Повесть о князьях владимирских год. Идея «третьего рима» в сочинениях «филофеева цикла». Смотреть что такое ""сказание о князьях владимирских"" в других словарях

... И Бог вручил Египет и Клео­патру в руки Августу. Август же начал собирать дань со всей все­ленной... Пруса, родича своего, по­слал на берега Вислы-реки в города Мальбор и Турунь, и Хвоини, и преславный Гданьск, и во многие другие города по реке, называемой Неманом и впадающей в море. И жил Прус очень много лет, до чет­вертого поколения; и с тех пор до нынешних времен зовется это ме­сто Прусской землей.

И вот в то время некий воевода новгородский по имени Гостомысл перед кончиной своей созвал всех правителей Новгорода и сказал им: «О мужи новгородские, советую я вам, чтобы послали вы в Прусскую землю мудрых мужей и призвали бы к себе из тамошних родов пра­вителя». Они пошли в Прусскую землю и нашли там некоего князя по имени Рюрик, который был из римского рода Августа-царя. И умолили князя Рюрика посланцы от всех новгородцев, чтобы шел он к ним княжить. И князь Рюрик пришел в Новгород вместе с двумя братьями; один из них был именем Трувор, а второй - Синеус, а тре­тий - племянник его по имени Олег. С тех пор стал называться Новгород Великим; и начал первым княжить в нем великий князь Рю­рик.

А четвёртое колено от великого князя Рюрика - великий князь Владимир, который просветил Рус­скую землю святым крещением в году 6496 (988). А от великого князя Владимира четвертое колено - правнук его Владимир Всеволодо­вич Мономах...

В то время правил в Царьграде благочестивый царь Константин Мономах и воевал он тогда с пер­сами и латинянами. И принял он мудрое царское решение - отпра­вил послов к великому князю Вла­димиру Всеволодовичу: Неофита, митрополита эфесского, и с ним двух епископов, милитинского и митилинского, и антиохийского стратига Антипа, иерусалимского наместника Евстафия и других своих знатных вельмож. С шеи своей снял он животворящий крест, сделанный из животворяще­го дерева, на котором был распят сам владыка Христос. С головы же своей снял он венец царский и по­ложил его на блюдо золотое. Пове­лел он принести сердоликовую ча­шу, из которой Август, царь рим­ский, пил вино, и ожерелье, кото­рое он на плечах своих носил, и цепь, скованную из аравийского золота, и много других даров цар­ских. И передал он их митрополиту Неофиту с епископами и своими знатными посланниками и послал их к великому князю Владимиру Всеволодовичу, так говоря с моль­бой: «Прими от нас, о боголюбивый и благоверный князь, во славу твою и честь эти честные дары, ко­торые с самого начала твоего рода и твоих предков являются царским жребием, чтобы венчаться ими на престол твоего свободного и само­державного царства. Прими и то, о чем будут тебя молить наши по­сланцы - мы от твоего величия просим мира и любви: тогда цер­ковь Божия утвердится, и все пра­вославие в покое пребудет под вла­стью нашего царства и твоего свободного самодержавства великой Руси; теперь будешь ты называться боговенчанным царем, увенчанный этим царским венцом рукою свя­тейшего митрополита кир Неофита с епископами». И с тех пор вели­кий князь Владимир Всеволодович стал именоваться Мономахом, ца­рем великой Руси. И пребывал по­сле того во все время с царем Кон­стантином в мире и любви. С тех пор и доныне тем венцом царским, который прислал греческий царь Константин Мономах, венчаются великие князья Владимирские, ко­гда ставятся на великое княжение русское...

Родословие великих кня­зей литовских. В год 6830 (1322) некий князек, по имени Витянец, из рода смоленских князей, пле­ненный безбожным Батыем, бежал из плена и поселился в Жмудской земле у бортника. И взял у него дочь в жены себе и прожил с нею тридцать лет, и были они бездетны. И убило его громом. И после князя Витенца взял жену его за себя раб его, конюх, по имени Гегименик. И родил от нее семь сыновей. Пер­вый - Наримантик, второй - Евнутик, третий - Ольгердик, чет­вертый - Кейстутик, пятый - Скиригалик, шестой - Кореадик и седьмой - Мантоник.

Начало XVI в.

Текст печатается по изданию: Па­мятники литературы Древней Руси. Конец ХУ - первая половина XVI вв. -М., 1984.

Традиционно принято … начинать историю Русского государства с 862 г., ибо наиболее авторитетный из летописных источников - «Повесть временных лет» - сообщает о приглашении в этом году ва­ряжского князя Рюрика представителями населения Северной Руси. Он прибыл с двумя братьями; сам Рюрик избрал своей резиденцией Нов­город, брат его Синеус обосновался на Белом озере, другой брат Трувор - в Изборске. Через два года братья умерли, и Рюрик стал единодер­жавным правителем. Так события изложены в одной из дошедших до нас редакций «Повести». Текст другой ее редакции называет первым местопребыванием Рюрика город Ладогу и сообщает, что по смерти братьев князь перенес резиденцию в построенный им Новгород . До настоящего времени в Новгороде археологами не обнаружено слоев старше IX в. Продолжаются раскопки близлежащего Рюрикова Горо­дища, о котором известно предание, записанное (точнее сказать - публикатором пересказанное) более ста лет назад: «Здесь, - сообщало оно, - поселились славяне, пришедшие с юга, часть которых впоследствии, по причине увеличения населения, перешла несколько ниже и основала Новый город или Новгород. В Городище жили самые влиятельные из славян, вследствие чего здесь же поселился первый русский князь Рю­рик, когда призван был на княжение» .

Высказывалось не раз предположение, что имена братьев Рюрика летописцем образованы искусственно - в результате ошибочного вос­приятия фразы древнескандинавского языка, сообщавшей, что Рюрик прибыл «с родом своим и верной дружиной». Однако, согласно недав­нему комментарию, летописный текст не имеет следов перевода, а воз­ведение имен братьев Рюрика к этим словам «фонетически невозмож­но» . Интересно, что упомянутому предположению противостоит и русский фольклор о князьях Синеусе и Труворе.

Недалеко от Изборска предания о трех братьях записаны еще в 1937 г. Согласно одной из записей, «Встарину жили три князя: Рюрих, Синеус и Трувор. Часто Синеус ездил к Трувору в гости. А Трувор-то жил в нас, в Изборски. И посичас евоная могила на нашем кладбищи е. Так вот, ездил Синеус в гости на парусных лодках. Тогды наше озеро было рякой - Смолкой прозывалася. Ион и ездил по этой Смолки-то. Рюрих тож приязжал, встречали их на берегу славяны. Трувор прожил в нас недолго, ево змея в пригори укусила, ион и помер» . Другая запись отобразила легенду о попытках разрыть могилу Трувора: якобы уже откопали «золотой гроб», но испугались, и гроб исчез . Неизданный летописный текст XVII в. упоминает, что после прибытия князей "по двою лет умре Трувор в Изборске, а Синеус на Белеозере в Кистеме, оба же безчадны и оста един Рюрик...» . В данной связи академик А.А.Шахматов замечал, что «на Белоозере вспоминали о варяжском князе Синеусе; память о нем была жива еще в XVI столетии, когда указывали даже погост, где он сидел». А.А.Шахматов цитировал извест­ную ему рукопись Кирилле-Белозерского монастыря, где про Синеуса сказано, что он сидел «у нас на Кистеме» . Этим снимается высказывавшееся сомнение в отношении Синеуса, связанное с тем, что город Бслоозеро основан позже: и в летописи, и в устной традиции речь шла о пребывании на Белом озере, а не в городе с аналогичным названием.

Что касается княжения самого Рюрика, то довольно обстоятельное предание записал в Олонецкой губернии Ё. В. Барсов. Оно повествовало, что князь Рюрик приехал «из северной стороны» и «распоселился жить в Ладоге». Но «тут ему место не по люби, и приезжает он в Новгород Великий, и не с голыми рукама, и в союз вступает». Рюрик понравился новгородцам, которые согласились сначала платить ему небольшую дань, а затем постепенно увеличили ее по просьбе князя Рюрика, «и поныне помнят этого домового хозяина и в Северной Украине, и в Олонецком крае, и в Новгороде» .

Но есть и гораздо более любопытный фольклорный по происхожде­нию материал. Долгое время не использовали так называемую Иоакимовскую летопись. Ее рукопись не сохранилась, но начальная часть этой летописи - в тех ее фрагментах, которые дополняли или коррек­тировав известия «Повести временных лет» - была переписана пер­вым нашим историком В.Н.Татищевым и включена в состав его труда . Многие историки позднейшего времени скептически относились к этим сведениям - и не без некоторых оснований. Явно отредактиро­ванная кем-то уже в XVII или XVIII веке, летопись уснащает свой древний текст - по примеру некоторых польских и западноевропейских историков XVI - XVII столетий - плодами этимологических домыслов. На это обратил внимание уже сам В.Н.Татищев. Вместе с тем, несо­мненно, что Иоакимовская летопись опиралась и на фольклорные ис­точники, о чем свидетельствуют находящиеся там ссылки. В сущности, за вычетом некоторых имен и географических названий нет реальных причин отказывать в доверии Иоакимовской летописи. Это показал в обстоятельном ее разборе П.А.Лавровский еще около 140 лет назад .

Основу рукописи, попавшей к Татищеву, составляет (это сказано в самом ее тексте) историческое сочинение первого новгородского епи­скопа Иоакима Корсунянина, деятельность которого протекала здесь в конце X и первой трети XI в. (он умер в 1030 г.). К тому же составитель летописи говорит о себе в первом лице как о проповеднике христианст­ва в Новгороде. Драматические события, связанные с крещением нов­городцев, изложены в обстоятельном рассказе, который есть только в Иоакимовской летописи. Эти события должны были оставить значи­тельные вещественные следы на местности. Недавними раскопками в Новгороде они были обнаружены и соответственно подтвердилась ис­тинность уникального повествования Иоакимовской летописи. Об этом можно прочесть в статье руководившего раскопками академика И Я.Янина .

Рассказ о крещении новгородцев содержит упоминание о фольклор­ных источниках - аналогично тому, как это имеет место в известиях Иоакимовской летописи о событиях более ранних. Свидетелем таких событий епископ Иоаким не был. Но он, конечно, мог воспользоваться устными преданиями и даже историческими песнями, которые упомянуты в Иоакимовской летописи при описаниях этих более ранних со­бытий.

В Иоакимовской летописи рассказывается, что инициатором при­глашения Рюрика был княживший до него у новгородцев Гостомысл. Краткое известие об этом есть и в некоторых других летописях, но в них Гостомысл назван не князем, а старейшиной; имя его открывает собой и летописный перечень посадников Великого Новгорода. В этих летописях вообще нет речи о русских князьях, предшествовавших Рю­рику, что естественно для памятников средневековой историографии, редактированных во времена правления Рюриковичей.

Исключение составляет Иоакимовская летопись, древний текст ко­торой, как можно думать, уцелел до того времени, когда правила уже династия Романовых и ослабли побудительные мотивы именно Рюрика считать первым князем на Русской земле.

В этой летописи сообщается о долго правившей славянской княже­ской династии, последним представителем которой как раз и был Гос­томысл. Подробно пересказано включавшее один из международно-распространенных мотивов предание о его смерти и передаче княжения Рюрику: четыре сына Гостомысла погибли бездетными при жизни отца, когда его возраст уже не давал надежд на продолжение рода по муж­ской линии, но оставались три дочери; они были замужем и имели сыновей; Гостомысл в соответствии с явившимся ему сновидением завещал княжение сыну средней дочери, выданной за иноземного пра­вителя; старейшины, исполняя его волю, пригласили на княжение Рю­рика.

Привожу полностью этот любопытный текст, как он был изложен В.Н.Татишевым:

Гостомысл имел четыре сына и три дсчере. Сынове его ово на войнах избнени, ово в дому изомроша, и не остася ни единому им сына, а дочери вы­даны быша суседним князем в жены. И бысть Гостомыслу и людем о сем печаль тяжка, иде Гостомысл в Колмогард вопросити боги о наследии, и, возшед на высокая, принесе жертвы многи и весчуны угобьзи. Весчуны же отвесчаша ему, яко боги обесчают дата ему наследие от ложесн его. Но Гос­томысл не ят сему веры, зане стар бе и жены его не ражяаху, посла паки в Зимеголы к весчунам вопросит, и ти реша, яко иметь нвслеповати от своих ему. Он же ни сему веры не ят, пребываше в печали. Единою спясчу ему о полудни виде сон, яко из чрева средние дсчери его Умилы проиграете дрено велико плодовита и покры весь град Великий, от плод же его насысчахуся людие всея земли. Востав же от сна, призва весчуны, да изложат ему сом сей. Они же реша: «От сынов ея имать наследите ему, и земля угобзится княжением его». И вси радовахуся о сем, еже не имать наследити сын больший дсчере, зане негож бе. Гостомысл же, видя конец живота своего, созва вся старейшины земли от славян, руси, чуди, веси, мери, кривич и дрягович, яви им сновидение и посла избраннейшия в варяги просити кня­зя. И приидоша по смерти Гостомысла Рюрик со двема брата и роды ею» .

Однако вокняжение Рюрика произошло далеко не сразу после смер­ти Гостомысла. «Повесть временных лет» сообщает, что на какое-то время власть захватили непрошенные варяги, которые взимали дань, а после изгнания их начались внутренние раздоры, побудившие отпра­вить послов именно к Рюрику и его братьям с хорошо известными словами: «Земля наша велика и обильна, а наряда в ней нету; да пойде­те княжит и владет нами». По-видимому, за прекращением дина­стии последовала смута, аналогично тому, как это произошло много позже - вслед за пресечением династии Рюриковичей.

Междуцарствие продолжалось 18 лет. Такой вывод позволяют сде­лать западноевропейские хроники, которые сообщают о смерти Гостомысла в 844 г. Ещё полтораста с лишним лет назад академик ФИ.Круг высказал мысль, что это тот самый Гостомысл, который упо­минается в наших летописях. Но хроники говорят о нем не в связи с Новгородом: речь идет о вторжении немецкого войска в земли славян и убиении их короля; это могли быть только западные, прибалтийские славяне. Одна из хроник уточняет, назвав их бодричами.

Для той эпохи подобное совмещение одним лицом властных функ­ций в разных, но более или менее близких этнически, либо географи­чески государственных образованиях - далеко не редкость. Как выяс­нено, сам Рюрик, будучи уже князем в Русской земле, оставался гер­цогом Южной Ютландии, а до того был владетельным графом во Фрисландии . Эти территории - не славянские и находились от русских его владений в несколько большем удалении, чем королевство бодричей. Вполне естественно, что славянин Гостомысл мог быть и князем Северной Руси, и королем бодричей. В этом случае закономер­но, что одна из дочерей его оказалась выдана за члена скандинавского королевского рода в союзную тогда бодричам Ютландию. Известно, что старшие члены семьи, в которой родился Рюрик, были изгнаны оттуда в В13 г. и бежали к бодричам. Позже они прибыли к германскому им­ператору, дабы вернуться при его поддержке. В результате войско его вместе с войском бодричей в 815 г. отправилось в поход. Таким образом, уже с 813 г. существовало тесное содружество ютландской королевской семьи с правителями бодричей. А Рюрик, согласно подсче­там исследовавшего этот вопрос Ф.Крузе, родился около 817 г.

Нетрудно объяснить и то обстоятельство, что король бодричей Гос­томысл был одновременно князем именно в Северной Руси. Несо­мненны ее многовековые исконные связи с прибалтийскими славяна­ми, откуда, очевидно, и происходила некогда основная часть славян­ского населения будущей Новгородской земли. Как резюмировал сравнительно недавно В.В.Седов, «есть весьма серьезные основания» для «доказательства западного (вендского) происхождения славян новгород­ских». Подытоживая результаты, добытые в этой связи лингвистами и этнографами, он заключал: «Собранный к настоящему времени мате­риал весьма обширен и свидетельствует о несомненной генетической связи древних новгородцев со славянскими племенами Польского Поморья» . Особенности же археологических находок в Новгородской земле можно объяснить «только предположением о происхождении новгородских славян с запада, из Вендской земли» . На таком фоне династические связи представляются более чем естественными. А династия, последним представителем которой был Гос­томысл, насчитывала несколько столетий - если верить Иоакимовской летописи. Из ее текста следует, что подвластная упомянутой династии территория некогда охватывала земли и восточных, и прибалтийских славян.

/Приводится (с сокращениями) по изданию: Азбелев С.Н. «Предания о древнейших князьях Руси по записям XI – XX вв.» / «Устное народное поэтическое творчество и традиции Древнерусской Духовной Культуры» // «Славянская Традиционная Культура и современный мир. Сб. материалов научно-практической конференции. Вып. 1. – М., Государственный республиканский центр русского фольклора, 1997./

Скан., подготовка – Ставр.

Предания о первых русских князьях

О Рюрике, Аскольде и Дире

Славянское племя, раскидавшись небольшими поселками на огромном пространстве в Приднепровской равнине и по Ильменю, не могло сохранить независимость.

В 859 г., по словам летописца, «варяги из-за моря» брали дань со славян, ехавших по Ильменю, и со всех кривичей, а также с двух соседних финских племен, чуди и мери, а хазары – с полян, северян и вятичей.

В 862 г. ильменские славяне и кривичи, собравшись с силами, свергли власть варягов, прогнали их за море и начали сами собой управляться; не стало между ними правды, восстал род на род, и начались усобицы. Терпеть их, видно, невмочь было, и порешили тогда ильменские славяне, кривичи и чудь: «Поищем себе князя, который бы владел нами и судил по праву».

Послы отправлены были к варяжскому племени Русь и сказали русским князьям: «Земля наша велика и обильна, а наряда (порядка) в ней нет; велите княжить и владеть нами». Братья согласились и в 862 г. пришли в землю северных славян и соседних финнов. Старший из этих братьев – Рюрик – водворился сначала при устье Волхова, у Ладожского озера, срубил себе здесь город Ладогу, а потом перешел к истоку Волхова и поселился в Новгороде; второй брат – Синеус – водворился на Белом озере, а третий – Трувор – в Изборске.

От них и страна, где они утвердились, стала называться Русью.

Так рассказывает о начале нашего государства предание, занесенное в древнюю летопись.

Там, где именно жили эти варяго-руссы и к какому племени принадлежали, про это нет сколько-нибудь точного указания. Много трудились наши ученые над изъяснением этого темного вопроса: одни предполагали, что под «варяго-руссами» надо разуметь норманнов; другие думали, что призванные князья-варяги были вождями сборной дружины, в которой было очень много славян, и потому эта пришлая дружина скоро вполне слилась с призвавшими. Наконец, в наше время некоторые думают, что руссы – славяне; один ученый полагает, что они – балтийские славяне, другой – что они из Приднепровья и ведут начало от роксолан. Словом, вопрос о том, откуда, как пришли и кто были первые наши князья, несмотря на все усилия и домыслы ученых, вопрос темный, нерешенный и таким, вероятно, останется навсегда, если не будет открыто каких-либо новых источников.

Два года спустя, говорит предание, умерли оба младшие брата Рюрика, и он стал властвовать на севере один. Приказывал он своим дружинникам в разных местах области рубить (строить) новые города, то есть строить деревянные ограды, крепости, где легко было держаться против внутренних и внешних врагов и где можно было хранить добычу и держать пленников. Врагов у Рюрика довольно было и между славянами: не все из них хотели подчиняться чужеземцу и платить ему дань – приходилось многих силою принуждать к повиновению.

В Новгороде, по преданию, произошло даже восстание: попробовали свергнуть Рюрика, но он одержал верх и казнил Вадима, главного мятежника, и многих сообщников его.

Рюрик

Много городов роздал Рюрик своим старшим дружинникам; они имели при себе вооруженные отряды и заставляли окрестных жителей повиноваться князю и платить дань.

Двое из дружины Рюрика, не получившие в управление городов, отпросились у него идти со своими родичами в Константинополь искать счастья. Отправились они обычным путем варягов – поплыли по Днепру мимо Смоленска, города кривичей, мимо Любеча, города северян, дошли до неведомого им городка в очень красивой местности, на крутом берегу Днепра. Узнали они, что город этот называется Киевом, по имени Кия, который некогда основал здесь первые поселки с братьями Щеком и Хоривом и сестрою Лыбедью. Узнали также, что киевляне платят дань хазарам.

Сильно полюбилось Аскольду и Диру это место: они помогли киевлянам освободиться от власти хазар и сами стали властвовать здесь; набрали они себе сильную дружину из своих земляков и утвердились в стране полян.

Так явилось новое Русское государство на среднем течении Днепра.

Недолго усидели на одном месте эти воинственные дружинники: привыкли они к боевым тревогам, и скучна была для них мирная жизнь, а тут еще то и дело приходилось им слышать от бывалых людей баснословные рассказы о дивных богатствах Константинополя, о необычайной его роскоши. Слышали они часто о том, что греки – народ слабый, изнеженный, что они боятся войны, что готовы скорее золотом откупаться от врагов, чем встречаться с ними в поле или море с оружием в руках.

Соблазн был очень велик. Добраться до Константинополя было не особенно трудно. Начались приготовления к походу. И вот собрались непоседливые, предприимчивые удальцы с разных сторон к Аскольду и Диру, охотники до воинских утех и богатой добычи, и пустились на двухстах лодках в путь. Легко было плыть по течению Днепра до самых порогов его, здесь приходилось с немалым трудом проводить лодки между камнями, а в иных местах надо было волочить их по земле, а кое-где нести и на плечах. Затем опять течение широкого Днепра несло ладьи в Черное море. В затишье приходилось плыть по морю на веслах, а при попутном ветре подымались паруса, и легкие ладьи быстро скользили по поверхности моря – неслись, словно чайки морские, по широкому его простору.

Напали руссы на Константинополь врасплох. Император был в это время с войском в Азии, у восточных пределов империи. Ужас охватил все население роскошной столицы, когда из соседних прибрежных селений беглецы принесли страшную весть, что множество русских лодок плывет к столице. Заперли городские ворота, расставили в разных местах по стене городской и по башням стражу и послали к императору весть о беде.

Страшны были для изнеженных византийцев суровые воины севера. Это были рослые, рьяные и крепкие люди со светло-русыми волосами, бритыми подбородками; тяжелые шлемы покрывали их головы; грудь защищена была кольчугой; сверх нее накидывали они плащи, углы которых соединялись на правом плече запонкой. Тугие луки, острые оперенные стрелы, дротики, копья, тяжелые секиры (топоры) и обоюдоострые мечи составляли наступательное оружие этих воинов. Большие, полукруглые сверху и заостренные снизу щиты хорошо охраняли их от вражьих ударов.

«Смерть Аскольда и Дира». Гравюра Ф. А. Бруни. 1839 г.

Подошли руссы с моря к Константинополю, высадились на берег, отрядами рассеялись по окрестным селам и беззащитным предместьям столицы и, по свидетельству византийцев, принялись страшно свирепствовать, разорять их, истреблять все мечом и огнем. Ни старому, ни малому пощады не было; ни вопли детей, ни мольбы матерей – ничто не трогало свирепых воителей! Отчаяние овладело жителями столицы. Духовенство беспрерывно совершало молебствия в церквах; они полны были молящимися. Патриарх Фотий говорил проповеди. Он называл нашествие руссов карою, посланной Богом за пороки и тяжкие грехи, в которых погрязло население столицы.

«Народ жестокий и дерзкий, – говорил он, – разоряет и губит все: нивы, жилища, стада, женщин, детей, старцев, всех сражает мечом, никого не милуя, никого не щадя. Он, как саранча на ниве, как жгучий зной, как наводнение, явился в стране нашей и сгубил жителей ее…»

Указывал патриарх и на малодушие жителей, обезумевших от страха.

«Не вопите, не шумите, перестаньте плакать, молитесь спокойно, будьте мужественны!» – увещевал он их.

Но все напрасно: страх был сильнее его красноречия! Руссы у стен города насыпали огромный вал, добрались до верха стены, и жители трепетали от ужаса, что враги вот-вот ворвутся в город… Но этого не случилось – руссы совсем неожиданно для осажденных поспешно ушли из-под стен Константинополя. Буря ли, поднявшаяся на море, или весть о приближении императора с большим войском побудила их к этому, неизвестно. Долго после того сохранялось у греков предание об этом первом нападении на их столицу руссов. Есть известие, что около этого времени некоторые из них приняли христианство от греков.

В 879 г. умер Рюрик. Сын его Игорь был еще очень мал, и за малолетством его стал княжить его родич Олег.

Из книги Империя - I [с иллюстрациями] автора

4. 3. Состояние русских архивов при первых Романовых. Как отмечает Ключевский , с.188…191: а) В XVII веке при царе Алексее Михайловиче в Москве по царскому запросу не могли найти источников по истории Руси ни в царской, ни в патриаршей библиотеках. б) В XVIII веке, когда Миллер

Из книги На Кавказском фронте Первой мировой. Воспоминания капитана 155-го пехотного Кубинского полка.1914–1917 автора Левицкий Валентин Людвигович

Часть III Период от первых чисел января до первых чисел августа 1915 года: июльские бои, или Евфратская операция Крутясь по кривым и узким улицам Сарыкамыша, автомобиль, преодолев последний крутой подъем, остановился у здания бывшего лазарета 155-го пехотного Кубинского

Из книги История России. С древнейших времен до XVI века. 6 класс автора Киселев Александр Федотович

§ 6 – 7. ДРЕВНЕРУССКОЕ ГОСУДАРСТВО ПРИ ПЕРВЫХ КНЯЗЬЯХ Основные черты Древнерусского государства. КIXвеку восточнославянские племенные союзы занимали огромную территорию Восточной Европы, превышавшую площадь многих государств Западной Европы. Эти союзы возглавляли

Из книги Ордынский период. Первоисточники [антология] автора Коллектив авторов

Повесть о битве на Калке, и о князьях русских, и о семидесяти богатырях В год 6732 (1223). Из-за грехов наших пришли народы неизвестные, безбожные моавитяне, о которых никто точно не знает, кто они, и откуда пришли, и каков их язык, и какого они племени, и какой веры.

Из книги Мифы и предания Древнего Рима автора Лазарчук Дина Андреевна

Предания Рима эпохи первых цезарей Последний раздел нашей книги касается, возможно, самой известной в представлении широкого круга читателей эпохи Рима - эпохи ранней империи, а значит, и герои повествования здесь носят имена, не знать которые невозможно: Юлий Цезарь,

автора Щавелев Алексей Сергеевич

Из книги Славянские легенды о первых князьях. Сравнительно-историческое исследование моделей власти у славян автора Щавелев Алексей Сергеевич

Глава IV. Устные исторические предания славян в первых историографических сочинениях Мифология, подобно отсеченной голове Орфея, продолжает петь даже после смерти, и пение ее доносится издалека Карл Густав Юнг Искусство и ремесло памяти (мнемонические приемы, способы

автора

Рассказы о русских князьях

Из книги Киевская Русь. Страна, которой никогда не было? : легенды и мифы автора Бычков Алексей Александрович

И снова о русских князьях

Из книги Загадки первых русских князей автора Королев Александр Сергеевич

Приложение 3 Летописи и устные предания о первых веках русской истории Русские источники по истории IX–X веков, их плюсы и минусы, уже были охарактеризованы выше. Остается лишь привести из них выдержки, относящиеся к предмету нашего изучения, для того чтобы читатель мог

Из книги Русская Америка: открыть и продать! автора Кремлев Сергей

Из книги Изгнание царей автора Носовский Глеб Владимирович

4.4. Смена старых русских погребальных обычаев и уничтожение старых русских надгробий при первых Романовых В ходе наших исследований мы обнаружили одно очень важное, но совершенно неизвестное в русской истории обстоятельство, о котором мы здесь расскажем. Оказывается,

Из книги История России автора Иванушкина В В

2. Возникновение первых русских городов К IX–X вв. восточнославянские племена заняли западную часть Великой Русской равнины, ограниченную побережьем Черного моря на юге, Финским заливом и Ладожским озером (озеро Нево) на севере. Здесь с севера на юг (по линии Волхова –

Из книги Очерки по истории географических открытий. Т. 2. Великие географические открытия (конец XV - середина XVII в.) автора Магидович Иосиф Петрович

Основание в Сибири первых русских городов После возвращения И. Глухова в Москву, в начале 1586 г., в Сибирь были посланы 300 человек под командой воеводы Василия Сукина при «письменном голове» Даниле Чулкове. Действовали они очень осторожно, не пошли прямо на Иртыш, а решили

Из книги История руссов. Славяне или норманны? автора Парамонов Сергей Яковлевич

Из книги В поисках Олеговой Руси автора Анисимов Константин Александрович

Западнославянские предания о первых князьях и их русские параллели К сожалению, польский эпос в целом виде до нас не дошел. Отдельные сказания о рождении Польского государства были записаны поздними хронистами. Однако именно эти сказания находят удивительные параллели

Укрепление централизованного Русского государства протекает в обстановке напряженной и острой политической борьбы между родовитым боярством, которое постепенно устраняется от участия в управлении страной, и служилым дворянством, которое становится основной классовой опорой единодержавной власти московского царя. Эта борьба находит яркое отражение в публицистике. В "словах", посланиях, памфлетах идеологи различных групп отстаивают свои интересы, обличают своих противников.

В публицистических произведениях первой четверти XVI в. – "Послании о Мономаховом венце" Спиридона-Саввы, "Послании" старца псковского Елеазарова монастыря Филофея Василию III в 1523 г., "Сказании о князьях Владимирских" – окончательно формулируется политическая теория Русского государства.

"Сказание о князьях Владимирских"

В основе "Сказания" – попытка установить генеалогическую связь московских князей с основателем

Римской империи – Августом-кесарем. Брат Августа Прус был послан римским императором на Вислу – "от него же прусы прозвашася" (исторически "пруссы"–название литовского племени, населявшего нижнее течение Вислы). Призванный новгородцами князь Рюрик происходит из рода Прусова. Следовательно, политические права на единодержавную власть московские великие князья унаследовали от своих "прародителей" – от самого Августа-кесаря.

Затем "Сказание" сообщало о даре греческого императора Константина Мономаха киевскому князю Владимиру Всеволодовичу (Мономаху) – царского венца, скипетра и державы. Этим венцом Владимир венчается и нарекается "царь великия Росия". "Оттоле и доныне тем царьским венцем венчаются великии князи владимерстии, его же прислал греческий царь Константин Манамах, егда поставятся на великое княжение росийское". На самом деле Константин Мономах умер, когда Владимиру было всего два года.

Эта легенда, а ей в то время был придан характер исторической достоверности, служила важным политическим средством обоснования прав московских великих князей на царский титул и на самодержавную форму правления государством , содействовала укреплению внутриполитического авторитета этой власти и способствовала упрочению международного престижа Московского государства.

В 1523 г. старец псковского Елеазарова монастыря Филофей в своем послании к Василию III писал: "Блюди и внемли, благочестивый царю, яко вся христианская царства снидошася в твое едино, яко два Рима падоша, а третий стоит, а четвертому не быти, уже твое христианское царство инем не останется".

Так лаконично и точно была сформулирована политическая теория суверенности Русского государства: "Москва – третий Рим".

Максим Грек (1480–1556). Большую роль в истории древнерусской литературы и общественной мысли сыграл Максим Грек. Он родился в городе Арты (Албания) и принадлежал к знатному роду Триволисов, близкого Палеологам. Во Флоренции он с восторгом внимал речам доминиканца Иеронима Савонаролы и с тех пор стал его почитателем. Савонарола помог Максиму Греку уяснить разницу между "старым" христианством и его односторонним истолкованием папством. Юные годы Грека прошли в странствиях по городам Италии: он живет в Ферраре, Падуе, Милане, а затем в Венеции, где входит в кружок знаменитого книгоиздателя Альдо Мануччи; становится монахом доминиканского монастыря св. Марка. Спустя некоторое время Максим Грек возвращается в православие и живет в Ватопедском монастыре на Афоне. В 1518 г. его рекомендуют посланцу Василия III.

В том же году он прибывает в Москву, где великий князь принимает ученого монаха с большой честью. По поручению Василия III Максим

Грек приступает к переводу и исправлению русского текста Толковой псалтыри. В качестве помощников ему дали "книжных людей" Д. Герасимова и Власия, хорошо знавших латынь. Максим Грек сначала переводил греческий текст на латинский, а его помощники – с латинского на русский. Вся работа заняла год и пять месяцев. Он применил новый филологический подход к переводу, обнаружил в русском тексте Толковой псалтыри много ошибок и смело вносил исправления. Эта смелость, критический подход к тексту вызвали недовольство "иосифлян". Однако перевод Толковой псалтыри был одобрен Василием III и митрополитом Варлаамом ("нестяжателем"); за свою работу Максим Грек получил "великую мзду". Ему поручают перевод сводного толкования на Деяния апостолов и исправление Триоди и Часослова, а также Служебной Минеи.

Келья Максима Грека в Чудовом монастыре становится местом горячих споров, обсуждений, очевидно, не только религиозно-догматических вопросов, но и политических. Он не смог быть простым великокняжеским библиотекарем-переводчиком, а активно включился в общественную борьбу. Завязывается тесная дружба Максима Грека с Вассианом Патрикеевым, который и привлек его на сторону "нестяжателей".

Первые оригинальные произведения Максима Грека посвящены обличению черного духовенства и защите "нестяжания". "Повесть страшна и достопамятна о совершенном иноческом жительстве" говорит об упадке нравов среди русских монахов. В монастырях процветают пьянство, чревоугодие, сребролюбие, праздность, "лихоимство". Развращенным русским монахам Максим Грек противопоставляет католических монахов-картезианцев и личность религиозно-политического реформатора во Флоренции Иеронима Савонаролы. Однако Максим Грек не симпатизирует "латинской прелести". Цель его повести дидактическая: побудить русских православных монахов к строгому и неукоснительному соблюдению "устава" и стараться быть ни в коем случае не хуже монахов католических.

Защите "нестяжания" посвящен полемический философский трактат "Беседа Ума с Душой". Ум – аллегория высоких нравственных принципов монашества. Душа – воплощение пороков. Причина гибели Души, доказывает Максим Грек, "стяжания". Он, как и Савонарола, обличает роскошь и праздность жизни церковных иерархов. Эта жизнь создана "кровью убогих", "лихвами и всякими делами неправедными".

В "Слове о покаянии" Максим Грек с большим сочувствием говорит о монастырском крестьянине, изнуряемом непосильным трудом, перекликаясь в этом отношении с Вассианом Патрикеевым.

Изображению тлетворного влияния вотчинного быта на нравственность монашества посвящено "Стезание Любосгяжателя с нестяжателем". Максим Грек доказывает здесь необходимость добровольного отказа монастырей от своих вотчинных прав.

Активная защита "нестяжательства", обличение монашества были поставлены в вину Максиму Греку на церковном соборе 1525 г. Пришедший к власти в 1522 г. ревностный "иосифлянин" митрополит Даниил круто расправился с одним из идеологов "нестяжательства". Максим Грек был обвинен в ереси и – более того –в сношениях с турецким султаном и заточен в Иосифо-Волоколамский монастырь. Здесь в весьма тяжких условиях он пробыл 6 лет. Многочисленные просьбы Максима отпустить его на Афон остались без ответа В 1531 г., когда был осужден Вассиан Патрикеев, Максима Грека перевели в Тверской Отрочий монастырь, откуда он был освобожден за пять лет до своей смерти по ходатайству игумена Троице -Сергиева монастыря Артемия. Умер Максим Грек в 1556 г.

Литературно-публицистическую деятельность Максим Грек не прекращал и в заточении. В "словах", "поучениях" он выступал с критикой религиозного формализма, злоупотреблений суда, суеверий, "звездо-сказания", "звездозрительных прелестей", выдвигал требование логического подхода к текстам "писания".

В своих сочинениях Максим Грек касался и политических вопросов. Таково его "Слово, пространне излагающе с жалостию нестроения и безчиния царей и властей последняго жития", написанное между 1534–1539 гг.

В аллегорическом образе одинокой неутешно плачущей вдовы Максим Грек изображает Русское государство. Облаченная в черные одежды, сидит она в пустыне, окруженная львами, медведями, волками и лисицами. После долгих и настойчивых просьб женщина называет путнику свое имя и рассказывает о причине печали. Ее зовут Василия-царство. В скорбь и уныние повергло ее недостойное правление, когда цари делаются мучителями, когда властолюбцы и сластолюбцы пытаются подчинить Василию-царство себе. Устами Василии Максим Грек беспощадно обличает сильных мира сего и тут же разъясняет смысл своей аллегории. Пустыня и дикие звери означают последний окаянный век, когда нет уже благочестивых правителей, а нынешние властелины заботятся только об увеличении своих пределов и ради этого устремляются на кровопролитие. Так Грек обличает правительственные "смуты" 30-х годов XVI в., когда, воспользовавшись малолетством Грозного, боярство расхищало государственное имущество и пыталось вернуть утраченные привилегии.

Однако значение "Слова" гораздо шире: Максим Грек ставит вопрос о необходимости разумного управления государством без кровопролитий, жестокости и лихоимства. Ведь там, "где вселится действительный страх господень, оттуда исчезает радость", – пишет Максим Грек. Он считает царскую власть, так же как и власть священства, божественным даром и развивает идею их тесного союза. Задача священства – духовное просвещение; задача царства – оборона государства, устроение мирной жизни. Царь должен править на основе правды и справедливости. Максим Грек выдвигает идею нравственной ответственности царя перед богом за судьбы своей страны и подданных. Опора царя – боярство и воинство, которых тот щедро награждает за службу. Так Максим Грек разрабатывает программу компромисса между двумя борющимися за власть группами господствующего класса. Этот компромисс и был осуществлен в период правления "избранной рады".

Все сочинения Максима Грека написаны в строгом соответствии с правилами риторического и грамматического искусства. Он развивает свои мысли в четкой логической последовательности, аргументируя каждое положение. Язык его сочинений книжный, он не допускает никаких словесных "вольностей" употребления просторечий, разговорной лексики.

Литературная манера Максима Грека оказала большое влияние на его учеников и последователей: Андрея Курбского, Зиновия Отенского. Сочинения митрополита Даниила. Иной, отличной от Максима Грека литературной манеры придерживался ревностный идеолог "иосифлян", достойный ученик Волоцкого игумена –Даниил, занимавший митрополичий престол с 1522 по 1539 г. Активно поддерживая все начинания светской власти, он был непримирим к своим противникам, добиваясь их устранения.

Перу Даниила принадлежит шестнадцать "слов", посвященных вопросам религиозно-догматическим, обрядовым и бытовым.

В отличие от Максима Грека, Даниил не придерживался правил риторики. Для него характерно свободное обращение с языком. Он смело вводит в свои "слова" просторечную лексику, способствуя демократизации литературного языка и стиля.

Благодаря использованию разговорных интонаций Даниил достигает в "словах" яркости и образности изображения жизненных явлений. Таков, например, яркий образ развратника и модника, созданный Даниилом в двенадцатом "слове-наказании": "Великий подвиг твориши, угождая блудницам: ризы изменявши, хожение уставлявши, сапогы велми червлены и малы зело, якоже и ногам твоим велику нужу терпети от тесноты съгнетения их, сице блиставши, сице скачеши, сице рыгавши и рзаеши, уподоблялся жеребцу...Власы же твоа не точию бритвою и с плотию отъемлеши, но и щипцем ис корене исторзати и ищипати не стыдишися, женам позавидев, мужеское свое лице на женское претворявши".

Называя свои "слова" "наказаниями", Даниил подчеркивает их дидактическое назначение. Он адресует их непосредственно обличаемым.

Даниил обрушивается на всех, кто нарушает установленные нормы христианской морали, требуя неукоснительного их соблюдения. Его возмущает возникшее в обществе равнодушие к "священному писанию" и церковной службе (симптом примечательный!).

Вот как Даниил изображает поведение в церкви человека, индифферентного к церковной службе: "И егда срама ради внидеши в божественную церковь, и не веси, почто пришел ecu, позевал, и протязаяся и ногу на ногу поставлявши, и бедру выставлявши, и потрясавши, и кривляешися, яко похабный".

Религозная дидактика сочетается у Даниила с натуралистическим описанием пороков, он пытается создать собирательный образ пьяницы, развратника, обжоры, тунеядца, щеголя, лживого "пророка" и "учителя". Носителями пороков выступает знатная молодежь.

Сочинения Даниила – яркий документ нравов русского общества первой трети XVI в. Их свободная литературная манера предшествует "кусательному" стилю Грозного. Обличительный пафос, образность живого языка произведений Даниила способствовала их популярности в старообрядческой среде.

• См.: Дмитриева Р. П. Сказание о князьях Владимирских. М.; Л., 1955.

В то время некий воевода новгородский именем Гостомысл, умирая, созвал всех владетелей новгородских и говорит им: «О мужи новгородские! Даю вам совет: пошлите в Прусскую землю человека мудрого и призовите от знатных тамошних родов правителя себе». Они пошли в Прусскую землю, и нашли там некоего князя именем Рюрик из рода римского императора Августа, и упросили его посланцы от всех новгородцев идти к ним княжить [*]. Князь Рюрик пришел в Новгород с двумя братьями, одному имя Трувор, другому - Синеус, а третий был его племянник, по имени Олег. И с того времени назвав был Новгород Великим, и начал великий князь Рюрик первым княжить в нем в 6375 году [*]. От великого князя Рюрика в четвертом колене был князь Владимир, который просветил Русскую землю святым крещением в 6496 (988) году.

Откуда пошло поставление великих князей русских и как начали они венчаться на великое княжение святыми бармами и царским венцом?

В 6622 (1114) году великим князем Киевским стад Владимир Всеволодович Мономах, правнук великого князя Владимира, просветившего Русскую землю, от которого он четвертое колено. Мономахом прозван он был по такой причине.

Когда сел он в Киеве на великое княжение, то начал держать совет со своими князьями, с боярами и с вельможами, говоря так: «Когда я был еще мал, то слышал от царствовавших до меня и державших скипетр великой России о том, что великий князь Олег ходил на Царьград и взял с него большую дань на всех своих воинов, потом великий князь Всеслав Игоревич [*] ходил и взял с Константинополя еще большую дань. А мы, божьей милостью наследники своих прародителей и отца своего великого князя Всеволода Ярославича, удостоены богом быть наследниками того же жребия, и ныне же прошу у вас, моих советников, князей, бояр, воевод и всего над нами христолюбивого воинства, и да превознесется вашей храбростью и мужеством имя святой и живоначальной Троицы по божьей воле и нашему повелению! Какой совет мне дадите?» Отвечали великому князю Владимиру Всеволодовичу князья, бояре его и воеводы: «Написано ведь, что сердце царево в руке божьей, а мы все рабы твои, под твоей властью». Великий же князь Владимир собирает самых искусных, разумных и рассудительных воевод, ставит их чиноначальниками, сотниками, пятидесятниками и, собрав многочисленное войско, направил его во Фракию, область Царьграда, и пленил многих и возвратился с большим богатством и в здравии восвояси.

Был тогда в Царьграде благочестивый царь Константин Мономах [*], воевавший в то время с персами и латинянами. И собирает мудрый царь совет и снаряжает своих послов к великому князю Владимиру Всеволодовичу: митрополита ефесского Неофита от Азии и двух епископов, митулинского и мелетинского, стратига антиохийского, владыку иерусалимского Евстафия и других благородных. Со своей царственной шеи снимает он крест из животворящего древа, на котором был распят владыка Христос, снимает со своей головы царский венец и ставит его на золотое блюдо; повелевает принести сердоликовый кубок, с которым пировал римский царь Август, посылает и ожерелье, называемое святые бармы, которое носил на своих плечах, и цепь, кованную из аравийского золота, и много других царских даров. Вручил их митрополиту Неофиту, епископам и своим благородным послам и отпустил их к великому князю Владимиру Всеволодовичу со словами: «Прими от нас, боголюбивый и благоверный князь, эти честные дары на славу и честь, на венчание твоего вольного и самодержавного царствования и рода твоего. Послы наши будут молить тебя о том, о чем просим мы во имя твоего благородства: о мире и о любви, чтобы божий храмы не опустошались и все православие пребывало в покое под властию нашего царства и твоего вольного самодержавия, великой России; и да назовешься ты боговенчанным царем, венчанный этим царским венцом рукою святейшего митрополита Неофита и епископами». И с тех пор великий князь Владимир Всеволодович называется Мономахом, царем великой России, и во все времена великий князь Владимир пребывал в мире и согласии с царем Константином. С тех пор и доныне великие князья владимирские венчаются на великое княжение Российское тем царским венцом, который прислал греческий царь Константин Мономах.