний. На некоторых лентах выписаны стихи из Корана, на других - личные послания с просьбами о рождении ребенка или о добром здоровье. Этот обычай также существует повсеместно в Тибете и Монголии: и там тоже одноцветные или пестрые куски ткани привязывают к деревьям, считающимся священными. Несколько лет назад я обнаружил очень необычную форму проявления этого доисламского обычая в Узбекистане, недалеко от города Ургут, к юго-востоку от Самарканда. Рядом с захоронением X века, принадлежащим исламскому проповеднику и святому ходже Абу Талибу Самасту, стоит тысячелетний платан. Внутри его могучего ствола располагалась маленькая мусульманская школа, работавшая вплоть до 1920 г. Крошечное школьное здание и дерево, давшее ей укрытие, до сих пор существуют.

Пилигримы благоговейно совершают семикратный обход вокруг мавзолея Мухаммеда ибн Зейда, после чего входят внутрь и стоят возле могилы святого, воздев руки и обратив ладони к небу. Имам читает суру из Корана и затем благословляет пресные лепешки, принесенные паломниками. Этот хлеб они понесут домой и раздадут родственникам.

Обход гробницы святого несколько раз - это форма почитания, с которой мне уже много раз пришлось сталкиваться в исламской Центральной Азии - например, у мавзолея суфийского учителя Ахмеда Яссави, умершего в 1166 г. в городе Туркестане (Казахстан). Там паломники обходят гробницу против часовой стрелки даже глубокой ночью, касаясь левой ладонью внешней стены и читая суры из Корана. Женщины часто несут на руках больных младенцев и в определенных местах прикладывают их к стене. Такое паломничество демонстрирует миролюбивую сторону ислама, для которой характерны почтительность, смирение и надежда. Тот же обычай я наблюдал около гробницы исламского святого Джафара ас-Садыка на юге китайской провинции Синьцзян, население которой в основном мусульманское. У входа в гробницу висели конские хвосты и руно жертвенных овец - свидетельства сохранившихся доисламских обычаев времен шаманизма. Местное население почитает эти два захоронения как «вторую Мекку».

Я спросил имама, служащего при мавзолее ибн Зейда, что обозначает обход паломников вокруг него. Он чуть замешкался с ответом:

Вы - неверный, что объясняет невежественность вопроса. Паломники семь раз обходят гробницы потому же, почему Пророк предписывал им семь раз обходить Каабу в Мекке.

Этот обычай также обнаружен в буддистских Гималаях и в Монголии, где круговой обход почтительно выполняется вокруг ступ, гробниц, монастырей и даже гор. Наиболее известный пример последнего - гора Кайлаш, которую обходят приверженцы четырех различных религий - буддизма, Бон, шиваизма и джайнизма. Гора Кайлаш олицетворяет ось мира, древо мира и лестницу в небеса одновременно, магическую вездесущность которых символизируют в Монголии и Тибете воткнутые вертикально в землю шесты.

Я также обнаружил этот шаманский символ - шаман использует лестницу в небо как стартовую площадку для полета души - в двух подземных мечетях с некрополями на полуострове Мангышлак в Казахстане . В этих мечетях, носящих имена Шопан-Ата и Бекет-Ата, тонкий древесный ствол вздымается из пола самого большого молитвенного зала сквозь потолочный световой люк к небу; паломники обходят вокруг него трижды. Мировое древо пронзает все уровни бытия: корни растут в нижнем мире, ствол указывает направление нашему миру, а вершина обеспечивает связь с небесами. В другой световой люк мечети Бекет-Ата помещены более двух дюжин бараньих черепов с огромными рогами - еще один из обычаев монгольской шаманской культуры. Я неоднократно видел в Центральной Азии головы овец, оленей, антилоп или даже медведей, развешанные на деревьях лицом к западу. Такой обряд - дань уважения этому виду животных, представитель которого в нем «участвует», побуждающая его вновь рождаться на данной территории.

В Центральной Азии мавзолеи исламских святых и суфийских мистиков образуют своеобразный «мостик» между исламом и шаманизмом. Полагаю, близость мистики суфиев и шаманов значительно облегчила первым их миссионерскую работу с изначально исповедовавшим шаманизм тюркским населением Центральной Азии. Главной общей чертой тех и других была уверенность в том, что они могут, находясь в экстатических состояниях сознания и благодаря дружественным духам, вступить в контакт с миром богов и полубожественных сущностей здесь и сейчас, а не только за гробом.

В конце моего трехдневного посещения Мерва Ах Мохаммед показал мне книгу из своей личной библиотеки, содержавшую множество старых фотографий, начиная с 1891 г. В то время многие развалины, ныне неузнаваемые из-за полного упадка, были еще впечатляющими и внушительными на вид руинами. Хотя российские ученые ходатайствовали перед царем вмешаться и не позволять местному султану разрушать древние здания, их уничтожение продолжалось. Султан оправдывал свои действия, говоря: «Зданиям это не повредит; просто старые кирпичи уберут, чтобы построить новые дома». Если сравнить старые фотографии Мерва и Самарканда, придется сделать вывод, что Мерв мог быть восстановлен не хуже Самарканда, если бы использование руин (в качестве стройматериалов. - Примеч. пер.) прекратилось в конце XIX века. Теперь же туристы стаями слетаются в Самарканд, а в Мерве в это время пасутся верблюды.

Поскольку до меня доходили слухи, что таинственные подземные строения на казахском полуострове Мангышлак, возможно, связаны с несторианством, я решил самостоятельно их исследовать. Эти пещеры, теперь служащие помещениями мечетей, глубоко врезаны в склон горы, и к ним можно добраться по узенькой лестнице . Возле входа в каждую пещеру располагаются обширные некрополи со множеством средневековых и более современных памятников. Рядом с некоторыми из них стоят большие каменные фигуры баранов, называемые кошкар mac. Я уже отыскивал мотивы, связанные с каменными баранами, происходящие из тюркско-монгольской культуры, на несторианских кладбищах в Иране, в Марагхе, Делемоне и Гёктепе. У тюрок и арабов баран рассматривался как племенной тотем и покровитель. На спинах каменных фигур вырезаны надписи на арабском языке, а на их боках - мечи, топоры или вьючные мешки. У пещеры Шакпак-Ата кладбище подступает вплотную к мечети. Слева и справа от входа в скале высечены соответственно два и пять углублений, в которых захоронения сделаны на уровне земли. Они прикрыты сверху незакрепленными каменными плитами; в одной из могил можно увидеть череп, чей возраст равен столетиям.

Такие кладбища - места более «жизнерадостные», нежели их европейские аналоги. Рядом с некрополем Ханга-баба мы видели большое семейство, приехавшее помянуть родственника, павшего жертвой сталинской «чистки» 1937 г. Они разложили цветастые ковры прямо рядом с могилой и забили овцу, которую немедленно освежевали, приготовили и съели, уделив при этом порцию покойному. В ходе этого ритуала умерший приобщается к жизни живых - и наоборот.

Казахский археолог Андрей Астафьев полагает, что эти пещеры никогда не были связаны с несторианством, а в Средневековье были суфийскими монастырями. На самом деле местные верят, что все эти монастыри были основаны учениками суфийского учителя XII века Ахмеда Яссави. Связь с суфизмом также заставляют предположить крайне узкие проходы, проникнуть в которые можно только ползком, что вынуждает людей принимать смиренную позу. Действительно, суфии медитировали в крошечных темных кельях, вход в которые закрывался на определенное время огромными камнями.

Во всех этих мечетях также заметны явные признаки доисламских ритуалов. Там стоят жертвенные алтари, истертые и почерневшие от бараньего жира, напоминающие о культе огня. В Шопан-Ата пожилая хранительница святыни в полночь проводила огненный ритуал. Ее одновременно и уважают, и боятся, как колдунью. Она уселась на корточки у входа в подземную мечеть, перед камнем с выдолбленным углублением, в которое налила немного масла. Затем она подожгла масло и достала из мешка несколько клочков бумаги с написанными на них стихами из Корана, которые бросала в огонь, предварительно зачитывая вслух. Около 20 человек почтительно окружали ее. В конце церемонии они «омыли» руки в огне и приложили их к немощным или больным частям тела.

Этот ритуал напоминает культ огня у древнетюркских и монгольских народов. Так, византийский посланник Земаркос, который в 568 г. путешествовал в долину Талас в южном Казахстане, чтобы посетить хана западных тюрок Истами, сообщал, что тюрки «очищают себя огнем». Огненный ритуал, отправляемый в Шопан-Ата, также перекидывает мост к казахским суфиям. В суфийских монастырях последователей Ахмеда Яссави священный огонь горел днем и ночью. Каждый раз, покидая монастырь, суфий протягивал руки к огню, а потом проводил ими по лицу. Этот очистительный ритуал также показывает, что ислам воспринял доисламские религиозные концепции.

Обследовав важнейшие подземные мечети, я пришел к тому же выводу, что и Астафьев. Никаких следов присутствия несториан - ни внутри мечетей, ни в некрополях.

Использованы материалы сайта: http://www.e-reading-lib.org

Туркменистан: Древний Мерв Который самым первым Из всех божеств небесных Над Харою восходит Перед бессмертным Солнцем, Чьи лошади быстры, И первым достигает Прекрасных, золотистых Вершин, откуда видит Он весь арийский край, Где храбрые владыки Сбираются на битвы, Где на горах высоких, Укромных, полных пастбищ, Пасется скот привольно; Где на озерах волны Вздымаются глубоких И где рек судоходных Широкие потоки Стремят свое теченье И к Ишкате Порутской, И к Мерву , что в Харайве, И к Гаве, в Согдиане, Или течет в Хорезм. Авеста. Избранные гимны. Перевод с авестийского проф. И.М.Стеблин-Каменский. Душанбе, 1990 г. С 57. В тридцати километрах к востоку от Мары в долине реки Мургаб находится довольно-таки большая территория, археологические памятники которой объединены одним названием - Древний Мерв. Некогда каждое из пяти городищ, остатки полуразрушенных зданий которых можно увидеть сегодня, процветало в свою эпоху. Самое древнее представлено крепостью Эрк-Кала, Далее городище античного мира - Гяур-Кала, крепостное поселение арабского периода - Шаим Кала, крепость сельджукского времени Султан-Кала и поселение времен Тимура - Абдулла-Хан-Кала. Последнее называют Новым Мервом, поскольку оно возникло спустя двести лет после того, как Старый Мерв, базирующийся на постройках от второго тысячелетия до н.э. до 6-7 веков нашей эры, был полностью разрушен татаро-монголами. Таким образом, Мерв на протяжении многих веков перемещался вокруг своего исторического ядра, разрастаясь и развиваясь, словно живой организм. Еще совсем недавно современный город Мары называли Мерв.
Каждая из прошедших эпох оставила свои неповторимые свидетельства, представленные архитектурой, гончарными изделиями, монетами и многими другими находками.
К сожалению, здания Древнего Мерва сильно разрушенны. Но все же, даже на развалинах можно ощутить дух того времени, когда они были или крепостью, или дворцом, или усыпальницей.
Поселение Эрк-Кала - это окруженный высокой крепостной стеной самый древний город Мерва, позже он вошел в состав античного Гяур-Кала, на территории которого обнаружены зороастрийское святилище, христианская церковь, иудейский храм, буддистский храм и мусульманская мечеть. Последняя была построена позже всех арабами, разрушившими процветающий город, в котором мирно сосуществовали почти все религии того времени. Позже они основали город рядом с разрушенным, но в центре того построили свою мечеть.
Сегодня Эрк-Кала похожа на глиняную воронку, или засыпанное жерло вулкана: высокая и широкая стена с оплывшими кирпичами окружает несколько таких же оплывших холмов и небольшое плато. Интересно пройтись по стене вокруг городища. Скорым шагом это занимает двадцать минут. Любопытно и то, что повсюду под ногами валяются черепки: простые от обычных хозяйственных керамических сосудов и покрытые яркой глазурью небесного, лазоревого, коричневого цветов. Попадаются и древние монеты. Некоторые местные жители промышляют тем, что собирая монеты после дождя, как грибы, продают их потом туристам.
Но наиболее впечатляющим из всех сохранившихся крепостей, бесспорно, является крепость Киз-Кала. Это укрепленная со всех сторон крепость с необычными, словно гофрированными, стенами. Она относится к VII-VIII вв. Состоит из двух этажей. На фото справа видны входы на нижний этаж и на крепостную стену.
Сегодня можно попасть только на верхний этаж. Нижний остался погребенным под землей. Археологи пока не решаются его раскапывать, опасаясь обрушения всего сооружения.
Как и многие азиатские здания, крепость построена из сырцового кирпича (смесь глины с соломой) и, простояв не один век под открытым небом, потеряла свою прочность. Напротив Киз-Кала стоит еще одна феодальная крепость - она меньше и сохранилась не так хорошо. Но две эти крепости народ объединил в одной легенде.
В Большом замке жили красивые девушки, а в малом - парни. Когда кто-то из парней хотел жениться, то брал камень, и кидал его в Большой замок. Если камень попадал во двор замка, парень мог пойти и выбрать себе жену. Думаю, мало кто из парней сумел жениться, поскольку расстояние между замками такое, что ни один мужчина не сможет докинуть камень, будь он даже самым сильным и ловким, разве что придумает какое-то устройство, вроде большой рогатки или пращи, и то, успех сомнителен. Но легенды на то и легенды - хочешь верь, хочешь не верь. Да и название крепости переводится, как "девичья крепость".
Нам удалось побывать в этих крепостях на рассвете, когда рядом не было ни души, а стены старых крепостей все так же, как и много веков тому назад, встречали солнце. Но в то утро тишину покоев нарушили наши возгласы восхищения и проникновенный рассказ гида. Намного лучше сохранились памятники XI-XII веков, когда Мерв был столицей государства сельджуков. В то время, благодаря дорогам Великого Шелкового Пути, проходящим и через Мерв, в городе развивались торговля, ремесла, искусства, наука. В Мерве жил и творил известный восточный ученый, философ, поэт Омар Хайям.
Много в Мерве исламских мавзолеев, в которых захоронены бывшие правители или святые арабского мира. Это хорошо сохранившийся мавзолей Мухаммеда ибн Зейда. Он построен из обожженного кирпича, а его интерьер богато украшен уникальной настенной надписью на арабском языке и фигурным орнаментом.
Рядом с мавзолеем в мазанке живет старый дедушка - яшули (старый уважаемый человек). Он рад всем гостям и еще не так давно лично встречал и рассказывал о мавзолее, но сейчас он ослеп и сидит в своей мазанке, также радуясь, когда к нему кто-то заглядывает. Дедушке много лет, он и сам не помнит, когда родился. Ухаживают за ним люди из ближайшего поселка, да и туристы с интересом заглядывают в его одинокую келью.
Красив мавзолей Султана Санджара - правителя Мерва эпохи сельджуков. Он расположен в самом центре Султан-Калы и удивительным образом сохранился даже после нашествия татар, хотя со временем потерял голубое покрытие купола. Сегодня мавзолей реставрирован.
О султане Санджаре тоже есть одна очень необычная легенда, даже сказка. Когда-то султан Санджар увидел пери и влюбился в нее. Он не стал скрывать своих чувств и признался красавице в любви, прося ее стать его женой. Пери согласилась, но с тремя условиями. Первое: она потребовала, чтобы Санджар никогда не оглядывался и не смотрел ей вслед. Второе: чтобы муж никогда не смотрел, как она расчесывает волосы. И третье: чтобы султан никогда не пытался обнять ее. Влюбленный мужчина поклялся выполнит их, не задумываясь, хотя пери предупредила: "Если ты нарушишь свою клятву, я уйду и никогда больше не вернусь". Прошло время, и султан, одолеваемый любопытством, оглянулся вслед любимой. И увидел, что ее ноги не касаются пола, она не идет, а парит в воздухе. Султан ахнул, а пери, заметив его взгляд, сильно рассердилась, но, вняв мольбам мужа, простила его, напомнив о двух других условиях. Но и второе условие султан нарушил. Он заглянул в замочную скважину и увидел, как его жена причесывается. Пери сняла голову и, поставив ее перед собой, расчесывала волосы. Уличив мужа, пери рассердилась еще сильнее, но султан упал перед ней на колени, умоляя не покидать его. Пери тронули его мольбы, и она осталась. Прошло еще время. Султан, как любой мужчина, жаждал обнять свою возлюбленную и, не сдержав страсти, обхватил пери и... обнял пустоту. Пери не имела тела, она была словно создана из воздуха. Султан опешил, а пери улетела. Но любовь не покинула сердце султана и он, страдая, смотрел в небо, призывая свою возлюбленную. Она ответила на его призыв, приказав построить мавзолей, такой, чтобы свод его был высок, а сам мавзолей казался легким и парящим в небе. В купола надлежало оставить отверстие, через которое пери в полнолуние сможет прилетать к ожидающему ее мужу. Как только мавзолей был построен, вся жизнь султана Санджара превратилась в ожидание полнолуния и желанную встречу с возлюбленной, которая приходила к нему через отверстие в куполе.
Когда султан умер, его похоронили под куполом мавзолея и, рассказывают, до сих пор в полнолуние из мавзолея слышатся горестные вздыхания красавицы-пери. Такая вот история! Сегодня мавзолей Султана Санджара является местом паломничества не только верующих, но и всех гостей Туркменистана, в том числе и именитых. Вместе с нами мавзолей посетила американская делегация во главе с заместителем госсекретаря США Хилари Клинтон. Люди продолжают приезжать в Мерв, снова и снова погружаясь в его прошлое, слушая истории о давно минувшем, представляя жизнь, давно ушедшую. А старые развалины каждый день воскресают на рассвете и снова погружаются в сон, вздыхая по тем временам, когда в них кипела жизнь. Продолжение здесь.

Государственный историко-культурный парк «Древний Мерв» - остатки древнейшего известного город Средней Азии, стоявшего на берегу реки Мургаб в юго-восточной части Туркменистана, в 30 км к востоку от современного города Мары.

Мерв - столица персидской сатрапии Маргиана и государства Сельджуков. Мерв - древнейшее поселение, располагавшееся на Великом Шелковом пути, и возникшее, очевидно, еще во II тысячелетии до н.э., - на протяжении многих веков разрастался и развивался. До наших дней дошел целый ряд памятников Мерва, причем наиболее хорошо сохранились объекты, относящиеся к двум последним тысячелетиям.

Сейчас на месте огромного города Мерв, население которого в Средние века превышало одно время, по некоторым оценкам, миллион человек, можно увидеть только древние развалины и отдельные уцелевшие старинные постройки. Эти руины, а также мощный (более 10 м) культурный слой, вбирают в себя следы 5 разных поселений, которые и объединяются под одним общим названием - Древний Мерв. Во-первых, это самое древнее (еще доисторическое) укрепленное городище - Эрк-Кала; во-вторых, это античный Мерв - городище Гяур-Кала; в-третьих, это крепостное поселение арабского периода - Шаим-Кала; далее, это самый развитой - сельджукский Мерв, или Старый Мерв, с крепостью Султан-Кала в роли городского центра. Наконец, это поселение более позднего, тимуридского времени - Абдулла-Хан-Кала, или Новый Мерв, возникший через 2 столетия после того, как Старый Мерв был разрушен татаро-монголами.

Сейчас мы можем наблюдать лишь отдельные сооружения каждой эпохи. Одно из таких сооружений - Большой Кёшк (кёшки - это укрепленные здания-бастионы с прочными, словно гофрированными стенами), датированный VII-VIII вв. Очень ценные памятники дошли до наших дней из XI-XII вв. Один из них - мавзолей Мухаммеда ибн Зейда в западном пригороде Султан-Калы, интерьер которого украшен уникальной настенной надписью на арабском языке, выполненной из жженого кирпича с фигурным орнаментом. Один из самых ценных архитектурных объектов Мерва, также относимый к XII в., - мавзолей султана Санджара. В строгой классической архитектуре этого памятника отражены наивысшие достижения сельджукской державы периода ее расцвета. Тимуридский период (примерно XV в.) представлен несколькими мавзолеями, а также руинами глинобитной крепостной стены.

В 1987 г. образован Государственный историко-культурный парк Древний Мерв. Руины Мерва — памятник Всемирного наследия ЮНЕСКО.

После арабского завоевания Средней Азии в VII в. обретает вторую жизнь как плацдарм для завоевательных экспедиций на север и восток. При Аббасидах Мерв - один из главных центров арабской книжной учёности, обладавший десятью библиотеками.

Расцвет города начинается при правлении династии Саманидов . Своего наивысшего расцвета Мерв достиг в середине XII века, когда султан Санджар сделал его столицей государства Сельджукидов . В это время Мерв поражал современников размахом своих построек и огромным населением, которое, по некоторым оценкам , было больше, чем население Константинополя и Багдада . Продолжал оставаться крупнейшим центром Средней Азии и при хорезмшахах .

В 1221 г. Мерв был разрушен монголами и не возродился до XV века, когда Тимуриды наконец привели в порядок его ирригационные сооружения, но Мерв не смог достичь былого величия, со временем поселение было перенесено на место современного города Мары. С приходом в 1880-е гг. русской армии (см. бой на Кушке) началось археологическое исследование территории Мервского оазиса, которое приобрело систематический характер в послевоенный период благодаря деятельности М. Е. Массона .

Инфраструктура

• Цитадель Эрк-Кала площадью 12 га восходит к эпохе Ахеменидов . Над городищем возвышается здание на монолитной платформе, вокруг - сырцовая стена.
• Территория раннесредневековой селитьбы Гяур-Кала с руинами нескольких буддийских и христианских монастырей, а также двухэтажных замков вельмож.
• Городище Султан-Кала в форме неправильного четырёхугольника - ядро столицы турок-сельджуков, несколько западнее Гяур-Калы.
• Цитадель Шахрияр-арк относится к сельджукскому периоду и включает протяжённые руины казарм и дворцовых сооружений, а также мавзолей султана Санджара .
• Мавзолей Мухаммеда-ибн-3ейда на пригородной территории сельджукской столицы - возведён ок. 1112 г.
• Южное городище Абдулла-хан-Кала представляет последний период застройки Мерва и отличается регулярной планировкой (дворец, мечети, медресе, мавзолеи).

Известные люди из Мерва

• Ахмад ибн Абдадллах ал-Марвази (770-870 гг.), математик и астроном.
• Аббас Марвази - персидский поэт IX века.
• Масуди Марвази - персидский поэт Х века.
• Шараф аз-Заман Тахир аль-Марвази, врач XII века

См. также

• «Хаким из Мерва, красильщик в маске » - рассказ Хорхе Луиса Борхеса

Напишите отзыв о статье "Мерв (древний город)"

Примечания

Литература

• В. М. Массон Мерв - столица Маргианы. - Мары, 1991 - 73 с.

Ссылки

• Логотип Викисклада На Викискладе есть медиафайлы по теме Мерв

Отрывок, характеризующий Мерв (древний город)

Вдруг одна из туч «порвалась», и из неё полыхнул ослепительно яркий свет. А в этом свете, в сверкающем коконе, приближалась фигурка очень худого юноши, с острым, как лезвие ножа, лицом. Вокруг него всё сияло и светилось, от этого света чёрные тучи «плавились», превращаясь в грязные, чёрные лоскутки.
– Вот это да! – радостно закричала Стелла. – Как же у него это получается?!.
– Ты его знаешь? – несказанно удивилась я, но Стелла отрицательно покачала головкой.
Юноша опустился рядом с нами на землю и ласково улыбнувшись спросил:
– Почему вы здесь? Это не ваше место.
– Мы знаем, мы как раз пытались выбраться на верх! – уже во всю щебетала радостная Стелла. – А ты поможешь нам вернуться наверх?.. Нам обязательно надо быстрее вернуться домой! А то нас там бабушки ждут, и вот их тоже ждут, но другие.
Юноша тем временем почему-то очень внимательно и серьёзно рассматривал меня. У него был странный, насквозь пронизывающий взгляд, от которого мне стало почему-то неловко.
– Что ты здесь делаешь, девочка? – мягко спросил он. – Как ты сумела сюда попасть?
– Мы просто гуляли. – Честно ответила я. – И вот их искали. – Улыбнувшись «найдёнышам», показала на них рукой.
– Но ты ведь живая? – не мог успокоиться спаситель.
– Да, но я уже не раз здесь была. – Спокойно ответила я.
– Ой, только не здесь, а «наверху»! – смеясь, поправила меня моя подружка. – Сюда мы бы точно не возвращались, правда же?
– Да уж, я думаю, этого хватит надолго... Во всяком случае – мне... – меня аж передёрнуло от недавних воспоминаний.
– Вы должны отсюда уйти. – Опять мягко, но уже более настойчиво сказал юноша. – Сейчас.
От него протянулась сверкающая «дорожка» и убежала прямо в светящийся туннель. Нас буквально втянуло, даже не успев сделать ни шагу, и через какое-то мгновение мы оказались в том же прозрачном мире, в котором мы нашли нашу кругленькую Лию и её маму.
– Мама, мамочка, папа вернулся! И Велик тоже!.. – маленькая Лия кубарем выкатилась к нам навстречу, крепко прижимая к груди красного дракончика.. Её кругленькая мордашка сияла солнышком, а сама она, не в силах удержать своего бурного счастья, кинулась к папе и, повиснув у него на шее, пищала от восторга.
Мне было радостно за эту, нашедшую друг друга, семью, и чуточку грустно за всех моих, приходящих на земле за помощью, умерших «гостей», которые уже не могли друг друга так же радостно обнять, так как не принадлежали тем же мирам...
– Ой, папулечка, вот ты и нашёлся! А я думала, ты пропал! А ты взял и нашёлся! Вот хорошо-то как! – аж попискивала от счастья сияющая девчушка.
Вдруг на её счастливое личико налетела тучка, и оно сильно погрустнело... И уже совсем другим голосом малышка обратилась к Стелле:
– Милые девочки, спасибо вам за папу! И за братика, конечно же! А вы теперь уже уходить будете? А ещё когда-то вернётесь? Вот ваш дракончик, пожалуйста! Он был очень хороший, и он меня очень, очень полюбил... – казалось, что прямо сейчас бедная Лия разревётся навзрыд, так сильно ей хотелось подержать ещё хоть чуть-чуть этого милого диво-дракончика!.. А его вот-вот увезут и уже больше не будет...
– Хочешь, он ещё побудет у тебя? А когда мы вернёмся, ты его нам отдашь обратно? – сжалилась над малышкой Стелла.
Лия сначала ошалела от неожиданно свалившегося на неё счастья, а потом, не в состоянии ничего сказать, так сильно закивала головкой, что та чуть ли не грозилась отвалиться...
Простившись с радостным семейством, мы двинулись дальше.
Было несказанно приятно опять ощущать себя в безопасности, видеть тот же, заливающий всё вокруг радостный свет, и не бояться быть неожиданно схваченной каким-то страшно-кошмарным ужастиком...
– Хочешь ещё погулять? – совершенно свежим голоском спросила Стелла.
Соблазн, конечно же, был велик, но я уже настолько устала, что даже покажись мне сейчас самое что ни есть большое на земле чудо, я наверное не смогла бы этим по-настоящему насладиться...
– Ну ладно, в другой раз! – засмеялась Стелла. – Я тоже устала.
И тут же, каким-то образом, опять появилось наше кладбище, где, на той же скамеечке, дружно рядышком сидели наши бабушки...
– Хочешь покажу что-то?... – тихо спросила Стелла.
И вдруг, вместо бабушек появились невероятно красивые, ярко сияющие сущности... У обоих на груди сверкали потрясающие звёзды, а у Стеллиной бабушки на голове блистала и переливалась изумительная чудо-корона...
– Это они... Ты же хотела их увидеть, правда? – я ошалело кивнула. – Только не говори, что я тебе показывала, пусть сами это сделают.
– Ну, а теперь мне пора... – грустно прошептала малышка. – Я не могу идти с тобой... Мне уже туда нельзя...