Модели электорального поведения. Современные типы политического мировоззрения россиян, определяющих их поведение на выборах

Зарождение электоральных исследований относится к началу 20 века. Первые исследования осуществлялись в рамках политической географии. Ее фактическим основателем стал французский географ А. Зигфрид, который предложил первую аналитическую модель («человеческой географии»), объясняющую голосование. На основе анализа электоральной статистики за тридцатилетний период он провел сравнение географических, экономических и социо-культурных переменных с результатами выборов. Согласно его выводам, определяющими электоральное поведение являются три взаимосвязанных фактора: характер ландшафта, тип поселения и отношения собственности, которые, в свою очередь, тесно связаны между собой и определяют социальную структуру и религиозный климат, непосредственно влияющие на голосование .

Эта модель сыграла значительную роль в развитии «социально-экологического» направления в исследовании электорального поведения, получившего особое распространение в странах Западной Европы. С 50-60-х гг. это направление дополняется структурно-функциональным подходом. Основное внимание начинает уделяться выявлению структурных, в первую очередь, политических факторов электорального поведения и конфигурации электорального пространства.

С 50-60-х гг. в электоральных исследованиях достаточно широкое распространение получают количественные методы. Широко используются факторный, типологический, иерархический, корреляционный и регрессивный типы анализа на основе электоральной статистики.

Вместе с тем, еще в первой половине 20 века выявились ограничения статистических методов исследования, в частности их неспособность выявить особенности индивидуального поведения, его связь с непосредственным контекстом. Противоречия были связаны с тем, что, с одной стороны, исследователи стремились проанализировать и объяснить индивидуальный выбор избирателя, а, с другой стороны, располагали лишь совокупными данными.

В целях преодоления этих недостатков стали широко применяться раз«личные» виды социологических опросов, дающих возможность проанализировать анкетную информацию об индивидах, составляющих электоральные общности. Используемые методы конкретно-социологического исследования дали возможность установить индивидуальные корреляции между социальными, культурными и политическими характеристиками избирателей и их поведением.

Настоящий прорыв в разрешении основных противоречий электоральных исследований был связан с развитием бихевиорального методологического направления, предложившего социально-психологическую интерпретацию электорального поведения на основе индивидуальных данных. Данное направление зародилось в 40-х гг. благодаря исследованиям социологов Колумбийского университета под руководством П.Лазерсфельда. Впервые с помощью панельной техники было изучено формирование мнений и поведения избирателей под влиянием президентской избирательной кампании. Данное исследование представляло собой значительный прорыв в изучении индивидуального поведения на выборах. Наиболее полное развитие этот подход получил в исследованиях представителей мичиганской школы и ее последователей, которым фактически и принадлежит авторство социально-психологической модели электорального поведения.

В настоящее время существуют несколько концептуальных подходов (моделей) электорального поведения, объясняющих природу электорального выбора влиянием долгосрочных факторов. Каждая модель делает акцент на каком-либо долгосрочном факторе электорального выбора, считая его основным. Ни одна модель не отрицает полностью влияния других факторов, но, в силу их второстепенности, не уделяет им должного внимания. Остановимся на трех основных таких моделях.

1.Социологическая модель электорального поведения – одна из «классических» моделей электорального поведения, долгое время во многом определявшая содержание работ по этой теме. Ее авторы исследовали партийно-политическое соревнование и поведения избирателей, учитывая фактор социальной дифференциации. Представители данного направления подчеркивали групповую основу голосования, фактически игнорируя индивидуалистическую трактовку формирования электорального выбора. Они объясняли групповые особенности голосования положением групп в обществе и влиянием этого положения на связи групп с политическими партиями. Таким образом, представители данного направления пытались ответить не на вопрос, ка к избиратель голосует, а пытались выяснить,почему он голосует за ту или иную политическую силу.

«Классическая» работа, раскрывающая положения этого направления, - статья С. Липсета и С. Роккана, посвященная обоснованию влияния социально-групповых конфликтов на идеологическую и партийную дифференциацию . По мнению авторов, различия между социальными группами обеспечивают потенциальную основу для политических конфликтов, создавая одновременно проблемное пространство политики и социальную базу партий. Они выделили несколько таких различий (социальных расколов ): классовый (между собственниками и рабочими), религиозный и поселенческий раскол, а также различие между центром и периферией.

В рамках социологической модели голосования существуют различные точки зрения относительно субъективных факторов голосования, таких как политические установки (attitudes). Ряд ученых считает, что установки необходимо учитывать в процессе анализа влияния социальных факторов, поскольку они являются своеобразным механизмом, связывающим социальные позиции и электоральный выбор. Эта точка зрения во многом сближается с позицией представителей социально-психологической модели голосования.

Другие авторы отрицают существенное влияние политических установок избирателей, а также интерактивного взаимодействия между индивидами в первичных группах на электоральное поведение . Вместе с тем, даже эти исследователи признают некоторое влияние субъективного фактора.

2. Социально-психологическая модель электорального поведения. Взаимовлияние институтов политического представительства и политических ориентаций послужило одной из посылок другой классической модели электорального поведения - социально-психологической, представители которой считали голосование инструментом демонстрации избирателями своей политической идентификации, длительного чувства преданности, которые избиратели испытывают к отдельным политическим партиям. Первоначально данный подход, пришедший в политическую науку из социальной психологии, получил свое развитие среди ученых Мичиганского университета (с 50-х годов), поэтому его часто называют Мичиганская школа. «Классической» работой, выполненной в этом русле, является монография «Американский избиратель», в которой дается анализ президентских выборов в США 1952 и 1956 гг.

Представители данного направления исходили из следующих посылок :

• для большинства избирателей характерно ощущение близости к какой-либо партии (партийная идентификация);
• главным агентом формирования партийной идентификации является семья, где формируется партийная лояльность;
• функция партийной идентификации - помочь избирателю справиться с политической информацией и выяснить, за какую партию голосовать;
• исключая некоторые периоды, изменения в партийной идентификации являются сугубо индивидуальными; чаще всего они отражают изменение принадлежности к группе, возникающее вследствие географической или социальной мобильности.

В соответствии с социально-психологической моделью электоральный выбор формируется под влиянием установок (attitudes) избирателей к трем аспектам политического процесса: кандидатам, политическим курсам и связям между партиями и социальными группами. Каждая из этих установок имеет относительно независимое влияние на электоральной выбор, особенно в краткосрочной перспективе.

Влияние социальных параметров на политические предпочтения не отрицается, однако оно опосредуется главным фактором: партийной идентификацией. Партийная идентификация играет роль своеобразного фильтра, через который пропускается информация, относящаяся к трем названным аспектам (кандидатам, политическим курсам, связям между партиями и социальными группами). В долгосрочной перспективе эти установки являются своеобразными каналами, через которые осуществляется влияние партийной идентификации на электоральный выбор . Таким образом, ощущая себя условно коммунистом, избиратель склонен верить, что коммунистическая партия (кандидат, курс) наилучшим образом защищает интересы его социальной группы по сравнению с другими партиями. В данном случае срабатывает партийная идентификация, в то время как рационализации на уровне конкретных проблем или кандидатов не происходит.

Проведенные в разные периоды эмпирические исследования свидетельствовали о том, что социально-психологический подход в целом работает. Эта модель успешно использовалась при изучении поведения избирателей Западной Европы и США, а термин «партийная идентификация» стал одним из самых распространенных в исследованиях электорального поведения. Вместе с тем постепенно выявились ограничения и недостатки данного подхода.

В частности, основным вопросом, на который пытались ответить представители Мичиганской школы, был вопрос, как избиратель голосует (как воздействует на его голосование партийная идентификация и различные установки). При этом вопрос, почему избиратель делает тот или иной выбор, остается недостаточно проработанным в рамках данного направления. Неизученным оставался вопрос о влиянии социальных факторов на голосование, так как, говоря о групповой принадлежности, представители социально-психологической модели большее внимание уделяли ее психологическому значению, нежели позиции группы в социальной структуре.

Данная модель продемонстрировала свою относительную пригодность для изучения электорального поведения в условиях бинарного политического раскола. Однако простой бинарный политический раскол отсутствует не только в политиях с мультипартийной системой, но и в странах с двухпартийной системой, например, США. Как показали исследования, значительная часть американских избирателей относит себя к независимым даже в том случае, если респондентам в ходе опроса предлагается отнести себя к демократам или республиканцам с помощью бинарной шкалы.

Гораздо сложнее обстоит дело в странах с мультипартийными системами, где существует несколько значимых расколов (левый – правый, религиозный – светский, либеральный – авторитарный и т.п.). В этом случае влияние партийной идентификации на электоральный выбор становится еще более неоднозначным. Если в такой стране избиратель идентифицирует себя с партией А, то это вовсе не означает, что на этом основании можно судить о том, что он думает о партиях B , C , D . Таким образом, следует признать, что данная модель имеет свои ограничения, потому что не учитывает в достаточной мере сложность политической системы координат.

3. Модель рационального выбора. Напомним, что представители этой теории при анализе политического поведения людей исходят из двух основных постулатов. Во-первых, индивид эгоистичен, то есть стремится к достижению собственных целей. Во-вторых, индивид рационален, то есть он сопоставляет получаемый им результат и затраты, стараясь максимизировать свою выгоду при минимизации результатов. Фундаментальное положение для рационально-инструментальной модели, выдвинутое Э. Даунсом в работе «Экономическая теория демократии», состоит в том, что каждый гражданин голосует за ту партию, которая, как он полагает, предоставит ему больше выгод, чем любая другая.

Данный подход был развит в теории «ретроспективного голосования» М. Фиорины. Несколько упрощая, основные идеи данного подхода можно свести к следующим: обычным гражданам не надо знать в деталях внутреннюю и внешнюю политику действующей администрации, чтобы судить об этой политике, реально они располагают лишь одним видом данных - они знают, как им жилось при данной администрации. Иными словами, существует прямая связь между положением в экономике и результатами выборов, и при голосовании избиратель исходит из того, что именно правительство несет ответственность за экономическое состояние страны. Если жилось хорошо – голосуй за действующее правительство (действующего президента, представителей партии власти), если плохо – за оппозицию.

Другая теория, в которой нашли свое развитие положения модели рационального выбора - теория «избирателя как потребителя» Х. Химмельвейта, делающего акцент на процессе идивидуального и инструментального выбора избирателя в зависимости от набора конкретных существующих проблем и предложений политических сил (по сути теория Химмельвейта является теорией «перспективного голосования») .

В модели рационального голосования выделяются две оси голосования: «эгоцентричное-социотропное голосование» и «ретроспективное-перспективное голосвание». При эгоцентричном голосовании избиратель основывает свой выбор на оценке собственного экономического положения, тогда как при социотропном голосовании он смотрит на экономическое положение страны и результаты функционирования экономики в целом. При выборе первого основания – ретроспективного – избирателю важнее то оценка прошлой деятельности администрации, при выборе перспективного основания важны ожидания по поводу того, насколько успешно в будущем будет работать выбираемый орган власти.

Приведенные концепции электорального поведения проверялись на значительных массивах эмпирических данных стран Западной Европы и США. Полученные данные подтверждали большинство выводов этих исследователей, свидетельствуя в пользу теории М. Фиорины . Эмпирические данные по США и Западной Европе в целом подтверждают выводы социотропной и ретроспективной версий модели экономического голосования.

2. Основные тенденции динамики электорального поведения в странах развитой демократии.

Специфика и значимость факторов, оказывающих влияние на электоральное поведение, определяются особенностями исторического и эволюционного развития той или иной страны и ареала стран развитой демократии в целом. Существует две группы долгосрочных социальных и социально-психологических факторов (в главе речь идет о долгосрочных факторах, такие кратскосрочные факторы, как влияние СМИ, специфика избирательной кампании, роль лидеров и т.п. не рассматривается), оказывающих влияние на выбор избирателя: универсальные и исторически обусловленные.

К универсальным можно отнести демографические факторы. Речь идет о социально-демографических характеристиках (возраст и пол) и связанных с ними поколенческих и гендерных особенностях. Несмотря на то, что влияние этих факторов в определенной мере также исторически обусловлено (например, известно, что молодежь как особая поколенческая группа выделилась не так давно), следует признать данные факторы в целом универсальными.

Другие факторы, такие как социально-классовые расколы или уровень образования появляются или исчезают на определенном этапе общественного развития (или приобретают настолько качественно отличные характеристики, что можно говорить о появлении новых факторов) и могут быть охарактеризованы как исторически обусловленные. Рассмотрим это на примере основных тенденций электорального поведения избирателей стран развитой демократии.

Возникновение основных социальных «расколов», выделенных представителями социологической модели электорального поведения, связано процессами модернизации, происходящими в западных странах. То есть в период Модерна религиозные противоречия, раскол между городом и деревней, между центром и периферией, существовавшие и ранее, получили свое выражение в политических предпочтениях населения. Противоречия между рабочими и капиталистами полностью возникли и сформировались лишь в этот период. Как свидетельствует опыт исторического развития западных стран, на политическом уровне влияние этих социальных факторов выражалось в существовании идеологических расколов, долгое время определявших структуру и проблематику политического поля западных демократий (между сторонниками экономического либерализма и социальной ориентации, католиками и протестантами, верующими и неверующими и т.п.), в существовании отдельных политических субкультур.

Вместе с тем, влияние социальных факторов активизировалось и благодаря формированию институтов политического представительства. Существование социальных групп облегчало партиям процесс формирования социальной базы; социальные группы составили политическую и организационную основу для партий, обеспечив членство, финансовую и электоральную поддержку. На определенном этапе общественного развития партии стали выполнять функцию представительства групповых интересов на политическом уровне.

Социологические исследования, основанные на посылках С. Липсета и С. Роккана, продемонстрировали значимость базовых социальной различий, оказывающих влияние на голосование (особенно социальной и религиозной дифференциации). Опросы и статистические исследования свидетельствовали также и в пользу социально-психологической модели, показывая относительную стабильность партийно-политических предпочтений избирателей в странах Запада.

На основе результатов проводившихся исследований можно сделать вывод, что влияние отмеченных расколов проявлялось в следующих самых общих тенденциях: рабочие в большей степени были склонны голосовать за левые партии, собственники и предприниматели - за правые, представители религиозных субкультур – за партии с религиозной окраской или консервативные партии, секуляристы – за левые партии, жители села – за правые партии традиционалистского толка, города – за левые. Следует отметить, что эти тенденции далеко не однозначны и не всегда проявлялись в явном виде.

60-70-х гг. в связи с процессами социально-политической трансформации, происходящими под влиянием структурного кризиса индустриального общества, наблюдается активизация новых факторов, влияющих на поведение избирателя, а также изменение характера и интенсивности влияния «классических» расколов.

Переживаемый западными странами кризис индустриального общества повлек за собой распад классических для этого общества социально-классовых групп, усложнение социальной структуры, появление и развитие новых средних слоев населения, увеличение социальной и географической мобильности. В настоящее время наблюдается тенденция значительного снижения влияния «классических» социальных факторов на политические предпочтения избирателей. Например, размер индекса классового голосования в Швеции, Великобритании и Австралии в последние десятилетия уменьшился почти наполовину, в Германии - более, чем на две трети. Тенденция значительного снижения наблюдается и в США на выборах в Конгресс, в меньшей степени - на выборах президента .

Отмеченные изменения повлекли за собой появление различных трактовок этого феномена в научной литературе. Ряд авторов считают, что социально-статусные различия оказывают такое же существенное влияние на голосование, только основа социально-статусной дифференциации изменилась. Исследователи вводят новые критерии социально-статусной принадлежности, такие как, уровень образования и обладание информацией, различие между частным и общественным сектором (см. главу 4). Как следствие - появление более сложных моделей социальной структуры и более сложных моделей электорального поведения.

Однако даже с учетом очевидной тенденции развития сложной мозаичной социальной структуры, изменения базовых факторов социально-групповой принадлежности нельзя не признать – и об этом наглядно свидетельствуют эмпирические исследования - в целом социально-групповые факторы, даже с учетом сложности социальной структуры оказывают незначительное влияние на выбор избирателя в целом. Относительно сильные корреляции между партийно-политическими предпочтениями и социальным статусом дает скандинавская партийная система (Норвегия, Дания, Исландия, Швеция), наименьшие корреляции - США, Канада, Япония, однако во всех странах наблюдается уменьшение значимости этого показателя

В последние десятилетия религиозный фактор также оказывает все меньшее влияние на электоральное поведение. Социальная модернизация разрушает религиозные связи. Изменяется стиль жизни и происходит снижение уровня активности верующих, происходит постепенная секуляризация общественной жизни. Несмотря на значительные национальные различия (некоторые страны, такие как Франция, Испания, Великобритания, Скандинавские страны - преимущественно гомогенные в религиозном отношении, другие, такие как Германия, Голландия, США – гетерогенные, в них религиозный фактор влияет сильнее), тенденция снижения влияния этого фактора – общая. Показатели его воздействия на голосование достаточно низки .

Незначительным оказывается и воздействие других социальных факторов, таких как региональные, поселенческие особенности, расовая и этническая принадлежность. Несмотря на значимость этих факторов в некоторых странах, в которых время от времени происходит актуализация региональных и этнических противоречий (в первую очередь, речь идет о таких странах, как Великобритания, Бельгия, Канада, хотя и в других западноевропейских странах периодически наблюдается обострение региональных и этнических противоречий, например, в связи с иммиграцией), в целом, согласно результатам сравнительных исследований, их влияние также невелико .

Под влиянием усиливающейся географической мабильности, а также развития СМИ падает и значение противоречия город-село.

Вместе с тем, снижение влияния социальных факторов может рассматриваться лишь в качестве тенденции, так как для современного этапа общественного развития западных стран характерно сохранение социальных различий в усложненном социальном пространстве и социальных проблем (например, таких, как проблема новых бедных, преступность, наркомания и т. п.). В целом социально-групповые факторы до сих пор продолжают оказывать определенное влияние на электоральное поведение.

Другой тенденцией эволюции политических предпочтений выступает ослабление партийной идентификации избирателей и снижение идеологического противостояния, усиление влияния краткосрочных фактора, например, имиджа политического лидера. Развитие этой тенденции вызвано следующим. Современные социальные изменения, а также изменения структуры ценностных ориентаций, индивидуализация социального протеста, интеграция традиционных партий в систему власти и соответственно их олигархизация, невысокие адаптивные способности большинства политических партий к новым потребностям способствуют ослаблению связей политических партий с социальной базой и индивидуализации политического поведения. Это выражается не только в падении доверия избирателей партиям как институтам политического представительства и снижение уровня партийного активизма, но и ослабляет влияние фактора партийной идентификации на результаты голосования. Помимо уменьшения количества избирателей, идентифицирующих себя с определенной политической партией, снижение влияния партийной идентификации на результаты выборов косвенно проявляется в увеличении количества неустойчивых избирателей.

В числовом выражении эти тенденции выглядят следующем образом. В США в 60 гг., когда влияние партийной идентификации на голосование было наиболее значительным, количество твердых сторонников политических партий составляло 35-37%. К 80 гг. эта доля снизилась до четверти всех избирателей. В настоящее время примерно одна пятая часть американцев меняет свои политические предпочтения на выборах. Твердые сторонники политических партий в 60-х гг. в Великобритании составляли более 40%. К 80- гг. эта доля уменьшилась примерно на половину . Во Франции, где исторически уровень политизированности населения был довольно высоким, а традиции партийной идентификации были достаточно сильными, в 1978 г. более 80% взрослого населения идентифицировало себя с какой-либо политической партией, тогда как в 1985 г. эта доля избирателей снизилась до 60,7% . Как показывают результаты исследований, в других странах происходят аналогичные процессы.

Вместе с тем, ослабление партийной и идеологической идентификации также может рассматриваться лишь в качестве тенденции, так как, несмотря на снижение их влияния, эти факторы продолжают оказывать значимое воздействие на электоральное поведение.

Еще одной тенденцией эволюции электорального поведения является рационализация процесса формирования политических ориентаций и появление категории «нового избирателя», составляющего около 10-15% электората. Эта группа избирателей характеризуется, в первую очередь, мобильностью, нестабильностью политических предпочтений, несмотря на регулярное участие в выборах. Ее представители, как правило, являются выходцами из наиболее образованных средних слоев населения, «социологического центра». Они молоды, хорошо информированы, скептически настроены в отношении идеологий, положительно настроены в отношении политики «открытости» правительственных коалиций. Их отношение к электоральным процедурам определяется позицией потребителя.

Появление этой группы избирателей отражает происходящую рационализацию электорального выбора. На уровне формирования политических предпочтений этот процесс проявляется также в увеличении влияния на электоральный выбор позиции граждан по отдельным проблемам, в частности по экономическим проблемам. Если раньше влияние позиции избирателей по отдельным проблемам было опосредовано принадлежностью к социальной группе или политической партии, групповым восприятием, то теперь, как отмечают некоторые исследователи, оно в равной степени может осуществляться напрямую в связи с происходящей индивидуализацией политического сознания .

Параллельно со снижением влияния «классических» социальных расколов и фактора партийной идентификации возникают новые основы формирования политических предпочтений, связанные с постиндустриальной стадией развития общества, возникновением и развитием постматериальной системы ценностей. Проблемы качества жизни, защиты окружающей среды, прав женщин привлекают все большее количество избирателей.

Ориентация на «новые» ценности, новые проблемы, в первую очередь, характерна для представителей социальной группы, которая в наименьшей степени вовлечена в традиционную систему социальной дифференциации: новый средний класс, наиболее образованный, молодой, нерелигиозный, то есть для представителей тех социальных слоев, из которых происходит рекрутирование «нового избирателя».

В целом эволюция политических ориентаций в странах развитой демокартии в последние десятилетия характеризуется снижением влияния долгосрочных факторов формирования политических предпочтений и усилением влияния краткосрочных факторов, таких как влияние имиджа кандидата и позиция избирателей по отдельным проблемам. Вместе с тем, как показывают результаты сравнительных исследований, социально-групповые факторы и особенно фактор политической идентификации продолжают играть существенную роль при формировании политических ориентаций на выборах.

Эффективность избирательного маркетинга во многом зависит от модели поведения, которой следует избиратель. Как показывают парламентские и президентские выборы в России, доля избирателей, голосующих рационально, не превышает 20%. Остальные 80% голосующих испытывают при своем выборе влияние различных факторов.

Среди определяющих факторов влияния следует отметить уровень жизни. Социальной базой реформ являются те группы, которые заметно повысили уровень жизни в процессе реформ. До половины населения, по опросам РАН, считают свой доход и уровень жизни неоправданно и несправедливо более низким, чем у других. В социальной психологии этот феномен получил название «аффект бедности».

Заметим, что у бедных часто отсутствуют адекватные оценки характера труда и затрат по сравнению с аналогичными показателями у богатых. Это обстоятельство порождает ненависть и нетерпимость к разбогатевшим во время реформ.

Согласно опросам, в 48 регионах России более половины избирателей выступают за насильственное изъятие у богатых нечестно нажитых капиталов и уголовное наказание их. А в таких регионах, как Кемерово, за подобное решение выступают 59,6%, во Владивостоке - 65,8%, Нижнем Новгороде - 51,1% избирателей.

Протестный электорат неоднороден. Большая его часть ориентирована на коммунистов, меньшая - на ЛДПР и другие ультраправые организации.

Не менее важным фактором является деперсонифицированный тип сознания россиянина, длительное время формировавшегося в условиях психологического комфорта, уравнительных ценностей, консерватизма, патернализма, социальной защищенности. Раскол, переоценка некогда сложившейся российской ментальности под давлением шоковой терапии и имущественного расслоения обусловили реакцию пассивного ухода от существующего дискомфорта.

Господствующий тип работника (56,2%) - это типично созерцательный тип, способный к активным действиям в условиях политической мобилизации и контроля. Он остался преобладающим в России. Волевой тип поведения распространен лишь у 20% трудоспособного населения. Для сравнения: в США на указанные типы работников приходится соответственно 12% и 47%.

Конечно, существуют и иные зависимости. Так, например, электоральная активность зависит от возраста и материального положения: чем моложе избиратель, тем он менее активен, чем старше голосующий, тем в большей мере он импонирует левым партиям; чем более состоятелен избиратель, тем больше он симпатизирует правым партиям.

Опыт прошедших избирательных кампаний показывает известную непредсказуемость поведения российского избирателя в кабине для голосования. Она обусловлена рядом факторов, отмеченных выше. В результате активными участниками избирательного процесса из 105 млн являются 45,12 млн чел. (43%), из которых политически ориентированными являются 198 млн (18,8%), а не имеющими политических предпочтений - 25,32 млн (24,1%). Еще 41,6 млн человек вообще не интересуются политикой, что составляет 39,6% избирателей, из них 14,7 млн являются «убежденными» абантистами, а 26,9 млн - «сомневающимися».

Кроме того, намерения 18,27 млн чел. (17,4%) являются непредсказуемыми, поскольку они могут участвовать, а могут и проигнорировать выборы. Иначе говоря, всякий раз на очередных выборах борьба идет за большой избирательный корпус, составляющий в общей сложности 45 млн человек.

Для эффективного проведения избирательной кампании важен учет типов реакции избирателей на различные виды пропагандистского воздействия, что позволяет более точно определить его поведение. По уровню включенности в избирательный процесс и осознанности голосования можно выделить несколько моделей поведения.

Достаточно распространена апатично-индифферентная модель поведения, причем число избирателей, чье поведение отвечает этой модели, растет. Она характеризуется безразличным отношением к политической жизни, которое сформировалось в результате кризиса доверия к власти, к выборам как инструменту влияния на политиков. Такой избиратель может пойти голосовать, однако его выбор продиктован случайными обстоятельствами.

Для того чтобы пробудить у данной политически пассивной группы гражданскую позицию, необходимы время и деньги. Кандидат должен решить, будет ли он бороться за этих потенциальных сторонников.

Более включенной в избирательный процесс является стереотипная модель поведения, в которой политический выбор основан на устоявшихся традициях, представлениях, привычке. Стереотипным может быть и протестное голосование по принципу «за коммунистов - не голосую», или наоборот, «за демократов - не голосую».

Работа с этим избирателем в предвыборный период состоит в разрушении стереотипов и формировании новых. Это возможно, главным образом, благодаря созданию привлекательного образа кандидата.

Иную степень готовности к политическому выбору обнаруживает неинформированная модель поведения. Психологическое состояние этой группы избирателей характеризуется высокой степенью готовности к восприятию новой политической информации о кандидатах, партиях, однако они достаточно пассивны. При работе с такими избирателями важно определить точное время и ненавязчивые средства пропагандистского воздействия.

Наиболее многочисленной группой голосующих являются те, кто следует эмоциональной модели поведения. Для их политического выбора характерны пониженная критичность в осмыслении окружающего мира, крайность в оценках кандидатов, связанная с их эмоциональным восприятием.

Весь мир для них предстает в контрастных, черно-белых тонах. Их эмоции праведного гнева или безосновательного восхищения являются прекрасным объектом манипулирования и зомбирования со стороны профессиональных имиджмейкеров.

По принципу «враг - друг» формируются политические предпочтения группы избирателей, модель поведения которых можно обозначить как идеологизированную. Свой выбор они основывают на приверженности определенной идеологической доктрине, стремлении не поступаться принципами.

Поведение всех вышеперечисленных групп избирателей характеризуется иррациональностью, связано с настроением, поэтому их выбор связан только с эмоциональным восприятием окружающего мира.

Иную рациональную модель поведения демонстрируют рациональные избиратели , голосование которых является осознанным и учитывает их личные интересы. Они делают свой выбор на основе знакомства с программами кандидатов, просчета последствий прихода к власти тех или иных сил. Удельный вес избирателей, следующих рациональной модели поведения, составляет 10%.

Среди рационально-ориентированных избирателей можно выделить группу примерно в 5%, осуществляющую свой политический выбор в соответствии с базовыми ценностями. Ценностно-ориентированная модель поведения избирателя слабо восприимчива к политической рекламе.

В этой связи интересной представляется попытка типологиза- ции российских избирателей по механизму принятия решения «голосовать или нет», которая выделяет:

• 1) эмоциональный тип, когда выбор избирателя принимается под влиянием симпатий и антипатий;
• 2) рациональный тип, в соответствии с которым решение принимается после тщательного просчета достоинств и недостатков кандидата;
• 3) лабильный тип, связанный с принятием решения под давлением внешних факторов;
• 4) спонтанный тип, когда решение принимается стихийно, оно не связано со следованием устойчивой шкале ценностей;
• 5) ригидный тип, в соответствии с которым решение принимается и никогда не пересматривается;
• 6) предопределенный тип, согласно которому политический выбор осуществляется на основе сложившейся системы критериев.

Принимают решение в последний день выборов 25% избирателей, а 10% радикально меняют свой выбор уже перед заполнением бюллетеня.

Отмеченные модели и мотивы голосования в условиях переходных обществ характеризуются неустойчивостью, изменчивостью, повышенной иррациональностью. По этой причине во многом избирательные предпочтения у большинства избирателей России достаточно условны. Это сохраняет простор для манипулирования мнением избирателей, формированием механизмов его управления.

Формирование политической культуры позволит максимально рационализировать политический выбор российских избирателей, но не избавит их от иррациональных начал.

Не вдаваясь в глубокие научные изыскания, связанные с теориями электорального поведения, приступим к выделению различных моделей электорального поведения. Под последними понимают описание того или иного реального типа поведения избирателей, определяемого важнейшими в каждом конкретном случае мотивами их голосования (иногда вместо этого употребляют понятие «модель электората»). Обычно, если адаптироваться к реалиям сегодняшней украинской политики, выделяют следующие модели электорального поведения (хотя, с дальнейшим развитием научных исследований и практики могут быть «обнаружены» и иные модели):

· социально-демографическая модель;

· статусная (социологическая) модель;

· социально-психологическая модель;

· модель партийно-идеологической идентификации;

· модель рационального выбора;

Социально-демографическая модель. В рамках подобной модели электоральное поведение объясняется с точки зрения воздействия на электоральный выбор, поведение людей различных социально-демографических факторов, в частности, половых, возрастных, образовательных, поселенческих, региональных. Безусловно, в так сказать, «чистом виде» такая модель встречается нечасто. Вряд ли электоральное поведение населения, к примеру, Западной Украины можно всегда объяснить лишь региональными
факторами.

Однако, в ряде случаев «образцы» подобной модели электорального поведения можно выделить. Взять, к примеру, электоральное поведение в Украине людей старших возрастных групп. Независимо от того, кем они были в молодости, в годы существования СССР, сегодня они чаще всего голосуют за Компартию. Хотя образцы коренной «переделки» таких ориентаций продемонстрировала последняя (2003 г.) избирательная кампания в Госдуму России.

Статусная (социологическая) модель, которую иногда называют «классовой», также не является всеобъемлющей в смысле возможности четкого разделения электората на группы. Здесь, как видно уже из названия, речь идет о выборе избирателем кандидата или партии в зависимости от его принадлежности к каким-либо классовым, национальным, религиозным группам.

В этом случае (как писал известный американский социолог П. Лазарсфельд) голосование является демонстрацией солидарности индивида с определенной социальной группой. Однако, отнюдь не всегда данная модель «срабатывает»: ведь социальная и электоральная базы партии или кандидата совпадают отнюдь не всегда. Имеется в виду следующее: нередко люди, представляющие бедные слои населения, голосуют на выборах в Верховную Раду за предпринимателя, ориентируясь на сиюминутные интересы, а отнюдь не интересы классовые.

Подобное наиболее часто как раз встречается в трансформирующихся, переходных обществах, каким и является сегодняшняя Украина. И все же определенные сегменты электората с подобной моделью электорального поведения при творческом, научном подходе к организации избирательной кампании выделить можно. Так, вполне прогнозируемо электоральное поведение избирателей, представляющих национальные меньшинства, проживающие на территории Украины (к примеру, крымских татар или же венгров и румын, проживающих в Закарпатье, особенно когда речь идет о выборах в местные органы власти).

Социально-психологическая модель электорального поведения исходит из объяснения поведения избирателя не на основе каких-либо классовых или национальных факторов, а складывающихся уже в детстве или в процессе дальнейшего становления личности (под воздействием семьи, ближайшего окружения и т.п.) убеждений и предпочтений. Иногда и электоральных предпочтений (например, в США люди «передают по наследству» приверженность к идеалам демократической или республиканской партий).

Если говорить об Украине, то здесь на электоральные предпочтения избирателей нередко влияют такие факторы, как принятие (или непринятие) демократических принципов, рыночных экономических отношений, политических «фигур» из коммунистического прошлого, распространения новых государственных символов, обрядов, традиций (чего стоят, к примеру, попытки внедрения русского языка в качестве государственного) и так далее. Иными словами, в рамках этой модели электорального поведения действиями людей «руководят» определенные, сложившиеся у них под воздействием различных факторов взгляды и идеалы.

Модель партийно-идеологической идентификации по сути является одной из разновидностей описанной выше социально-психологической модели электорального поведения. Но в этом случае речь идет о том, что электоральное поведение избирателя определяет поддержка им определенной идеологии, ценностей, которые «заложены» в основу той или иной партийной программы, реализуются политической партией в ее практической деятельности.

В демократическом обществе с многопартийной системой именно подобная модель электорального поведения является наиболее приемлемой. И в условиях перехода к пропорциональной системе выборов в Верховную Раду в Украине в ближайшем будущем задачи развития этой модели являются особо актуальными. К сожалению, данная модель не всегда «срабатывает» в наших условиях, кстати говоря, как и в других государствах, находящихся на этапе трансформации экономической и политической систем.

Во-первых, потому, что совершенно отсутствуют демократические традиции (не могли в условиях бывшей однопартийности сформироваться у людей предпочтения социал-демократической или либеральной идеологии). Во-вторых, проблема в огромном числе политических партий в Украине (около сотни). Поэтому человеку, к примеру, придерживающемуся социал-демократических убеждений и ценностей, очень трудно выбрать на выборах ту политическую партию, которая ему наиболее импонирует: ведь социал-демократические ценности заложены в программу не только СДПУ(о), но и десятка иных партий, в том числе таких, в названии которых термин «социал-демократия» отсутствует.

В то же время использование социологических исследований позволяет определить с достаточной четкостью, по крайней мере, идеологические «привязанности» населения страны. Так, одно из исследований Центра «СОЦИОПОЛИС», проведенное в 2003 г., показало, что реально (вопрос ставился не «в лоб», а идеологическая направленность респондента определялась по его ориентациям в экономической, социальной и политической областях) сторонниками либеральных ценностей являются 15% электората; социал-демократических – 18%; социалистических и коммунистических – 6%. Остальные 61% (как и следовало ожидать) продемонстрировали полное «смешение» различных идеалов (к примеру, человек хочет быть собственником, но выступает за максимальное равенство между членами общества и т.п.)*. Впрочем, уже приведенные выше данные о числе достаточно четко определившихся сторонников либерализма и социал-демократии могут быть использованы политическими партиями в процессе организации своих избирательных кампаний.

Модель рационального выбора в своих основных чертах сводится к следующему. В ее основе – теория рационального выбора одного из классиков немецкой социологии М. Вебера. Основной момент, который используется при построении соответствующей электоральной теории – это то, что рациональные действия субъекта политической деятельности являются таковыми, пока его отношения с другими рациональными индивидами осуществляются без ущерба для всех участвующих сторон.

Применительно к политике, организации избирательных кампаний, как считает один из основоположников соответствующего подхода Э. Даунс, теория рационального выбора проявляется следующим образом: каждый гражданин голосует за ту партию, которая по его мнению, будет наиболее полезной для него в сравнении с другими. И в условиях развитых демократических стран эта модель работает достаточно успешно: если то или иное правительство не справилось со своими «обещаниями», с которыми выступали представители соответствующей партии во время выборов, избиратели отдают предпочтение на выборах другой партии.

К сожалению, в условиях Украины и эта модель работает лишь частично. Во многих случаях избиратели голосуют повторно за людей (речь идет не только о президентах, но и мэрах, народных депутатах), которые свои обещания не выполнили. Предстоящая политическая реформа (мы имеем в виду, что это не одноразовый акт, а длительный процесс переустройства политической системы страны) как раз и призвана обеспечить максимально жесткую взаимосвязь между теми политическими силами, за которые осуществляется голосование и отдаются голоса, и их представителями в правительстве, которое как раз и реализует данные политиками «авансы». Можно надеяться, что в этих условиях модель рационального выбора «заработает» значительно эффективней.

Модель «экономического голосования» представляет собой разновидность описанной выше модели рационального выбора. Избиратели, придерживающиеся данной модели электорального поведения, не вдаваясь в политические и экономические обоснования деятельности партий и политиков (в т.ч. президентов), исходят из единственного (но наиболее значимого для них) критерия: как им жилось в период нахождения соответствующей администрации у власти. Если хорошо – мандат доверия продлевается. Если нет – избирается новая администрация. Подобная модель особо эффективной может быть на выборах региональных, где в функции, реализуемые, к примеру, мэром, входят проблемы не политические, а в первую очередь хозяйственные, и результаты деятельности довольно прозрачны.

Подводя итог краткому анализу проблемы моделей электорального поведения, необходимо сделать заключение о том, какие из этих моделей являются ведущими, характерными для большинства населения. Во многом это безусловно зависит от типа политической системы и уровня развития демократии в обществе. В России и Украине как обществах трансформирующихся, по мнениям ученных, наиболее распространены две модели: «экономического голосования» и партийной (или идеологической) идентификации.

Определить же четко доли электората, «придерживающегося» той или иной модели голосования, в целом, для всей страны и на длительное время практически невозможно. Это зависит от типа выборов; региона, где они проходят; социального и национального состава населения и многих иных
факторов.

Именно анализ информации о том, какие модели электорального поведения и насколько востребованы в условиях той или иной ситуации выборов, организации избирательной кампании, и становится первым шагом в условиях научной организации выборов. Суть этого «шага» достаточно проста. При подготовке избирательной кампании задолго до дня выборов (как правило, при проведении в округе или стране базового социологического исследования, направленного главным образом на подготовку стратегии избирательной кампании) предпринимается попытка определить сегменты электората (это можно изобразить графически – в форме окружности с выделенными сегментами), в основе поведения которого – различные электоральные модели.

Понятно, что сегменты эти будут неравнозначны. Именно это покажут социологические исследования (здесь могут быть использованы как опросы, так и фокус-группы, в ходе которых как раз и будут проясняться основные мотивы голосования разных групп электората). Как свидетельствует практика, более серьезными будут сегменты, отражающие специфику экономического и идеолого-партийного голосования.

Значительным окажется и сегмент – «болото». Так обычно называют неопределившийся по самым разным причинам электорат. Не тот потенциальный, который не указывает свои предпочтения в ходе предвыборных опросов. А ту часть избирателей, которая или не придет на выборы вообще, или предпочтет голосование «против всех». Еще раз повторим, что ситуация в различных регионах, в разное время, при разных типах выборов будет
неоднозначной.

Научный же подход к организации избирательной кампании будет в этом плане заключаться, во-первых, как отмечалось, в определении четкой картины «электорального поля». Во-вторых, в уточнении тех методов и технологий, которые необходимо подготовить для дальнейшего использования в ходе выборов для избирателей, которым присущи разные модели электорального поведения.

Использование модели дает возможность более точно прогнозировать электоральное поведение, и как следствие - результаты выборов.

В литературе термин «модель электорального поведения» употребляется в четырех, несколько различных, аспектах:

Ø модель как подход («что самое важное в кампании», например, PR -подход, наиболее полно представленный в книге С.Фаера «Стратегия и тактика предвыборной борьбы»);

Ø модель как классификация, типология («какие бывают группы избирателей»);

Ø модель как совокупность внешних факторов («что действует на электорат»);

Ø модель как совокупность внутренних факторов («исходя из каких мотивов и установок избиратель принимает решение»).

На наш взгляд, из приведенного списка первый тип моделей таковыми не являются. К ним же относится, например, «негативный подход», выделяемый О.П.Кудиновым. На наш взгляд, в данном случае уместнее говорить о негативной стратегии или тактике кампании, но не о модели электората.

Мы считаем наиболее показательным представление о модели электорального поведения как о совокупности параметров, в соответствии с которыми избиратели делятся на относительно гомогенные группы (причем не все параметры в равной степени важны для определения специфики конкретной группы), то есть модели-классификации. При этом классификация – лишь основание модели, а собственно суть ее заключается в определении веса факторов, в разной степени влияющих на поведение избирателей определенной группы. Таким образом, второй аспект модели – механизмы принятия решения (иначе – совокупность факторов), отличающиеся от одной группы избирателей к другой.

Наиболее полные перечни моделей электората в русскоязычной литературе нам удалось найти в работах О.П.Кудинова «Основы организации и проведения избирательных кампаний в регионах России» и Е.Малкина, Е.Сучкова «Основы избирательных технологий».

Проанализировав указанные выше и ряд других моделей, мы составили максимально полный перечень моделей в нашем понимании этого слова.

Адресная.

Подразумевает отсутствие четкого стабильного деления электората на группы по социально-экономическим или демографическим параметрам. Данная модель «ситуативная», то есть в каждой избирательной кампании она различна (в смысле деления электората на разные группы). В США, правда, существуют определенные традиции, например то, что фермеры голосуют за республиканцев. Особенность модели – разноуровневая классификация, вместо строгой одноуровневой типологии.

Доминирующего стереотипа.

Избиратели делятся на три группы: «личностно ориентированные», «идеологически ориентированные» и «подвижные». В двух первых группах есть подгруппы, склонные голосовать за определенный положительный образ кандидата – «как раньше», «как сейчас» и «как на Западе» («идейные» - КПРФ, «Партия власти», СПС); «самый сильный», «самый честный», «чудотворец», etc . (Лебедь/Жириновский, Явлинский, Лужков/С.Федеров). Модель наиболее тщательно разработана Е.Малкиным и Е.Сучковым.

Идентификации.

Если выбор был сделан избирателем не совсем случайно, и ему не совсем все равно, за кого он проголосовал и кто победил (а такие люди вообще редко приходят на выборы), то происходит процесс идентификации с лидером и с другими его сторонниками. При этом группы поддержки (имеются в виду голосовавшие или собирающиеся голосовать за данного кандидата, а не члены его штаба) образуются не обязательно из-за соответствия программы кандидата и представлений избирателей о надлежащем государственном устройстве, а, например, из-за приятной внешности. Однако даже в случае столь вроде бы формальных признаков объединения можно говорить о некоторой степени общности, целостности группы поддержки. Ведь возникновение схожих эмоций в ответ на одни и те же особенности лидера (внешность, голос и т.д.) говорит нам о схожести психологических особенностей членов группы поддержки. В случае, если формирование группы поддержки все же происходит за счет содержательных характеристик лидера (то есть поддержки программы), то гомогенность становится еще больше. При этом следует отметить, что схожесть ценностей, установок членов подобной группы может быть больше, чем схожесть ценностей членов группы и истинных ценностей самого лидера.

Данная модель предполагает стремление избирателей ассоциироваться с кандидатом. При этом мотивы могут быть как осознанными («он наш, из Петровки»), так и неосознанными (сходство с близким родственником).

Идеологическая.

Исходит из деления по шкале «левые-правые».

Пример: математические модели в США.

Неправильно: «правый центр», Жириновский, перепутанные понятия.

Несложно заметить, что с начала 1990-х значимость модели для российского избирательного процесса существенно снизилась (например, см. высказывание из работы 1995 года: «В настоящее время политизированность практически всех слоев населения, возможность выбора своей идеологической и партийной приверженности приводит к тому, что фактор партийной принадлежности продолжает играть значительную роль, как в электоральном поведении, так и в общем мировоззрении людей»).

Имиджевая.

Наиболее близка к модели доминирующего стереотипа (имиджевая является составной частью последней). Также схожа с моделью профиля черт, но более психологична, так как описывает образ политика как целое и допускает существование ряда стереотипных образов (а не единого профиля черт).

Классовая.

Есть такая типология путей развития украинского общества, которая наиболее показательна для данной модели: национал-патриотический, социал-коммунистический, социал-демократический, либерально-буржуазный, административно-буржуазный, национал-буржуазный. Очевидно, что в основе модели лежит марксистский подход. Близка к социально-экономической, но более абстрактна.

Административная.

Также называется моделью «кнута и пряника». Подразумевает, что избиратель голосует, исходя из надежды получить поощрение или избежать наказания. Имеется в виду, прежде всего, на работе, однако эффект может быть и отсроченным – например, «не проголосуете за меня – через месяц свет отключат». Реально оценивать значимость административного ресурса следует примерно в 8-12% голосов, хотя от региона к региону эта цифра может колебаться в разы. Отметим, что при повышенной явке его значимость становится меньше.

Проблемная.

Стратегия кампании строится, исходя из списка наиболее актуальных для региона/округа тем. Эта модель имеет ряд существенных недостатков, например то, что актуальность проблем – частично формируемый параметр общественного сознания, что наборы проблем, волнующие разных респондентов существенно отличаются, и ориентировать по усредненным данным нельзя.

Программная.

Подразумевает, что избиратели делают свой выбор, исходя из программы. Модель не учитывает схожести и неконкретности программ современных российских политических партий, отсутствия интереса у избирателей к этим программам (абстрактным, на их взгляд) и отсутствия достаточного уровня компетентности у подавляющего большинства избирателей для того, чтобы разобраться в серьезной программе. Практика избирательных кампаний в России показывает, что программа стала важна в последние годы, но скорее как символ: «у нас есть программа!»

Профиля черт.

Можно назвать «моделью идеального кандидата». Исходит из того, что если объединить те черты, за каждую из которых кто-то готов проголосовать, то получится кандидат с имиджем, за который все проголосуют. Применимость этой модели ограничена эффектом рассогласования идеального и реального. По некоторым данным, 60% предпочитают блондинок ростом 190 сантиметров и пропорциями 90-60-90. Но жен эти же мужчины выбирают себе по другим критериям.

Социально-экономическая.

Похожа на предыдущую. Исходит из того, что избиратели голосуют, исходя из цели удовлетворения своих интересов (в первую очередь - экономических). В соответствии с ними избиратели делятся на группы, агитация идет среди своих «групп».

Традиционная.

Избиратели голосуют «по привычке», то есть всегда за одни и те же партии. Не очень применима к российской действительности в силу отсутствия как привычки голосовать вообще (кроме части пенсионеров), так и стабильно существующих партий. Несложно понять, что данная модель объясняет поведение не всех избирателей. Соответственно, это еще одна модель «второго уровня», то есть объясняющая лишь один фактор (и преимущественно объясняет голосование за «старые» партии – «Яблоко» и КПРФ).

Подразумевает, что наиболее близко сплачивает общее дело или действия. В соответствии с этим избиратели голосуют за кандидата, с которым их объединяет что-то подобное.

Клиентелистская.

Под клиентелизмом, вслед за В.Л.Римским, будем понимать «социальное явление, характеризующееся формированием отношений доминирования, господства и подчинения, зависимости и независимости по принципу патрон – клиентских».

На наш взгляд, клиентелистская модель может иметь большую объяснительную силу, особенно в России. Однако для ее практического применения следует произвести ее уточнение, так как, на наш взгляд, данная модель включает в себя сразу 4 компонента:

– изменение установок (установки формируются из опыта, опыт состоит в том, что у власти конкретный лидер);

– подчинение мнению большинства (которое выбрало инкумбента);

– проявление архетипов;

– административная модель (опасения, страх вследствие угроз или уверенность в том, что только тот, у кого есть власть, может исполнить обещания).

Пример – модель Роберта Левидноа и Гари Стейнера «иерархия степеней воздействия». Степени воздействия с точки зрения авторов – это разные стадии знакомства с товаром.

Социологическая модель

Модель подразумевает, что решающими факторами для прогнозирования электорального поведения являются социально-демографические характеристики. Наиболее близка данная модель к социально-экономической, но она более поверхностна. Она в явном виде не определяет, почему избиратели голосуют за ту или иную альтернативу. Нам кажется наиболее правдоподобным объяснение действенности данной модели с точки зрения теории социализации. Можно предположить, что возраст, пол и место работы определяют особенности социализации (см., например, описание специфики процессов социализации у разных поколений в работе Е.Б.Шестопал).

Традиционный с точки зрения данной модели механизм электорального поведения отражен в классической "генетической" модели Липсета-Роккана, согласно которой на выбор граждан влияет сочетание пяти обстоятельств: общественного положения, уровня доходов, места жительства, уровня образования и религиозной принадлежности.

Модель политических свобод Ноллана

Изначально модель политических свобод Ноллана, развиваемая в России под руководством проф. А.И. Юрьева, не концентрируется на избирательном процессе. Суть модели состоит в возможности классификации субъектов политики на основании системы политических убеждений, понимаемой как совокупность представлений об оптимальном развитии свобод (в классической модели Ноллана – политических и экономических, на данный момент исследователями предложена третья шкала – личных свобод). В качестве источника подобной классификации берутся тексты либо совокупность действий, оцениваемая по степени выраженности свобод. Классическая версия анализа основывается на выделении ключевых проблем государства и оценке воззрений политика/партии по шкалам свобод по каждой из ключевых проблем.

Мы считаем корректным включить данную модель в список моделей электорального поведения, так как соответствие убеждений политика/партии и избирателя классически считается одним из основных факторов электорального выбора.

Модель типов электоральных установок

Данная модель является синтетической по своему характеру.

Суть модели состоит в использовании всей информации о мнениях и убеждениях респондентов, получаемой в количественных социально-психологических и социологических исследованиях в качестве оснований для классификации респондентов по всей совокупности их установок, проявляемых в ответах на вопросы исследования.

Исходное предположение состоит в том, что система установок, определяющая электоральный выбор, явным и неявным образом проявляется в ответах на вопросы. Ярким примером этого являются анкеты респондентов, склонных давать отрицательные ответы на все вопросы анкеты, выражая таким образом свою, в целом крайне негативную, позицию по отношению к выборам. Очевидно, что это – группа с определенными психологическими характеристиками, и не стоит их смешивать с более позитивно относящимися к выборам избирателями, которые при этом также не пойдут на выборы.

На момент публикации этой работы еще не закончены исследования по детальной разработке модели, выявляющей группы избирателей по типу системы политических установок.

Поведение - совокупность действий и поступков индивида. В поведении проявляются личность человека, особенности его характера, темперамента, его потребности, вкусы; обнаруживаются его отношения к предметам и явлениям окружающей действительности. Электронная энциклопедия. Web.: http://encycl.yandex.ru/

Электоральное поведение - совокупность действий и поступков граждан, связанных с осуществлением местных или общенациональных выборов в органы власти, а также их участием в референдумах. Формы электорального поведения могут включать:

Но необходимо различать с точки зрения психологии два различных понятия: электоральное поведение и поведение электората. Если, обсуждая электоральное поведение, мы подразумеваем поведение отдельного индивида, то, обсуждая поведение электората, мы имеем в виду поведение избирателей в совокупности.

Поведение избирателей является важнейшей внешней формой выражения места и роли коллективной психологии, психики общества, социальных бессознательных процессов в сфере политики. Именно здесь коллективное бессознательное выступает и как механизм, и как специфический фактор человеческой активности в политической жизни.

Слово «мотивация» используется в современной психологии в двояком смысле: как обозначающее систему факторов, детерминирующих поведение (сюда входят, в частности, потребности, мотивы, цели, намерения, стремления и многое другое), и как характеристика процесса, который стимулирует и поддерживает поведенческую активность на определенном уровне. Маклаков А.Г. Общая психология. СПб.: Питер, 2001. С. 515.

Сторонники различных подходов и направлений в психологии утверждают и доказывают доминирующую роль различных факторов и мотивов: одни настаивают на особой важности внешних причин, другие делают акцент на подсознательные мотивы, третьи на рациональные мотивы выгоды и т.д. Нам же интересен подход к данному вопросу с точки зрения аналитической психологии, где решающую роль отводят бессознательному.

В политологии сложилось целое направление, представители которого абсолютизируют роль психологических факторов. Они однозначно сводят все причины возникновения революций и тираний, демократизации или реформирования государства и общества к психологическим основам политического поведения людей. Сама же политика практикуется как «явление психологическое в первую очередь, а потом уже идеологическое, экономическое, военное и др.» Соловьев А.И. Политология: Политическая теория, политические технологии: Учебник для студентов вузов/ А.И.Соловьев. М.: Аспект Пресс, 2003. С. 357. .

Применяя синергетические подход к анализу динамики массового сознания, электорального поведения, мы снова возвращаемся к понятию социального бессознательного, архетипа коллективного бессознательного как мощного аттрактора, определяющего вектор направления электорального поведения. Вполне можно утверждать, что архетипы как аттракторы способны организовывать определенную модель поведения электората. При этом под моделью поведения обычно понимают относительно постоянную модель поведения, требующую соблюдения последовательности действий отдельного индивида или группы и являющуюся реакцией на заданный тип ситуации.

Еще несколько лет назад любые выборы представляли собой прежде всего яркий балаган с элементами национальных свадебных обрядов: народ, как засидевшаяся в девках невеста, с легким испугом и любопытством ждал - кто придет свататься и что скажут по поводу этого претендента многоопытные свахи и сваты. С другой стороны, для свах и сватов (которые придумали себе отвечающее духу времени самоназвание - политтехнологи или имиджмейкеры) организация этого обряда была хорошим способом заработать, поскольку ритуальность процесса была очевидна всем и невеста все равно выходила замуж, кого бы ей не подсовывали в качестве мужа. Можно было даже заниматься творчеством, сочиняя особо изощренные способы демонстрации достоинств очередного претендента на национальную или региональную постель.

Никто не знал десять лет назад, как «делать» политических деятелей. Поэтому первые политтехнологи, даже знавшие западные методы работы с избирателями, шли методом проб и ошибок, да и работали зачастую бесплатно. Были идеальные стимулы, все общество находилось в эмоциональном порыве. Эта ситуация продлилась до президентских выборов. Именно тогда политические консультанты поняли, что это еще и деньги, и деньги немалые. Президентская кампания 1996 года - это качественный сдвиг, рубеж, перелом. Из фигуры экзотической, почти маргинальной политический консультант превратился чуть ли не в главное действующее лицо выборов. Возник миф о всесилии политтехнологов. На этот миф неплохо поработали так называемые грязные технологи конца 90-х, сделавшие главным методом избирательной кампании откровенное насилие над психикой избирателей да и просто над здравым смыслом. Именно тогда были созданы основные концептуальные подходы к организации «народного волеизъявления».

Выявление достоверной модели поведения избирателей является краеугольным камнем построения эффективной выборной стратегии, во многом определяющей успех всей кампании. Ниже описаны некоторые модели электорального поведения россиян Кудинов О.П. Модели поведения россиян на выборах как основа разработки стратегии избирательной кампании. Web.: http://www.ifes.ru/library/practice/media/rfelec_gor/page23.html:

1. Модель традиционного голосования. Основана на предположении, что избиратели голосуют скорее по традиции, чем исходя из каких-либо иных соображений. Эта модель хорошо работает, например, в США, где население склонно к традиционному голосованию: за республиканцев или за демократов. В России все не так - история свободных выборов у нас коротка, не закончено политическое структурирование общества, история партий только начинается, а поэтому и нет глубоких традиций партийного голосования, хотя часть электората часто голосует за КПРФ, только потому, что всю сознательную жизнь состояли в КПСС, а другая часть людей, наоборот, не голосует за левых, потому что их деды, родственники пострадали в периоды «красного террора».

2. Социально-экономическая модель. Основана на предположении о том, что избиратели на выборах руководствуются своими личными интересами, действуют рационально, взвешивают выгоды от своего выбора. Согласно данной модели подход к разработке стратегии состоит в том, чтобы точно выявить и учесть интересы избирателей (прежде всего экономические и те, которые поддаются формализации), отразить их в программах, темах выступления, лозунгах. Предполагается, что в этом случае избиратели проголосуют за данного кандидата. Но на самом деле проблема гораздо сложнее. Даже если бы все люди действовали рационально-экономически, все равно выявление их истинных интересов представляет почти неразрешимую проблему, поэтому строить стратегию только на социально-экономической модели бесперспективно. Реализацией социально-экономической модели в практике выборов являются так называемые «программный» и «проблемный» подходы.

3. Имиджевая модель. Данная модель ориентирована на личность кандидата, а не на идеологические предпочтения или экономические интересы избирателей. Главное, чтобы кандидат понравился избирателю. Предполагается, что в массовом сознании в определенный момент времени имеется определенный набор «имиджей», которые пользуются популярностью и за которые и голосует большая часть избирателей. Среди таких имиджей: «Защитник», «Учитель», «Победитель», «Свой парень» и т.д. Стратегия строится на учете популярности того или иного имиджа, после чего принимается решение о модернизации имиджа кандидата в соответствии с предпочтениями избирателей. Одной из разновидностей имиджевого подхода является применение модели идеального кандидата. Основной недостаток модели в том, что люди склонны к конформизму, подвержены влиянию и не всегда голосуют за того, кто им нравится.

4. Идеологическая модель. Предполагается, что основные политические идеологии имеют в среде избирателей стойких приверженцев, являющихся сторонниками партий, выражающих эти идеологии. В отличие от социально-экономической модели, главный акцент делается на идеологической позиции избирателей. Но выявление идеологических позиций представляет собой весьма сложную методологическую проблему, не сводимую к тривиальному делению электората на «левых», «правых» и «центр». Сведение данной модели к простому изучению истории голосований за те или иные партийные лейблы обедняет модель.

5. Модель «кнута и пряника» (модель принуждения). Подобные модели эффективно применяются на выборах в России. Самые распространенные примеры реализации данной модели в избирательных кампаниях - «благотворительность», подкуп и запугивание избирателей, членов комиссий, судей, конкурентов и журналистов. Чаще такие действия связываются исключительно с «криминалитетом, рвущимся во власть». На самом деле наиболее часто подобная модель применяется действующей властью. Пресловутый административный подход - это реализация на практике модели «кнута и пряника».

6. Модель внушения и манипулирования. Исходит из предположения, что люди не разбираются в политике, в принятии решений о голосовании несамостоятельны, легко попадают под влияние, содержательная работа с ними не нужна, эффективнее использовать приемы манипулирования и внушения. Для достижения цели предпринимаются попытки воздействия на избирателей через массированную обработку, например с помощью рекламного подхода. Популярность такого подхода связана также и с тем, что реклама позволяет заставить кандидата платить больше денег. В России рекламный подход дает большие электоральные дивиденды. Однако ставить его во главу стратегии кампании рискованно. Другим модным направлением в данной модели является подход с использованием НЛП.

7. Негативная модель. Данная модель базируется на убеждении, что негативная информация о кандидатах на выборные посты гораздо больше привлекает обывателей, чем подчеркивание их положительных качеств. «Черный пиар» - это порождение именно такого подхода.

8. Модель доминирующего стереотипа. Модель предполагает, что в обществе формируются привлекательные для жителей данного региона стереотипы политических предпочтений, в соответствии с которыми и голосует значительная часть избирателей. При этом такие предпочтения - стереотипы меняются с течением времени. Эти стереотипы можно разделить на две группы. Первая связана с понятным избирателям образом жизни: «как раньше», «как теперь», «как на Западе», соответственно, присутствуют и стереотипы-антиподы: «не как раньше», «не как теперь» и т.д. В российских регионах добавляются и другие стереотипы «как в Москве», «как в Эмиратах», а, например, в большинстве стран бывших республик СССР распространен стереотип «жить, как в России». Вторая группа связана с личностью кандидата (имиджами): «самый умный», «самый честный», «самый справедливый», «самый обаятельный» и т.д. Избирателей, ориентированных на первую группу, называют политически ориентированными, а на вторую - личностно ориентированными. Модель доминирующего стереотипа наиболее точно отражает реальное поведение человека в ситуациях многовариантного выбора и может быть использована при разработке стратегии.

9. Корпоративная модель. Согласно этой модели большинство избирателей ориентируется при голосовании на ценности, которые разделяет их окружение (корпоративные ценности).

10. Модель участия (прямых стимулов). Модель основывается на убеждении, что только личное участие избирателей в какой-либо совместной деятельности, создает их настоящую внутреннюю мотивацию, которую можно использовать на выборах. Модель эффективно работает, если использована на стадии подготовки кампании.

11. Маркетинговая модель. Исходит из предположения, что познать истинные мотивы поведения избирателя невозможно, а поэтому вообще не предполагает использование какой-либо априорной модели поведения электората. В идеале исследования должны описать потребности каждого избирателя и составить для него индивидуальное агитационное послание. Однако это сложно в реализации, а полученная информация далеко не всегда помогает, так как кандидат не может нравиться избирателям с противоположными интересами.

Познание законов поведения избирателей уменьшит влияние «больших денег» и административного ресурса на выборах, а значит, создаст более благоприятные возможности для развития демократических процессов в России.