Культурная революция в китае 1966. «культурная революция» в китае. Убивший миллионы Мао называл себя «императором и Марксом в одном лице»

Вопрос № 13. Политика «большого скачка» и «культурная революция»

Стремясь показать себя «большими марксистами», чем лидеры СССР, китайское руководство попыталось осуществить на прак­тике форсированное развитие экономики и за три года построить в стране основы коммунистического общества. Вто­рую пятилетку предполагалось завершить за один год, производ­ство продукции сельского хозяйства увеличить в 2,5 раза, а промышленной - в 6,5 раз за три года. Генеральная линия получила название политики «Tpex красных знамен» под лозунгом «три года упорного труда и 10 тысяч лет счастья!».

«Идея малой металлургии» - улучшение материально-технической базы. В рамках «большого скачка» в конце 1958 г. прошла так называ­емая «битва за сталь». Более 90 млн. человек, в абсолютном боль­шинстве не имевших до того времени никакого представления о ме­таллургии, по всей стране строили кустарным способом небольшие доменные печи. Таким образом, решалась поставленная руковод­ством задача - удвоение выплавки стали. Результатом же стало появление продукции очень низкого качества, на производство ко­торой израсходовали огромное количество каменного угля и же­лезной руды, а также домашней утвари.

26 окт . 1958 г. – воскресение стали. Более 700 тыс. человек вышли на улицы и стали выплавлять сталь. В рез-те было получено 5134 т стали.

«Стратегия людского моря» - выполнить все планы за счет большого количества людей.

Создание народных коммун. С середины 1958 г., было создано 26 тыс. народных ком­мун», объединивших прежние сельхозкооперативы. 500т млн крестьян согнали в нар.ком.за 5 дней. («Все принадлежит гос-ву за исключением зубной щетки», «Гос-во – это большая семья»). Коммуна- первичная единица общества с целью тотального огосуд-я. Это были объе­динения высшего типа, в которых происходило почти полное обоб­ществление собственности крестьян, вплоть до домашней утвари. Там осуществлялось уравнивание произведенной продукции, вво­дилось бесплатное коллективное питание. Для коммун характерно: полное огосударствление, милитаризация быта, уравнительность в распределении и отмирание товарно-денежных отношений.

Большое значение для осуществления своих идей Мао придавал ликвидации по всей стране «четырех вредителей» : крыс, воробьев, мух и комаров (1958 г.). В результате к 1960 г. возник сильнейший с/х кризис. Стремясь в какой-то степени снять с себя ответственность за происходившее, в 1959 г. Мао Цзэ­дун уступил пост Председателя КНР своему заместителю по партии Лю Шаоци, к которому постепенно перешли реальные рычаги управ­ления экономикой.

Особенно тяжелый кризис поразил сельское хоз-во. Уже в 1959 г. Страна стала испытывать голод. Трудовая активность лишенных всякой собственности крестьян снизилась, прежде бережно хранившиеся на год припасы были быстро съедены коммунарами при совместных трапезах. Производство было дезорганизовано. Критика эксперимента со стороны ряда парт.лидеров привела к репрессиям. Происходила чистка в армии. Изменились в худшую сторону отношения с СССР. Если в 1950-х гг. Пекину были предоставлены долгосрочные кредиты на льготных условиях, в Китай были направлены высококвалифицированные сов.специалисты, распространялась помощь на все виды и этапы строительства, то в 1960-х гг. начали углубляться идеологические разногласия, связанные с борьбой за лидерство в международном ком-ом движении. Настал период свертывания экономических научно-технических и культурных связей. Резкое сокращение помощи СССР и было предоставлено как главная причина провалов в экономике, вызванных на самом деле политикой «б.с.» и коммунизации деревни. По некоторым данным, за годы «б.с.» валовая стоимость продукции нар.хоз-ва КНР сократилась на треть, национальный доход – на четверть.

С начала 60-х п. китайским руководством были предприняты шаги по преодолению отрицательных последствий большого скачка. Начал вос­станавливаться потенциал сельского хозяйства. Основной едини­цей в деревне стали производственные бригады, объединявшие кре­стьян на принципах самоокупаемости и совместного владения землей. Им постепенно возвращались подсобные хозяйства и до­машняя утварь, обобществленные ранее. Были приложены ог­ромные усилия по реализации китайской ядерной программы, увен­чавшейся в 1964 г. созданием собственной атомной бомбы.

«Культурная революция». Проходила в два этапа:

1966-1976 гг.

1969-1973 гг.

1973-1976 гг.

В мае 1966 г. на заседании Политбюро ЦК КПК были сформулированы основные идеи укрепления власти Мао Цзэдуна (хотя реально революция началась в 1965 г., формальная цель – создание пролетарской культуры). На нем были подвергнуты критике и сняты со своих постов несколько видных партийных деятелей. Создавалась группа по делам «культурной рево­люции» при ЦК КПК. Ее возглавил давний сторонник Мао, его бывший личный секретарь Чэнь Бода . Заместителями главы группы стали жена Мао Цзэдуна Цзян Дин и секретарь Шанхайс­кого горкома Чжан Чуньцяо. Советником был назначен Кан Шэн. Вскоре она подменила собой высшие партийные и государствен­ные органы и сосредоточила в своих руках реальную власть. Другой т.зр. придерживались сторонники широкомасштабной чистке в партии – Лю Шаоци и Дэн Сяопин.

В конце мая в Пекинском университете был образован первый отряд хунвейбинов (красных охранников) из числа радикально на­строенных студентов. Несколько позднее по всему Китаю среди молодых малоквалифицированных рабочих были образованы отряды цзаофаней (бунтарей). На ХI Пленуме ЦК Мао вывесил собственное воззвание «Огонь по штабам!».

Основной удар критики пришелся на Председателя КНР Лю Шаоци и генсека ЦК КПК ДЭН Сяопина, которые были отстранены от дел. Находясь под воздействием официальной пропаганды, хунвей­бины и цзаофани повели ожесточенную борьбу против культурно­го наследия Китая. Уничтожались книги, архитектурные памятни­ки, произведения «враждебной» живописи. В Пекине на многих языках народов мира огромными тиража­ми был выпущен сборник цитат из произведений Мао Цзэдуна. Его изучение от­ныне становилось обязательным для каждого гражданина КНР. «Враги» направлялись для «перевоспитания» в специальные ла­геря, где занимались тяжелым физическим трудом и подвергались «перевоспитанию» .

23 января было принято решение о вступлении армии в «к.р.» и военных, которым предписывалась активная помощь революционерам. Наиболее серьезный очаг сопротивления проводимому курсу возник в Ухане летом 1967 г. Туда были переброшены ре­гулярные войска.

У весне 1968 г. Была намечена полная замена парткомов райкомами. При этом часть лидеров хун-ов и цз-ей, которые к тому времени у же «выполнили предназначенные им функции», должны были уступить место новым выдвиженцам, пр.всего военным. С августа 1968 г. начинается организационная ликвидация движе­ния хунвейбинов и цзаофаней в вузах и учреждениях. Миллионы его участников были выселены из городов в отдаленные сельско­хозяйственные районы.

В период 1967-1968 гг. промышленное производство сократи­лось на 15-20% по отношению к 1966 г. В сельском хозяйстве так­же наблюдался спад. Замедлились темпы ликвидации неграмотности, из-за приоста­новления работы вузов государство недополучило значительное ко­личество квалифицированных специалистов. Подвергались репрес­сиям огромное число научных и инженерно-технических кадров.

На 9-м съезде (весна 1969 г.) Линь Бяо стал офиц-м приемником Мао. 13 сентября 1971 г. Линь Бяо погиб, разбившись на самолете. После этого, оставшись один на один, «радикалы» (Цзян Цин, Линь Бяо) и «прагмати­ки» (премьер госсовета Чжоу Эньлай) продолжили свое соперничество за влияние на престарелого Мао Цзэдуна. Во внутр.политике л.задачей объявлялись непрерывная революция, водготовка народ кВойне, а в области внешней политики провозглашалось, что КНР будет бороться как с США, так и с СССР.

В 1969 г. Началась новая фаз «к.р.», суть которой заключалась в закреплении итогов 1-го этапа и создании нового механизма управления, полного подчинения интересам правящей группы. 1969 г. – «Моральный кодекс строительства коммунизма».

Получение Лиь Бяо статуса офиц. Преемника М.Ц. вызвало беспокойство, как радикалов, так и прагматиков. В рез-те Линь Бяо и его сторонники погибли. Радикалов теперь возглавили Цзян Цин и Кан Шэн. По инициативе радикалов развернулась очередная идеологическая кампания «критики Линь Бяо и Конфуция» . В отличие от выступлений прагматиков за возврат системы материального стимулирования, повышение производительности труда и эффективности экономики в целом, радикалы продолжали руководствоваться идеями милитаризации всех сторон жизни общества, уравнительного распределения произведенной продукции. К 1973 г. Формально «к.р.» не отменялась, но уже практически все инициаторы ее посчитали, что она себя исчерпала. В 1973 г. – происходит частичная реабилитация репрессированных, в частности в состав руководства вернулся Дэн Сяопин. Однако к 1976 г. Радикалам удалось восстановить против него Мао, и тот отправляется в политическую ссылку.

В 1975 г. была принята новая Конституция КНР . В ней упраздня­лась должность Председателя государства а формальные функции главы КНР переходили к Постоян­ному комитету ВСНП. Расширялась роль армии в жизни общества. Были легализованы в качестве органов власти на местах «ревкомы». 9 сентября 1976 г. умирает Мао и обостряется борьба за власть.

Великая Пролетарская Культурная революция - это социальный эксперимент, начатый в 1966 году КПК под председательством Мао Цзэдуна, нацеленный на то, чтобы вновь «зажечь» революционный настрой и очистить партию от «буржуазных элементов».

Происхождение Культурной революции может быть прослежено уже с середины 1950-х годов, когда Мао серьезно озаботился проблемой того, что страна отходит от социализма и находится на пути «реставрации капитализма». По его представлениям борьба между пролетарскими и буржуазными идеологиями приняла новые, коварные формы, после того, как были изжиты капиталистические классы.

Мао пришел к заключению, что источник политического регресса Китая лежит в ложном и корыстном представлении многих его политических коллег о том, что при социализме классовая борьба прекратилась. С его точки зрения государственные чиновники стали «новым классом», отдаленным от народных масс, а интеллектуалы являлись «вместилищем» буржуазных, даже феодальных ценностей.

Однако Культурная революция в Китае была и борьбой за власть, в которой будущий избавляясь от политических конкурентов, старался вернуть себе авторитет, который он растерял в результате неудач в политике Большого Скачка.

Она рассматривалась Мао как инструмент создания нового «поколения революционных преемников» - тех, кто привел к победе коммунистической партии.

Как только те, кто, как полагали, вел Китай назад к капитализму, были отстранены от власти на всех уровнях общества, начался процесс устройства социалистических учреждений, «ростков коммунизма». Элитизм в образовании заменялся обновленными, политизированными учебными планами, основанными на идеологической правильности и политической активности.

Китай имеет давнюю традицию «иншэ» (теневое уничтожение), посредством которой писатели используют аллегории для критики высокопоставленных лиц. Фактически, культурная революция в Китае началась с подозрений в «иншэ» в отношении исторической драмы «Разжалование Хай Жуя», написанной историком У Ханем, в которой усмотрели намек на судьбу маршала Пэн Дэхуая, который был отправлен в отставку после критики им политики Большого Скачка.

На самом деле это было абсурдно, но Мао отнёсся к произведению с подозрительной серьезностью, тем более что к этому времени в партии начали формироваться фракции, недовольные политикой Мао Цзэдуна. Было приказано, чтобы в газетах всячески чернили имя автора, которого затем заключили под стражу, где он умер после постоянных избиений. У Хань стал одной из первых жертв Культурной революции. В 1979 году, после кончины Мао, посмертно он был реабилитирован.

После У Ханя радикальные маоисты быстро очищали от других «правых» учреждения культуры, а театр стал главной площадкой для «Банды Четырех», фракции Цзян Цин (министра культуры и жены Мао), чтобы атаковать своих политических противников.

«Банда четырёх» (Цзян Цин, Чжан Чуньцяо, Яо Вэньюань, Ван Хунвэнь с группами приближенных «интеллектуалов» управляла всем: киностудиями, операми, театральными труппами, радиостанциями. С проката были сняты все старые кинофильмы. Только революция в Китае и связанные с нею восемь тем должны были изображаться в кинофильмах, театральных пьесах. Даже детские кукольные театры были закрыты под предлогом их контрреволюционного характера. Художников, писателей, артистов заключали в тюрьмы или ссылали. Труппы Пекинской Оперы были расформированы, так как она подпадала под категорию «четырех пережитков». Хунвэйбины жгли старые книги, крушили архитектурные памятники, рвали древние свитки, разбивали художественную керамику. Масса была потеряна безвозвратно.

Культурная революция в Китае, имеющая сложную и замысловатую историю, может быть разделена на три основных фазы: массовая, военная и правопреемства.

Массовая фаза (1966-1969) - самая разрушительная, когда Китай находился во власти «красных охранников» (хунвэйбинов), отрядов, созданных более чем из 20 миллионов учащихся средних школ и студентов. Они ответили на призыв Мао «сделать революцию», проявив невероятное усердие в поисках «классовых врагов» везде, где они скрывались. На этом этапе большинство политических конкурентов Мао в высшем эшелоне власти было свергнуто, включая председателя КНР Лю Шаоци.

Военная фаза (1969-1971) началась после того, как Народная Освободительная армия добилась господствующего положения в китайской политике, подавив, с одобрения Мао, анархию хунвэйбинов. Она закончилась предполагаемой попыткой переворота в сентябре 1971 года недовольным наследником Мао, министром обороны

Фаза правопреемства (1972-1976) - интенсивное политическое и идеологическое «перетягивание каната» между радикальными идеологами и старыми кадрами, решавшими закончить или продолжить политику Культурной революции. Конфликт представлял сложную борьбу, во время которой страной последовательно управляли два главных лидера КПК - председатель Мао и премьер-министр Чжоу Эньлай. Решающий жребий был брошен, когда в октябре 1976 года были арестованы члены «Банды Четырех» (спустя месяц после смерти председателя Мао) коалицией умеренных лидеров. Культурная революция в Китае, как считается, закончилась арестом «Банды Четырех».

И осуществить массовое перевоспитание населения.

Предпосылки Культурной революции:

Стремление маоистов быстрыми темпами построить гос. социализм.

Полное реформирование КПК. Ликвидация антимоаистких сил. Утверждение личной диктатуры Мао в партии и в гос. жизни.

Стремление маоистов провести не только культурную революцию, но и сформировать новый тип личности китайца.

Важным этапом подготовки к новой кампании принято считать публикацию в ноябре 1965 г. статьи шанхайского интеллектуала Яо Вэньюана с критикой У. Ханя, автора исторической пьесы «Разжалова-ние Хай Жуя». Статья была тут же перепечатана всеми газетами в КНР. В Пекине создан специальный комитет во главе с Первым секретарем столичного гор-кома КПК Пэн Чженем: он должен был «разобраться» с У. Ханем, ко-торый являлся заместителем мэра Пекина.

Но основной задачей, по мнению Мао Цзэдуна , была чистка пар-тии.

Мао Цзэдун не появлялся публично 6 месяцев. Затем, 7 мая 1966 г., Мао Цзэдун обратился к министру обороны Линь Бяо с пись-мом «Превратить армию в великую школу», в котором он призывал распространить армейский образ жизни на все сферы общества. Ар-мия в самом деле напоминала ячейку коммунизма : демонстрировала всеобщее равенство в питании, одежде; даже всякие знаки отличия, офицерские звания были отменены в Китае еще в мае 1965 г. В марте 1966 г. там смещены многие высшие чины, в том числе и начальник Генерального штаба; все назначения шли теперь только через мини-стра обороны и военный совет ЦК КПК, возглавлявшийся лично Мао Цзэдуном.

16 мая 1966 г. была создана новая комиссия по делам «культурной ре-волюции»; возглавил ее Чень Бода, личный секретарь Мао Цзэдуна. Его заместителями в комиссии были Цзян Цин, Яо Вэньюань, Ван Хунвэнь и Чжан Чуньцяо (в будущем так называемая «банда четырех»).

25 мая 1966 г. в Пекинском университете появились настенные га-зеты — «дацзыбао», с призывами разгромить партком и ректорат, от-казаться от системы экзаменов, перевоспитать преподавателей, по-мочь им избавиться от «буржуазных привычек». Эту задачу взяли на себя специально созданные отряды « хунвейбинов » — «красных охран-ников» из учащейся молодежи. Преподавателей, заслуженных Профессоров облачали в колпаки, вешали на грудь табличку с надписью «Каппу-тист» (т. е. идущий по капиталистическому пути). Их заставляли пуб-лично каяться, признавать свои «ошибки», давать обещания «испра-виться». Шли погромы руко-водства учебных заведений, издевательства над преподавателями, сжигание книг. Занятия были повсеместно прекращены.

В июле 1966 г. распространились слухи о серьезной болезни Мао Цзэдуна, поговаривали даже о его предстоящем уходе на почетный пост. Чтобы опровергнуть эти слухи, в июле 1966 г. был организован грандиозный заплыв через реку Янцзы, в районе города Ухань. Мао Цзэдун, преодолев 15 км, продемонстрировал тем самым отменное здоровье и хорошую форму.

1 августа 1966 г. открылся XI Пленум ЦК КПК. Мао Цзэдун: «Огонь по штабам!». Это оз-начало, что главный удар теперь будет нанесен по высшему руковод-ству. В последующие дни прямо на Пленуме были сняты со своих по-стов 7 руководителей секретариата ЦК КПК, ликвидированы посты всех заместителей Мао Цзэдуна, за исключением одного — Линь Бяо. На Пленуме ЦК КПК было принято решение о начале «Великой пролетарской культурной революции». Ее главная цель — «разгром сто-ящих у власти и идущих по капиталистическому пути». Хунвейбинов призывали нападать на партийных бюрократов, искоренять старые традиции и ревизионизм. Предусматривался и возврат к социально-экономической политике конца 1950-х гг.

18 августа 1966 г. в Пекине состоялся грандиозный митинг хунвей-бинов с участием 1,5 млн. человек. Мао Цзэдун призвал поддержать хунвейбинов в их критике и исправле-нии руководителей. Началась активная «деятель-ность»: хунвейбины громили официальные учреждения, измыва-лись над образованными людьми, уничтожали музеи и произведе-ния искусства. Была прекращена деятельность Федерации профсоюзов, китай-ского комсомола, женских и спортивных организаций, творческих союзов — все они считались частью бюрократической системы.

Кампании перевоспитания проводились в массовом порядке: всего, по официальным китайским данным, пострадало 100 млн. человек. Обычным явлением стала высылка из городов: только до октября 1966 г. было выслано свыше 400 тыс. человек. Всего за годы «культур-ной революции» было репрессировано 2 660 китайских писателей, 142 тыс. преподавателей, 53 тыс. деятелей науки и техники.

В Пекине было разгромлено свыше 300 центральных учрежде-ний. Создалась угроза полной анархии. В этих условиях армия как единственная дисциплинированная си-ла стала по собственной инициативе восстанавливать порядок, брать под контроль предприятия и коммунальные службы в городах.

С февраля 1967 г. началось создание ревкомов — новых органов вла-сти, призванных заменить уничтоженные государственные структу-ры. Они должны были состоять из трех элементов: революционных масс (хунвейбины и цзаофани), революционных руководящих кадров (начались призывы: «не снимать всех подряд») и военных.

С апреля 1967 г. в «бесчинствах хунвейбинов» пытаются обвинить Лю Шаоци; начались столкновения между отрядами хунвейбинов, цзаофаней и военными. Пик пришелся на июль, когда произошли серьезные беспорядки в Ухани, где местные цзаофани арестовали и избили прибывших из Пекина деятелей во главе с министром обще-ственной безопасности Се Фучжи. Пришлось направлять туда вой-ска, чтобы провести чистку как в гарнизоне, так и среди цзаофаней. Ряд экстремистски настроенных лиц стали призывать распростра-нить «культурную революцию» на армию, захватывали оружие, скла-ды с боеприпасами и т. д.

Осенью 1967 г. Мао Цзэдун дал указание: «сплотить ряды» — уме-рить активность, создавать ревкомы, проводить подготовку к IX съез-ду КПК. Реорганизация партии должна проводиться под контролем хунвейбинов и цзаофаней. Согласно инструкциям ЦК КПК, от пар-тийной работы следовало отстранять: «изменников», «подозреваемых в измене», «секретных агентов» и «лиц, показавших себя с плохой сто-роны», а также тех, «к кому цзаофани имеют серьезные претензии».

В апреле 1968 г. начался новый всплеск кампании: проводилась «революционизация ревкомов», «чистка классовых рядов». Повсеместно проходили митинги-судилища, возобновились стычки с войсками, нападения на коммуникации, учреждения, банки и магазины. В июне 1968 г. состоялась встреча Мао Цзэдуна с руководителями хунвейбинов и цзаофаней в Пекине, где он поблагодарил их за «проделанную работу», но попросил прекратить насилие. Было принято решение организовать в учебных заведениях «рабочие бригады»; популярным стал лозунг: «Рабочий класс должен руководить всем!». Армия интенсивно взялась за наведение порядка, повсеместно создавались новые органы власти — ревкомы.

В 1968 г. решение о создании «школ 7-го мая» для перевоспитания партийных кадров. В декабре 1968 г. по ре-шению партии активисты «культурной революции» направляются в сельские и окраинные районы, где они должны были собственным примером продемонстрировать новое отношение к труду. Истинной причиной было, конечно же, намерение убрать этот «горючий материал» из городов, поскольку «культурная революция» явно шла на спад.

Бесчинства хунвейби-нов и цзаофаней привели к параличу инфраструктуры и дезорганизова-ли производство. В 1967 г. спад в промышленности составил 20%, рез-ко нарушилась работа транспорта, сократилась добыча угля. Только после того, как армия взяла предприятия под свой контроль, удалось приостановить спад и к 1969 г. восстановить производство на уровне 1966 г,«большого скачка» не произошло; все вни-мание было сконцентрировано на политической борьбе.

Важным обстоятельством стало то, что ущерб, нанесенный сельско-му хозяйству, был относительно невелик: поездки хунвейбинов в сель-скую местность были запрещены. Кроме того, хорошие погодные усло-вия способствовали росту урожайности зерна (1966 г. - 180 млн. т). Не был затронут «культурной революцией» и сектор военной промыш-ленности; именно в 1968-1969 гг. проведены три успешных испытания китайской водородной бомбы.

В апреле 1969 г. состоялся IX съезд КПК. Он отметил «решающие ус-пехи культурной революции». Многие наблюдатели в то время конста-тировали усиление роли армии в жизни общества. Китай постигла огромных масштабов катастрофа. Скрыть ее было невозможно. Самое важное следствие — массовое разочарование людей. Коммунистическая власть потеряла свой престиж; она не су-мела гарантировать того, что от нее ожидали: надежности, стабильности, отсутствия потрясений. В годы «культурной революции» десятки миллионов людей подверглись насилию. То, что кампания велась ру-ками молодежи, затронуло традиционные ценности Китая, где почи-тание старших было основой отношений. Был скомпрометирован и принцип «потери лица», значение которого для поддержания морали в обществе было всегда исключительно велико.

Вели кая пролета рская культу рная револю ция (кит. трад. 無產階級文化大革命, упр. 无产阶级文化大革命, пиньинь Wúchǎn Jiējí Wénhuà Dà Gémìng, палл. Учань Цзецзи Вэньхуа Да Гэмин, сокращённо 文化大革命 Вэньхуа Да Гэмин, или 文革 Вэньгэ) - термин, обозначающий политические события с ноября 1965 г. по октябрь 1976 г. в истории КНР. Этот период характеризовался крайней политизацией всех областей городской жизни, обозначенной беспорядочными выступлениями студентов и рабочих на низших уровнях социальной лестницы и хаосом в партийном руководстве страны. На её начало решающее влияние оказал председатель КПК Мао Цзэдун для утверждения взглядов своей группировки в руководстве КПК (маоизма) в качестве государственной идеологии и в рамках борьбы со взглядами политической оппозиции.

Периодизация «Культурной революции»

Первый этап - бурные выступления студентов и рабочих

Первым этапом принято считать период с мая 1966 по апрель 1969. Сам Мао Цзэдун считал, что Культурная революция началась с опубликования статьи Яо Вэньюаня 10 ноября 1965 года. 8 августа 1966 года 11-й пленум ЦК КПК принял «Постановление о великой пролетарской культурной революции»

Хотя буржуазия уже свергнута, она, тем не менее, пытается с помощью эксплуататорской старой идеологии, старой культуры, старых нравов и старых обычаев разложить массы, завоевать сердца людей, усиленно стремится к своей цели - осуществлению реставрации. В противовес буржуазии пролетариат на любой её вызов в области идеологии должен отвечать сокрушительным ударом и с помощью пролетарской новой идеологии, новой культуры, новых нравов и новых обычаев изменять духовный облик всего общества. Ныне мы ставим себе целью разгромить тех облечённых властью, которые идут по капиталистическому пути, раскритиковать реакционных буржуазных «авторитетов» в науке, раскритиковать идеологию буржуазии и всех других эксплуататорских классов, преобразовать просвещение, преобразовать литературу и искусство, преобразовать все области надстройки, не соответствующие экономическому базису социализма, с тем чтобы способствовать укреплению и развитию социалистического строя

Второй этап Культурной революции начался в мае 1969 года и завершился в сентябре 1971 года. Некоторые исследователи выносят второй этап за рамки собственно Культурной революции и датируют его начало серединой 1968 года.

Школы кадров 7 мая. Первые школы кадров 7 мая появились ближе к концу 1968 года. Такое название они получили от Мао Цзэдуна, сделанных 7 мая 1966 года, в которых он предлагал создать школы, в которых кадры и интеллектуалы проходили бы трудовое обучение с практическими занятиями полезным физическим трудом. Для высших чиновников было построено 106 школ кадров 7 мая в 18 провинциях. 100 тысяч чиновников центрального правительства, включая Дэн Сяопина, а также 30 тысяч членов их семей были отправлены в эти школы. Для чиновников рангом пониже существовали тысячи школ кадров, в которых обучалось неизвестное число средних и мелких чиновников. Например, к 10 января 1969 года в провинции Гуандун было построено почти 300 школ кадров 7 мая и более чем сто тысяч кадров были посланы в низы для занятий трудом.

Основной системой, которая практиковалась в школах кадров, была система «трёх третей». Заключалась она в том, что треть рабочего времени бывшие кадры занимались физическим трудом, треть - теорией и треть - организацией производства, управлением и письменной работой.

В 1970-71 годах имела место серьёзная борьба масс и кадров, которая выразилась в том числе и в критике идеи школ кадров со стороны самих кадров. В ходе полемики с «ультралевыми» (Линь Бяо, сторонники Линь Бяо в армии, а также часть бывших цзаофаней) премьер Госсовета КНР Чжоу Эньлай и его сторонники подчеркнули центральные экономические приоритеты, включая потребность придерживаться центрального планирования, соблюдать процедуры учёта издержек и вводить всестороннюю рациональность. «Чжоуэньлайцы» выступили с критикой ультралевой децентрализации, отстаивая государственное планирование и регулирование, которое не справлялось с обилием производственных объектов, типа школ кадров.

После победы Чжоу Эньлая над «ультралевыми», которая выразилась, в частности, в гибели Линь Бяо и части его сторонников в сентябре 1971 года, Культурная революция замкнулась на проблемах культуры, избегая новых инициатив в экономике.

Кампания «Ввысь в горы, вниз в села». Кампания по отправке части студентов, рабочих, военных из городов в сельские районы Китая.

Третий этап - прагматические меры и политическая борьба

Третий этап культурной революции продолжался с сентября 1971 года до октября 1976 года, до смерти Мао Цзэдуна. Третий этап характеризуется господством Чжоу Эньлая и «группы четырёх»: Цзян Цин, Яо Вэньюань, Чжан Чуньцяо и Ван Хунвэнь в экономике и политике.

Причины культурной революции

Международный фон

В конце 1950-х годов произошёл дипломатический конфликт между КНР и СССР. Пик конфликта пришёлся на 1969 год. Окончанием конфликта считается конец 1980-х. Конфликт сопровождался расколом международного коммунистического движения.

Разоблачения сталинизма на XX съезде КПСС, хрущёвский курс на постепенную либерализацию в экономике при политике «Мирного сосуществования» вызвали недовольство Мао Цзэдуна, как противоречащие всей коммунистической идеологии. Политика Хрущёва была названа ревизионистской, а её сторонники (Лю Шаоци и др.) подверглись уничтожающей критике в годы Культурной революции.

Со стороны СССР знаком недовольства маоистской политикой стал внезапный отзыв всего корпуса советских специалистов, работавших в КНР по программе международного сотрудничества.

Кульминацией конфликта стали пограничные столкновения вокруг острова Даманский на реке Уссури.

В октябре 1964 года в КНР были успешно проведены испытания ядерного оружия.

Китайский плакат антиимпериалистической и антисоветской пропаганды, 1969 год, «Люди всего мира, объединяйтесь для свержения американского империализма! Долой советский ревизионизм! Долой реакционеров всех стран!»

Китайский антисоветский плакат, за основу был взят один из плакатов начала Культурной революции 1967 года, гласящий «Долой советский ревизионизм!». Подпись снизу - «Разобьём собачьи головы Брежнева и Косыгина»

Борьба за единоличное лидерство в партии

Большинство исследователей «культурной революции»[кто?] сходятся на том, что одной из основных причин развернувшейся в Китае «культурной революции» была борьба за лидерство в партии.

После провала «Большого скачка» позиции Мао в стране сильно пошатнулись. Поэтому в ходе «культурной революции» Мао Цзэдун ставил перед собой две главные задачи, обе из которых сводились к укреплению его лидирующего места на политической арене КНР: уничтожить оппозицию, у которой начали появляться мысли о реформах экономики с частичным внедрением в неё рыночных механизмов, и, в то же время, занять чем-то бедствующие народные массы. Свалив всю вину за провал «Большого скачка» на внутреннюю оппозицию (Лю Шаоци) и внешних врагов (ревизионистский СССР во главе с Хрущёвым), Мао убивал двух зайцев сразу: и убирал конкурентов, и давал выход народному недовольству.

После решения Мао открыть «огонь по штабам» началась беспощадная критика основных оппонентов Мао. Среди них виднейшее место занимал Председатель КНР Лю Шаоци. Вместе с ним в период «культурной революции» подверглись репрессиям и его ближайшие соратники: Пэн Чжэнь, Ло Жуйцин, Лу Динъи, Ян Шанкунь и Дэн Сяопин. Предъявленные им обвинения в основном зиждились на том, что все они - «правые уклонисты», «ревизионисты» и «агенты капитализма».

С началом «культурной революции» в Китае началась очередная кампания «самокритики»: партийцы и другие китайцы должны были в письменной форме «покаяться в своих грехах» и ошибках перед партией. Такую «самокритику» вынужден был написать и Лю Шаоци. 24 июля 1966 года Мао лично подверг критике позицию Лю Шаоци. Супруга Мао, Цзян Цин, буквально кричала: «Лю Шаоци! Ты направлял рабочие группы, которые жестоко расправлялись с молодыми генералами культурной революции! Это величайшее преступление, которое нанесло неописуемый вред!» На XI пленуме ЦК КПК Лю Шаоци потерял положение человека номер два. Фактически он был отстранен от работы на время, «пока Компартия Китая будет определять характер его ошибок». Лю Шаоци был подвергнут обычной в то время в партии процедуре «отхода в сторону». Это означало, что член партии официально не лишался своего поста, но фактически отстранялся от работы, находился под домашним арестом. В таком подвешенном состоянии отстранённого могли держать годами. В итоге, оказавшийся в изоляции Лю Шаоци вместе со своей женой и детьми подвергся многочисленным унижениям и издевательствам, в которые выливались не только демагогические допросы, но и «стихийные демонстрации», которые собирались возле его дома в «защиту председателя Мао». Даже его малолетняя дочь подвергалась издевательствам и побоям в школе. В результате этой травлиЛю Шаоци умер от воспаления легких, а его жена Ван Гуанмэй - 10 лет спустя в сумасшедшем доме.

Чистки в КПК

Мао, почувствовав опасность, не мог ограничиться лишь чистками в верхних эшелонах власти. «Обновление рядов в партии» приобрело массовый характер. Особенность чисток КПК заключалась в том, что все они проводились в рамках различных идеологических кампаний. Широкий размах чистки приобрели уже начиная с 1940-х годов, когда развернулось «движение за исправление стиля». В этот период бесследно исчезли несколько сот тысяч членов партии. Тот же самый метод был возрожден Мао, когда он развернул наступление на оппозиционные силы в КПК, взявшись за ревизию решений VIII съезда, выступившего за постепенное развитие экономики в рамках планирования и за сотрудничество с СССР. Мао объявил его «плохим» съездом и призвал всю страну «критиковать партию».

IX съезд КПК

На проходившем 1 по 24 апреля 1969 года года в Пекине IX съезде партии окончательно на официальном уровне была закреплена маоистская идеология. Была окончательно осуждена политика Лю Шаоци и Дэн Сяопина. В раздел общих положений партийного Устава был включен тезис о том, что Линь Бяо является «преемником» Мао Цзэдуна. Съезд, способствовавший узакониванию теории и практики «культурной революции», укрепил позиции Линь Бяо, Цзян Цин и их сторонников в ЦК.

Итоги партийных чисток

В уставе по-прежнему отсутствовали права членов партии. Партию лишали даже права выбирать делегатов на съезд, они были назначены маоистами сверху. Также были повторены основные тезисы IX съезда. В ходе «культурной революции» было репрессировано около 5 млн членов партии и к IX съезду КПК в партии насчитывалось около 17 млн чел. Во время X съезда 1973 года численность КПК составила уже 28 млн человек, то есть в 1970-1973 годах в КПК было принято около 10-12 млн человек. Таким образом, Мао заменил «старых» членов партии, которые были способны хоть на какое-либо несогласие, на «новых» - фанатичных последователей культа личности. Версию о борьбе за власть в государстве можно резюмировать следующим образом: к середине 60-х годов в партии сформировалось недовольство политикой Мао Цзэдуна. Более того, это недовольство основывалось на всеобщем разочаровании от политики «большого скачка», скопившемся в народных массах. У оппозиции к тому появились и свои негласные лидеры: Лю Шаоци и Дэн Сяопин. Эти лидеры предлагали свои подходы к развитию Китая, во многом более умеренные, чем маоистские. Их подходы базировались на возвращении элемента частной собственности в экономические отношения и во многом они сходны с теми, которые после 1978 года повели Китай по пути быстрого капиталистического развития. Понимая, что может не удержать власть, Мао устраивает чистки в партии, по сути дела, массовый террор, заменяя «старую» партию, в которой состояли люди, способные на несогласие, на «новую», от которой остается лишь одно название КПК и которая состоит из лично преданных Мао выходцев из хунвэйбинов[нейтральность?].

Анархия в «Культурной революции»

Применение классовой теории Мао на практике привело к настоящей «войне всех против всех». Под демагогичные по своей природе, расплывчатые определения классовых врагов пролетариата, исходившие от Мао, мог попасть любой человек: от обычного крестьянина до высшего партийного работника. Власть, отданная в руки масс, превратилась в элементарное безвластие. Её захватили те, кто был попросту сильнее: группы молодых «бунтарей», которым в конце концов позволили действовать фактически безнаказанно. В связи с этим, показательным является высказывание Линь Бяо, опубликованное в одной из газет хунвэйбинов в 1967 году: «… ну, убивали людей в Синьцзяне: за дело убили или по ошибке - все равно не так уж много. Еще убивали в Нанкине и других местах, но все равно в целом погибло меньше, чем погибает в одной битве… Так что потери минимальны, так что достигнутые успехи максимальны, максимальны… Это великий замысел, гарантирующий наше будущее на сто лет вперед. Хунвэйбины - это небесные воины, хватающие у власти главарей буржуазии».

Культурная и научная деятельность была практически парализована и остановилась. Были закрыты все книжные магазины с запретом на продажу любых книг, кроме одной: цитатника Мао. Цитатник выпускался во многих вариантах оформления: в одном из них обложка цитатника была выполнена из твердой пластмассы, на которой не оставались следы крови. Такими цитатниками были забиты многие видные деятели партии, когда из их губ «выбивали буржуазный яд».

В ходе кампании «деревня окружает города» от 10 до 20 млн молодых людей с высшим образованием или получавшие таковое насильственно отрывались от дома и депортировались в отдаленные деревни, районы и горы. Их не снаряжали практически ничем и отправляли с голыми руками. Судьба большинства из них неизвестна.

Система контроля государства за обществом фактически самоустранилась. Правоохранительная и судебная система бездействовали, так что хунвэйбинам и цзаофаням была дана полная свобода действий, которая вылилась в хаос. Первоначально хунвэйбины действовали под контролем Мао и его соратников. Среди них было много карьеристов и многим из них удалось сделать себе быструю карьеру на волне революционной демагогии и террора. По чужим головам они забирались наверх, обвиняя своих университетских преподавателей в «контрреволюционном ревизионизме», а своих «боевых товарищей» - в недостаточной революционности. Благодаря курьерским отрядам Кан Шэна Пекин осуществлял связь с главарями хунвэйбинов. Многие хунвэйбины были детьми из неблагополучных семей. Малообразованные и с детства приученные к жестокости, они стали прекрасным орудием в рука Мао. Но поразительно другое: например, 45 % бунтарей города Кантона составляли дети интеллигенции. Даже дети Лю Шаоци однажды рассказали уже находящемуся под домашним арестом отцу про то, какие интересные вещи удалось экспроприировать в семье буржуазных элементов.

Вскоре в среде хунвэйбинов началось расслоение по признаку происхождения. Они поделились на «красных» и «черных» - первые были выходцами из семей интеллигенции и партработников, вторые - дети бедноты и рабочих. Их шайки начали непримиримую борьбу. И у тех и у других при себе были одинаковые цитатники, но все их трактовали по-своему. Убийца после столкновения банд мог сказать, что это была «взаимовыручка», вор, укравший кирпичи с завода, оправдывался тем, что «революционный класс должен гнуть свою линию». Постепенно Мао перестал контролировать основную массу «генералов культурной революции». Но когда хунвэйбины почувствовали, что в их сторону дует холодный ветер, они развязали ещё большее насилие и фракционную борьбу, вылившуюся в разгул анархии. Даже в маленькой деревушке Длинный овраг под видом революционной борьбы шла борьба между кланами, контролировавшими юг и север деревни. В Кантоне в июле-августе 1967 года в вооруженных стычках между отрядами организации «Красное знамя», с одной стороны, и «Ветер коммунизма» - с другой, погибли 900 человек, причем в перестрелках участвовала артиллерия. В провинции Ганьсу к 50-ти машинам привязали проводами или проволоками людей и кололи их ножами, пока они не превращались в кровавое месиво.

Во второй половине 1968 года армия взяла ситуацию в стране под контроль. Многие города пришлось брать штурмом. Город Гуйлинь штурмовали 30 тысяч солдат и бомбили напалмом, после чего были вырезаны все хунвэйбины. Кампания по уничтожению взбунтовавшихся хунвэйбинов продолжалась до 1976 года. Она сопровождалась массовыми казнями и зачистками городов и деревень. Сам Мао считал, что в ходе «культурной революции» «было 30 % ошибок и 70 % было сделано правильно». Большинство источников дает цифру в 100 миллионов пострадавших. Впервые эта цифра появилась в газете «Жэньминь Жибао» 26 октября 1979 года. Ж.-Л. Марголен пишет, что погибших было миллион человек. Только в провинции Гуаньси во время «культурной революции» погибло свыше 67 тыс. чел., а в провинции Гуандун - 40 тыс.

Конг Као

НАУКА И УЧЕНЫЕ ВО ВРЕМЯ
КУЛЬТУРНОЙ РЕВОЛЮЦИИ В КИТАЕ:
1966-1976

Конг Као

Доктор социологических наук, научный сотрудник
Центра исследований Азии и Тихоокеанского региона Университета Орегона, США,
E-mail: [email protected] University of Oregon, Eugene, OR 97403, USA

Великая пролетарская культурная революция в 1966-1976 гг. была одним из наиболее драматичних периодов в истории современного Китая. Вопреки своему названию, культурная революция представляла собой политическую кампанию, которую развязал Мао Цзэдун, возглавлявший тогда коммунистическую партию Китая (КПК), с целью вернуть власть. Он уступил ее соперникам (так называемым "людям во власти, идущим по капиталистическому пути" - зузипай ), которых обвиняли в том, что они хотели ввести капитализм (см. [ , р. 1-7]). Ставилась также задача сокрушить "реакционное" академическое руководство, якобы зараженное капиталистическими идеями (см. [ , гл. 4]). Культурная революция, травмировавшая и озлобившая всех китайцев, стала подлинной катастрофой для китайской интеллигенции и оказала разрушительное влияние на китайскую науку.

Предыстория

Как говорит одна китайская пословица, нужно больше одного холодного дня, чтобы река промерзла на три фута. Несчастья, обрушившиеся на китайских ученых во время культурной революции, готовились довольно долго. При рассмотрении взаимодействия между партией и интеллигенцией выделяются четыре проблемы, предопределившие характер этой политической кампании.

Китайские ученые, как и другие представители интеллигенции, время от времени испытывали давление со стороны партии. Интеллигенты были нужны партии для решения конкретных техническихзадач. Утилитаризм в отношении ученых прослеживается на протяжении всей истории Китайской Народной Республики. Когда в 1949 г. коммунисты захватили власть, они столкнулись с необходимостью быстро восстановить национальную экономику, и поэтому им были нужны знания и умения интеллигенции. В середине 1950-х гг. партийное руководство, озабоченное экономич еской отсталостью страны, провозгласило политику "расцвета и борьбы", которая призывала интеллигенцию помочь партии уничтожить бюрократизм, фракционность и субъективизм *.

* Эта политика проводилась под лозунгом: "Пусть расцветают сто цветов, пусть борются сотни школ в идесглогии". Первая часть лозунга была использована Мао Цзэдуном в 1951 г. при характеристике партийной политики в области теоретических и литературных реформ, а вторая половина лозунга описывала ситуацию философской свободы во время "борющихся царств" эпохи Чжаньго (475-221 гг. до н.э.).

Когда после кампаний "против правых" и "большого скачка" разразился экономический кризис, партия изменила свою политику по отношению к интеллигенции, вновь призвав ее на ключевые посты в науке и образовании и позволив прежним "правым" вернуться на старые должности. На конференции, созванной в Гуанчжоу, был выдвинут тезис о пересмотре антиинтеллигентских тенденций, которые доминировали с 1957 г. [ , р. 723] *.

* Кампания "против правых" в 1957 г. была развязана партией против интеллигентов за их вызывающую "правую" критику. Дискуссию об этом кампании см. [ , р. 63-65; , р. 167-203]. "Большой скачок" в 1958-1960 гг. был попыткой в краткие сроки поднять промышленность путем трудовой мобилизации масс в сочетании с политизацией экономической и социальной жизни, призванной обеспечить быстрый переход к коммунизму. Однако из-за своих не реальных целей "большой скачок" нанес серьезный вред националь-ной экономике Китая. Об этом подробнее см. [ , р. 204-226; , р. 87-147].

С 1962 по 1965 гг. специалисты в области естественных наук пользовались максимальным уважением * научная среда была менее политизирована, а время, которое ученые тратили на посещение политических митингов, ограничивалось одним днем недели [ , р. 722-723]. Чтобы вернуть доверие интеллектуального сообщества, партия отказалась от жесткого руководства, гарантируя ученым большую свободу в пределах их профессиональной компетенции. В период "расцвета и борьбы" и после культурной революции партия даже предпринимала усилия, чтобы привлечь ученых в свои ряды, что свидетельствовало о прагматизме ее политики в эти годы.

* Писатели и ученые-гуманитарии, напротив, в этот период часто были предметом нападок со стороны партии [ , р. 219-254].

В течение долгого времени интеллигенция считалась социальный группой с неопределенным классовым статусом: она относилась не к рабочему классу, а скорее к буржуазии. Так было до января 1956 г., когда ЦК КПК созвал специальную конференцию, посвященную интеллигенции. В своей речи премьер Госсовета Чжоу Эньлай объяснил отношение партии к этой проблеме, согласно которому подавляющее большинство интеллигенции стало государственными рабочими, трудящимися во имя социализма, и являлось отныне частью рабочего класса [ , р. 128-144]. В начале 1960-х гг. Чжоу Эньлай снова повторил на конференции в Гуанчжоу, что подавляющее большинство интеллигенции, с энтузиазмом работающее на благо социализма, принимающее руководящую роль партии и готовое к самореформированию, относится теперь к рабочему классу и не должно рассматриваться как буржуазия. Вице-премьер Чэнь Йи смело заявил: "Китаю нужна интеллигенция, нужны ученые. В течение всех этих лет с ними обращались несправедливо. Их следует вернуть на те посты, которые они заслуживают". Он призывал ученых снять шляпу "буржуазной интеллигенции" и водрузить корону "интеллигенции рабочего класса" [ , р. 722-723] *.

* Речи Чжоу Эньлая и Чэнь Йи были одобрены ЦК КПК и Мао Цзэдуном. Но, прочитав стенограмму конференции, Мао остался недоволен доминировавшем там настроем и словами Чжоу и Чэня, которые были прямым вызовом Мао. Спустя несколько лет, когда началась культурная революция, конференция в Гуанчжоу была обозначена как "постыдная конференция" (см. [ , р. 389-390]).

Однако во время культурной революции интеллигенция была причислена к социальным изгоям наряду с помещиками, кулаками, контрреволюционерами, социально вредными элементами, правыми, предателями, шпионами и "идущими по капиталистическому пути" [ , р. 126-127]. Кроме того, партия восприняла просьбы научного сообщества о большей независимости в научной работе как буржуазный вызов, который направлен против ее руководящей роли. Вот почему период "расцвета и борьбы" сменился возвратом к подавлению интеллигенции, особенно после резкого заявления ее представителей, что только специалисты способны по-настоящему руководить научными учреждениями и только профессора могут квалифицированно управлять учебными заведениями [ , р. 184]. Даже во время реформ 1980-х гг., когда интеллигенты полагали, что они должны сами принимать решения, касающиеся своей работы, подобные взгляды были расценены как угроза партийной монополии в научной и технологической политике. Начиная с 1983 г. партия вновь организует кампании "против духовного развращения", "против буржуазной либерализации" (1987 г.) и подавления демократического движения (1989 г.) [ , р. 256-360; , p. 349-467].

Утилитарные ценности и классовый подход предполагали, что китайские интеллигенты должны быть "объединены, воспитаны и реформированы" - именно так ЦК КПК формулировал в 1961 г. "14 задач в области науки" [ , р. 719]. "Объединение с интеллигентами" означало, что партия была заинтересована в использовании их знаний, но считала необходимым "воспитывать" их, вовлекая в изучение коммунистической идеологии, особенно идей марксизма-ленинизма и Мао Цзэдуна. Таким образом, китайские ученые становились главным объектом политических кампаний, начиная от движения "за реформу мышления" в конце 1951 г., кампании "против правых" 1957 г., культурной революции 1966-1976 гг. и кончая различными политическими мероприятиями 1980-х гг., которые "реформировали" их буржуазную идеологию. Поскольку тезис "объединения, воспитания и реформирования" до недавнего времени оставался неизменным, большая часть интеллигенция придерживалась принципа "не высовываться" *.

* Ни Рончжэн указывал: "Сейчас, когда интеллигенция стала частью рабочего класса, нам не следует дальше использовать лозунг "объединения, воспитания и реформирования" интеллигенции" [ , р. 719]

Партия ожидала, что интеллигенция станет "и красной, и квалифицированной". В этом случае слово "красный" означало, что она будет придерживаться революционной линии и проводить политику партии, в то время как термин "белый" использовался для обозначения буржуазной, контрреволюционной идеологии [ , р. 293]. Политическое требование стать "красным и квалифицированным" деморализовывала интеллигенцию с конца 1950-х до 1980-х гг. Чтобы преодолеть "белизну" и стать "красными специалистами", интеллигенты должны были подвергнуться долгому и тяжкому "политическому перевоспитанию" и "идеологическому реформированию", участвуя в бесконечных политических учебных сессиях, нередко выдерживая "критику" и "самокритику", выполняя тяжелый физический труд на заводах и в деревне. Партия присваивала названия "красный" и "белый" в зависимости от того, что казалось важнее в данный момент: эффективность труда ученых или идеологические ценности [ , р. 237-240].

В атмосфере антиинтеллигентских настроений после кампании "против правых" в 1957 г. Ни Рончжен, тогдашний вице-премьер и одновременно глава Государственной комиссии по науке и технике (ГКНТ), а также Национальной комиссии по оборонной науке и технике (НКОНТ), предложил в 1961 г. "14 задач в области науки" - документ-, призванный развеять предубеждения против интеллигенции [ , р. 720; , р. 181-186]. В нем выдвигались два критерия для "красного" ученого: поддержка коммунистической партии и идей социализма, а также использование своих знаний на их благо. Ученый, который выполнял эти два требования, должен был рассматриваться как ставший в основном "красным"; что же касается ученых, занимавшихся наукой еще до 1949 г., партия от них-требовала, чтобы они были патриотами и охотно сотрудничали с нею.

Документ предлагал освободиться от термина "белый специалист", так как двусмысленное объединение "квалифицированного" и "белого" гасило энтузиазм тех ученых, которые прилежно трудились в своих областях . На первой после культурной революции национальной конференции по науке Дэн Сяопин, тогдашний главный лидер Китая, разъяснил проблему "красного и белого", указав, что самоотверженная работа на социалистическом предприятии и вклад в его развитие является знаком того, что ученый является и специалистом, и "красным" [ , р. 46].

Развиие отношений между партией и интеллигенцией (приоритет утилитарных ценностей, классовых характеристик, призыв к "объединению с интеллигенцией, ее воспитанию и реформированию", требование к интеллигенту быть "красным и специалистом") колебались между двумя полюсами: с одной стороны, эффективным использованием знаний и квалификации китайской интеллигенции, и с другой стороны, нападками на нее и грубым обращением с ее представителями [ , р. 83]. Режим то начинал бороться против индивидуализма, эгоизма и буржуазных взглядов интеллигенции, то позволял научному сообществу следовать принятым международным нормам и ценностям в научных исследованиях и самостоятельно выбирать их направление, вводя систему экспертных оценок, выбирая элиту из среды ученых и т.д. Колебания, неопределенность и изменчивость отражали метания между двумя крайностями партийного контроля над экономикой, политикой, обществом, обнажая несовместимость действий по ужесточению, ограничению (шоу ) и послаблению, либерализации (фэн ) (см. ). Иными словами, колебания партии между "шоу" и "фэн" трагически сказались на судьбах интеллигенции и науки. В то время как "фэн" стимулировало ученых к занятиям научными исследованиями, "шоу" сводило на нет этот стимул.

Мучения

Проблемы, рассмотренные в предыдущем разделе, резко обострились во время культурной революции. Вместе с другими представителями интеллигенции ученые, работавшие до 1949 г. (во время правления националистов) и получившие образование в первые 17 лет существования Китайской Народной Республики, были осуждены как "белые специалисты". Поэтому их услуги отвергали, и они должны были быть "очищены" и "реформированы".

В двух документах КПК - "Циркуляр 16 мая" и "16 пунктов", - в которых провозглашалась культурная революция, содержались нападки на "буржуазные позиции так называемых "авторитетных ученых" и критика реакционных взглядов на теоретическом фронте естествознания" [ - ]. В то же время в "16 пунктах" утверждалось, что культурная революция не должна затрагивать науку и технику. В результате весной и летом 1966 г. ученые были относительно избавлены от преследований, а научно-исследовательские центры были временно ограждены от грубых вторжений . Однако "банда четырех", радикальная группа в партии, сформулировала вывод: "Чем больше вы учились, тем более вы реакционны" * Естественно, ученые были отнесены к этой "реакционной" группе. Ее обвиняли в отсутствии веры в партию, нежелании посвятить себя делу социализма, а также в том, что многие ее представители получили образование в западных странах и в "ревизионистском" СССР [ , р. 444].

* Жена Мао Цзэдуна Цзян Цин, Чжан Чуньцяо, Яо Ваньюань, Ван Хунвэнь образовали фракцию внутри партийного руководства и стремились захватить верховную власть во время культурной революции. Их арест в 1976 г. означал конец культурной революции.

В разгар культурной революции многие ученые и другие представители интеллигенции подвергались нападкам в дацзыбао за отход от политики, производства и от масс, а также за приписываемую им неспособность связать теорию с практикой *. Интеллигентов унижали на публичных собраниях, допрашивали и держали под арестом красные гвардейцы и другие радикальные активисты ** их дома обыскивались, а собственность конфисковывалась; их ссылали в ньюпенги ***, оскорбляли, мучили физически и психологически. Университетские профессора обвинялись в "отравлении юных студенческих умов" во время обучения, а на тех, кто учился за границей, наклеивали ярлык американских или советских шпионов.

* Дацзыбао представляли собой большие плакаты с заявлениями, написанными крупными иероглифами на широких полосах бумаги, и помещались на стенах или стендах, чтобы их мог прочитать каждый. Предполагалось, что они будут короткими и излагать только суть, но многие дацзыбао больше походили на бессвязные настенные газеты, чем на концентрированное изложение позиции.

** Красные гвардейцы были сформированы из студентов вузов в период между 1966-1968 гг., они верили, что являются гвардией Мао Цзэдуна и опорой социализма. Исследование происхождения красных гвардейцев и их роли в культурной революции см. .

*** Помещения, использовавшиеся для наказания классовых врагов. Термин образован от "niu" (запугивать, усмирять), соединенного со словом "gui" (чудовище, изверг) и "she" (змея, злобный человек) и "shen" (дьявол, демон).

Внутри Китайской академии наук (КАН) была создана специальная группа расследования прошлого Чжу Кэчжэна и By Юсуна, двух вице-президентов КАН, которые получили докторские степени и работали в США [ , р. 464]. Чжу и By допрашивали по крайней мере 200 раз о прошлом их официальных учеников и научных последователей [ , р. 500]. Из 170 старших научных сотрудников КАН в Пекине 131 подвергся нападкам; в Шанхае 40% сотрудников Института физиологии растений КАН обвинили в том, что они являются вражескими агентами, на них возложили ответственность за антикоммунистический заговор во время правления националистов. 106 ученых, в том числе 27 старших научных сотрудников, или 0.41% от общего числа научного персонала в КАН, были замучены до смерти [ , р. 337-341; , р. 154-156]. Почти никто из членов академических отделений КАН (т.е. ученые, участвовавшие в основных государственных научных программах) не смог избежать преследований, из них по меньшей мере девять человек были замучены до смерти или вынуждены были покончить жизнь самоубийством, включая миколога Дэн Шуквэна, архитектора Лян Сичёна, гражданского инженера Лю Данчжена, биолога Лю Чонли, физика Рао Ютая, математиков Сю Бяолу и Чжэн Цзунсю, металлургов Е Дюпея и Чжоу Рена, метеоролога Чжао Ючжэна и геолога Сай Чайрона. Некоторые члены КАН, например Е Квисам, скончались после культурной революции в результате страданий, пережитых во время политических репрессий [ , р. 321-328; , р. 155-189; , p. 499, 529; , p. 5-6, 37-39; 28].

В ходе участившихся политических кампаний даже ученые, состоявшие в КПК, не смогли избежать преследовании. Например, физик-ядерщик Квуан Сэнквиан был одним из первых китайских ученых, принятых в партию и осуществлявших контроль за выполнением атомного проекта. Однако из-за того, что он был советником правительственной делегации "националистов" на первой конференции ЮНЕСКО, которая состоялась в Париже в 1946 г., его лишили права доступа к секретным сведениям по созданию атомной бомбы. Через три дня после взрыва первой китайской атомной бомбы Квуан был отправлен в сельскую местность для участия в так называемом "движении за социалистическое образование". Когда началась культурная революция, он был объявлен "капиталистическим попутчиком", секретным агентом и заключен в ньюпенг [ , р. 495-496; , р. 190-191] *. Сай Сайд, физик из Фуданского университета, и ее муж Као Тяньквин из Института биохимии КАН в Шанхае стали членами партии в 1956 г. В октябре 1956 г. у Сай было установлено тяжелое заболевание, тем не менее она находилась под арестом в собственной лаборатории в течение года, а Као в это время был заключен под стражу в своей лаборатории на полтора года - за то, что они получили образование в Америке и Англии **.

* Так называемое "движение за социалистическое образование" началось во всех сельских местностях Китая в начале 1960-х гг. для того, чтобы восстановить и развивать коллективное сельское хозяйство после провала "большого скачка".

** Позднее Сай заставили чистить туалеты в университете и в конечном счете сослали в сельскую местность (интервью с Сай Сайд в Шанхае 16 ноября 1995 г.).

Рядовые ученые если и не становились объектами злобных нападок, то критиковались за продолжение исследований узкоспециальных проблем, за то, что они в своих исследованиях больше руководствуются "подсказками" мировой науки, чем практическими проблемами развития Китая. Позднее более чем 300 тыс. научных работников вместе с другими интеллигентами и специалистами были сосланы на фермы, названные "школой кадров 7 мая" либо их ссылали в сельскую местность, чтобы они прошли "идеологическую революционизацию". "Школа кадров 7 мая" КАН находилась в районе Кваньян провинции Хубэй [ , р. 156-157; , р. 42] *. В Институте зоологии КАН почти треть штата была сослана в "школу кадров 7 мая" [ , р. 150]. От научных сотрудников требовали также работы на заводах. Одним словом, им предлагалось пройти перевоспитание у рабочих и крестьян, чтобы трансформировать свою "буржуазную идеологию".

* "Школы кадров 7 мая" создавались в сельской местности в соответствии с директивой Мао Цзэдуна от 7 мая 1966 г. о ликвидации различий между умственным и физическим трудом.

В этой суровой политической обстановке немногие ученые, хотя формально и не уволенные, обладали твердостью духа для продолжения своих исследований. Для многих из них культурная революция пришлась на наиболее продуктивный период их научной карьеры. Так, нейрофармаколог Цзу Гэном в начале 1960-х гг. со своим научным руководителем Чжэн Шаочэн установил, что действительным местом локализации морфинной аналгезии является третий желудочек и серое вещество, окружающее центральные каналы. Это открытие считается вехой в изучении механизма морфинизации. Их статья в 1964 г. в "Scientia Sinica" (в те годы единственном журнале в Китае по фундаментальной науке, издававшемся на английском языке), по данным Института научной информации в Филадельфии, попала в 1993 г. в число цитируемой классики. Вскоре Цзу сделал другое открытие, установив, что бикукулин является антагонистом гамма-аминомасляной кислоты (ГАМК), являвшейся главным ингибитором нейротрансмиттеров. Статья, посвященная этой проблеме, была в 1966 г. принята к публикации в журнал "Китайская физиология", который не вышел из-за культурной революции. Фактически Цзу вынудили оставить его многообещающие научные исследования. В 1970 г., Цзу прочитал в "Nature", что в Австралии группа ученых идентифицировала бикукулин как антагонист гамма-аминомасляной кислоты, - открытие, почти идентичное его собственному, развивало далее то, что он сделал пять лет тому назад. Он был подавлен и тяжело это переживал.

Неудача с публикацией труда Цзу была больше, чем просто личная трагедия и потеря для китайской науки: согласно мнению австралийского ученого, тем самым было приостановлено развитие всей области нейрофармакологических исследований [ , р. 18-19]. Многие китайские ученые проходили через подобные испытания. Е Дучжен, знаменитый специалист по физике атмосферы и глобальным изменениям, потерял данные за десять лет, оказавшись в руках мародерствовавших хунвэйбинов (политически ангажированная молодежь, учинявшая погромы) . Пережив обыск в доме, критику на митингах и публичное осуждение, математик Хуа Люоджен отказался от продолжения своих исследований по теории чисел; вместо этого он потратил много лет на популяризацию и внедрение методов генерального планирования, а также оптимальных поисковых методов на заводах и в сельской местности. Хотя это и было способом избежать дальнейших политических репрессий, он все равно время от время испытывал трудности [ , р. 291-306; ; , р. 41-43] Их совместный план с экономистом Ю Гуанджуюанем внедрить программу по математике для аспирантов-экономистов потерпел неудачу [ , р. 25-27]. Специалисту в области металлургии Е Дупею навесили ярлык "буржуазный, реакционный академический авторитет" и заточили в ньюпенг. Перед смертью он написал письмо Мао Цзэдуну, надеясь, что тот поймет боль человека, который в возрасте почти семидесяти лет должен был впустую тратить последние годы своей жизни [ , р. 911].

Разрушение

Еще больший ущерб культурная революция нанесла китайской науке уничтожая научные институты, которые существовали с начала XX в. Первыми были атакованы руководители науки. 30 июля 1966 г. состоялся митинг в Великом дворце народа, на котором было выдвинуто 10 обвинений руководства ГКНТ в ревизионизме. В последующие месяцы острие критики было направлено против Ни Рончжэн за организацию им в Гуанчжоу в 1962 г. конференции по проблемам интеллигенции и выдвижение "Четырнадцати задач в области науки". Для того чтобы сдержать нападки на Ни и его сотрудников и защитить их, во время культурной революции

Чжоу Эньлай принял на себя ответственность за ГКНТ и отверг требования радикалов сместить с постов главных членов бюро ГКНТ. Все же радикалы захватили власть в ГКНТ. By Хен, бывший тогда заместителем председателя ГКНТ, был подвергнут обыску (у него отобрали все имущество, включая предметы с автографом Мао Цзэдуна), пыткам, заключен в ньюпенг на 11 месяцев, а затем сослан в "школу кадров 7 мая" [ , р. 331-345]. Научная администрация больше не могла служить буфером между учеными и бушевавшими красными гвардейцами.

Академические отделения КАН, объединявшие лидеров научного сообщества, воспринималась красными гвардейцами как помеха. В январе 1967 г. радикалы в ГКНТ выпустили свой первый циркуляр, требуя "раздавить" академические отделения, которые, по их мнению, обеспечивали власть реакционным кругам. Деятельность отделений КАН полностью прекратилась более чем на десять лет из-за хождений по мукам ее членов [ , р. 311-312].

И исследовательские институты, и КАН были перевернуты вверх дном. В этих условиях институциональные изменения, по-видимому, были неизбежны. В 1967 г. в связи с необходимостью защиты исследований, связанных с обороноспособностью страны, 47 институтов были отданы под контроль военных и год спустя стали частью военной структуры; через два года еще 743 института стали управляться КАН совместно с местными властями, чтобы децентрализовать исследования и стимулировать инициативу местных правительств. В 1972 г. семь институтов в Пекине перешли к модели двойного управления, несколько институтов были ликвидированы, и, наконец, объединенный Китайский университет науки и технологии (КУНТ) был перемещен в Хэфэй, административный центр провинции Аньхой.

Однако провинциальные правительства не были заинтересованы в управлении исследовательскими институтами, чьи научные проекты не были напрямую связаны с региональными проблемами. Например, девять институтов в провинции Гуанчжоу были реорганизованы в группы производства сельскохозяйственных продуктов, лесоводства, животноводства, промышленного сбора урожая и морских продуктов, чтобы служить крестьянам.

К 1973 г. в результате катастрофического сокращения под прямой юрисдикцией КАН осталось только 13 институтов из 7016 (в 1965 г.). Фундаментальные исследования были свернуты. Позднее КАН пришлось восстанавливать почти все институты, занимавшиеся фундаментальными исследованиями, отданные военным и провинциальным правительствам [ , р. 146-154].

Для изменения ситуации радикальные лидеры приказали, чтобы КАН "повернулась лицом" к практике. В 1971 г. от КАН потребовали ориентировать свои исследования на подготовку к войне, нужды рабочих, крестьян и солдат и проблемы сельского хозяйства и промышленности, что в конечном счете превратилось в политику "открытых дверей": посылку ученых на работу в сельской местности и на заводах и приглашение рабочих и крестьян для работы с учеными в лабораториях КАН. Например, Институт химической физики КАН в Даляне более 400 раз посылал каждого сотрудника на заводы, фермы и в военные лагеря и пригласил более 100 не ученых в свой институт [ , р. 145]. В то же время в Институт химии каждую неделю могли прийти представители с любого завода для обсуждения технических вопросов [ , р. 121]. Когда в более поздний период культурной революции возобновились исследования, институты и университеты уделяли особое внимание прикладным проблемам и ориентировались на насущные потребности практики. Невзирая на изменения политики, главной целью было не развитие исследований, а перевоспитание научных работников.

Хотя ученых, работавших над военными проектами, старались оберегать от преследований, они также не были в полной безопасности, так как культурная революция вскоре распространилась и на военную сферу, где научные исследования и производство остановились из-за бесчинств красных гвардейцев. Хотя Ни Рончжен и сохранил контроль над НКОНТ, под давлением красных гвардейцев центральные отделы НКОНТ должны были в декабре 1966 г. из осажденного Министерства обороны переехать в Институт авиации [ , р. 48]. Заместитель председателя НКОНТ Чжао Эрлу был замучен до смерти. Партийное руководство старалось прекратить произвол красных гвардейцев в оборонных учреждениях [ , р. 123], но это не удалось. В итоге 9 августа 1969 г. Чжоу Эньлай был вынужден одобрить список ученых и инженеров, занятых исследованиями в области национальной обороны, которых необходимо было защищать [ , р. 313-314]. Ожесточенная межфракционная борьба отражалась на судьбе многих военных исследовательских и учебных институтов, так же как и на VII Министерстве машиностроения, которое руководило ракетными и аэрокосмическими программами [ , р. 49-55]. Даже программа создания ядерного оружия, которую Мао Цзэдун активно защищал, постарадала от культурной революции *.

* Писатель Фэн Икай так описывает события культурной революции в области разработки ядерного оружия: мобилизация масс, сессии политического обучения, дацзыбао и казни [ , р. 57-58, 128-129, 165, 183, 186; , p. 224-243; , p. 201-206].

Тем временем Китайская ассоциация науки и техники и входящие в нее научные общества прекратили свою деятельность: перестали выходить в свет более 100 профессиональных журналов, а международный обмен, который и до культурной революции проходил достаточно сложно, прекратился полностью [ , р. 42; , р. 42]. Когда с 1971 г. журналы стали выходить вновь, большая часть их публикаций была посвящена исключительно прикладным проблемам и идеям марксизма-ленинизма и Мао Цзэдуна. Цитаты, часто приводимые учеными, были не более чем обязательными штампами [ , р. 223]. Статьи подписывались группой ученых, чтобы избежать обвинений в индивидуализме [ , р. 137]. Однако даже после визита Р. Никсона в Китай в 1972 г., когда мировое научное сообщество постепенно стало возобновлять научный обмен с китайскими учеными, не многим из них было разрешено поехать за границу. Так, в 1974 г. математика Хуа Люоджэна пригласили сделать доклад о его исследованиях и работах учеников на Международной конференции математиков в Канаде, но его не пустили (были отклонены и приглашения Хуа в 1954 и 1958 гг. [ , р. 253]), как и математиков Ян Ли и Чжан Гуанжоу, когда их пригласил Имперский колледж Лондонского университета [ , р. 237].

Культурная революция парализовала систему образования Китая. В 1966 г. страна отказалась от формального высшего образования, объявленного "системой культивирования ревизионистской рассады". Студенты старших курсов и аспиранты были принудительно посланы на фабрики, в сельскую местность, в армейские лагеря на "перевоспитание", а исследовательская работа была резко сокращена. Когда университеты вновь распахнули свои двери в конце 1970 г. (аспирантура была восстановлена только в 1978 г.), по-прежнему превалировала деструктивная политика. Так как Мао Цзэдун объявил, что период обучения нужно сократить, стандартный курс обучения продолжался три года; самое продолжительное образование было сокращено с шести до четырех лет.

В соответствии с указанием Мао о приеме студентов из рабочих, крестьян и солдат с практическим опытом предполагалось, что все старшеклассники проработают от двух до трех лет на фермах и заводах, после чего мог рассматриваться вопрос об их приеме в вузы, решение которого должно было основываться на рекомендациях коммуны или завода, а не на результатах каких-либо вступительных экзаменов. И когда студенты из рабочих, крестьян и солдат прибывали в университет, им требовалось некоторое время, чтобы обновить свои элементарные знания. Например, студентка из крестьян, которая изучала автоматизацию в университете Квинхуа, рассказывала американским гостям в 1973 г., что к моменту поступления в университет она провела в средней школе только один год [ , р. 185].

Поскольку Мао выдвинул тезис, что образование будет служить политике пролетариата и будет объединено с производительным трудом, научные ориентации были более прагматичными и менее профессиональными. Например, в университете Квинхуа, который стал не столько центром обучения, сколько центром трудовой подготовки [ , р. 14], студенты 80% своего времени тратили на изучение научных дисциплин и техники, 15% - на заучивание идей марксизма-ленинизма и Мао Цзэдуна и 5% - на сельскохозяйственный труд и изучение опыта Народной освободительной армии [ , р. 182]. Кроме того, профессора и студенты интенсивно посещали заводы и коммуны, чтобы изучать практические проблемы и решать прикладные задачи. Подобная организация не обеспечивала условий для подготовки следующего поколения ученых. Считается, что из-за культурной революции Китай потерял по меньшей мере один миллион выпускников и 100 тыс. аспирантов [ , р. 648]. Китайские научные учреждения не пополнялись в это время квалифицированным персоналом, что долго еще будет оказывать влияние на развитие науки Китая.

Выживание

Во время десятилетнего хаоса, вызванного культурной революцией большинство областей научных исследований переживало застой или даже регресс из-за разрухи, изоляции от мировой науки и закрытия университетов. Тем не менее Китай в этот период добился нескольких значимых достижений, таких как синтез биологически активного инсулина, транспортной рибонуклеиновой кислоты (т-РНК), испытание водородной бомбы, запуск искусственных спутников и их успешное возвращение на Землю и др.

Синтез инсулина начался в 1963 г., когда биохимия была выбрана как один из приоритетов научных исследований. Институт биохимии КАН, Пекинский университет и Институт органической химии играли здесь ведущую роль, а все главные участники, за исключением Гун Юетина, - Нью Цзинай, Цзу Чэнли, Син Ций, Вэн Ю, Вэн Йнлай - получили образование в США и в Англии. Через два года они успешно синтезировали инсулин и выполнили его структурный анализ, что было признано крупным научным достижением. Во время культурной революции продолжались исследования рентгеновскими лучами кристаллографии инсулина, изучение активной структуры аналогов инсулина, синтез других полипептидных гормонов.

Тем временем биохимик Ван Дибао, получивший образование в Америке, и его группа в Институте биохимии КАН в 1968 г. начала синтез нуклеиновой кислоты - т-РНК аланина у дрожжей и закончила его в 1981 г. [ , р. 18-20]. Работы по инсулину и нуклеиновой кислоте были полностью завершены, и тому, что эти проекты выполнялись без помех со стороны властей в Шанхае (цитадели так называемой "банды четырех"), возможны два объяснения. Во-первых, ученым удалось убедить политических лидеров в практической важности этих исследований, и так называемая "банда четырех" поддержала проект, поскольку его результаты можно было бы проинтерпретировать как подтверждение известной гипотезы Ф. Энгельса, высказанной в "Диалектике природы", что белок есть форма существования жизни *. Во-вторых, инсулин мог быть использован для лечения сахарного диабета, от которого страдала Цзян Цин **. Иными словами, исследование представляло собой удачное совпадение интересов ученых и радикальных лидеров.

* Статьи об инсулине и о нуклеиновой кислоте цитировали параграф за параграфом труд Ф. Энгельса. Один научный сотрудник в Институте биохимии КАН заявил посетившей их американской делегации: "Наш великий вождь Энгельс сказал, что белок есть форма существования жизни. Синтезируя его из химических элементов, мы доказали истинность материализма и опровергли идеализм, который полагает, что биологическую субстанцию можно получить только из живой материи" (см. [ , р. 32-133]).

** Шен Шаовен, тогдашний заместитель Шанхайского института биохимии, указал на это в 1983 г. см. [ , р. 42, note 82].

Физика высоких энергий, не сулящая немедленного практического использования, получила стимул к развитию только в последний период культурной революции. В начале 1970-х гг. премьер Чжоу Эньлай также потребовал от Чжоу Пэйюана, тогдашнего заместителя директора революционного комитета Пекинского университета, отстаивать преподавание фундаментальных наук и естественнонаучные исследования(см. ). Публикация статьи Чжоу Пэйюана отражала интенсивную борьбу между ЧжоуЭньлаеми "бандой четырех" [ , р. 412-413; , р. 157; , р. 369; , p. 413-419; , p. 14-15; , p. 7-9]. Тем не менее поощряемые Чжоу Энь-лаем Чжан Ванью, Чжу Гуанжуа и другие ученые, занимавшиеся физикой высоких энергий, обратились к партии и правительству с просьбой построить ускоритель. На следующий год часть научно-исследовательского института, в 1967 г. отнятого у КАН для осуществления программы создания ядерного оружия, была преобразована в Институт физики высоких энергий, и Чэнь Винью руководил делегацией физиков, посетивших зарубежные университеты, исследовательские центры по физике высоких энергий. Развитие этой области физики и построение ускорителя стали одной из важных задач для КАН *. Возрождение теоретических исследований элементарных частиц было знаменательно, ведь культурная революция все еще продолжалась. Однако оно объяснялось интересом Мао Цзэдуна к проблеме бесконечной делимости материи [ , р. 367-373; , р.414].

* Заместитель директора революционного комитета Пекинского университета по статусу был равен вице-президенту Пекинского университета до и после культурной революции. Революционный комитет представлял собой политически ориентированную административную структуру, учрежденную повсюду в Китае после свержения прежнего партийно-государственного аппарата. На научном фронте он состоял из представителей ученых, "старых" партийных и государственных чиновников, более юных "революционных" ученых, технического персонала и рабочих.

Часть ученых старалась и в столь тяжелых условиях выполнять исследования. Одним из примеров этого может быть судьба математика Чэнь Йиньран, достигший выдающихся успехов в разработке "проблемы Гольбаха". В 1966 г. Чэнь, бывший тогда ассистентом в Институте математики КАН, доказал, что всякое достаточно большое четное число может быть записано как сумма простого числа и второго числа, которое является или простым, или произведением двух простых, но детальное доказательство этого вывода было опубликовано только в 1973 г. из-за прекращения научных публикаций во время культурной революции. Его работа была открытием для мирового математического сообщества, которое по достоинству оценило этот "результат по до сих пор неуловимой проблеме Гольдбаха" [ , р. 59].

Чэнь Йиньран работал над проблемой Гольбаха в невообразимо сложной политической и бытовой обстановке. Как один из последовательных сторонников "белого флага" в Институте математики КАН, он не избежал "критики" в 1958 г. и был сослан в ньюпенг. После попытки самоубийства Чень Йиньран в целях безопасности имитировал душевное заболевание, продолжая, однако, работать над "проблемой Гольбаха". Когда его подробное доказательство, полученное благодаря вычислениям вручную, было наконец опубликовано и хорошо принято в мире, на него обратило внимание партийное руководство, включая самого Мао Цзэдуна [ , р. 374-376; , р. 240, 308-312; , р. 89-118] *. В 1973-1974 гг. коллеги Чэна Ян Ли и Чжэн Гуанхоу сделали замечательное открытие в теории распределения значений: всякое значимое множество направлений может быть множеством Борелевских направлений для соответствующим образом выбранной мероморфной функции. Оно было признано как одно из важных достижений в этой области. Ян и Чжэн объясняли свой вывод использованием философских идей Мао Цзэдуна в его труде "О противоположностях", - обычная практика ученых во время культурной революции [ , р. 67].

* Чэн Иинран скончался от болезни Паркинсона в 1994 г. Сейчас трудно сказать, была ли какая-то связь между его болезнью и страданиями, перенесенными им во время культурной революции.

Последствия культурной революции

Культурная революция оставила по себе немало разрушений. Ученые очень хотели, чтобы наука поскорее освободилась от влияния культурной революции, что помогло в конце 1970-х гг. определить нанесенный ею науке ущерб. Защита Чжоу Пэйюанем фундаментальных исследований в 1972 г. была такой попыткой; такую же цель преследовала национальная конференция по образованию в 1971 г. и национальная конференция по научной работе в 1972 г. [ , р. 349-352, 377-386; , p. 157-163].B 1975 г. вице-премьер Дэн Сяопин, реабилитированный двумя годами раньше, приступил к работе по стабилизации ситуации и оздоровлению экономики. Дэн назначил в КАН ответственными за восстановление научной сферы Ху Яобана, Ли Чэна и Вэн Гуанвэя [ , р. 57, р. 54-60; , р. 397-402; , p. 161-167; , p. 214-231].

После посещений научно-исследовательских институтов, созыва неформальных дискуссионных сессий и изучения мнений ученых и других лиц в КАН и за ее пределами они констатировали, что моральный дух ученых и технического персонала был очень низким, они не смели заниматься своей профессиональной деятельностью. Те немногие институты КАН, которые все еще функционировали, были ориентированы на прикладные проблемы науки и инженерии, а высокообразованные ученые или были заняты физическим трудом, или вынуждены были работать над узкоприкладными проблемами. Для того чтобы изменить ситуацию, был разработан проект "Некоторые проблемы организации работы в области науки и техники", который позднее превратился в "Доклад об основных принципах действий в Китайской академии наук" и стал руководством к исправлению положения.

Доклад освещал шесть главных аспектов.

Во-первых, отмечались достижения в науке и технике после 1949 г. и указывалось, что большинство ученых поддерживают партию и строительство социализма и внесли вклад в развитие производства и обеспечение национальной безопасности.

Во-вторых, поднимался вопрос об управлении наукой. Так как ГКНТ вошел в КАН, ей пришлось решать проблемы, которые не были свойственны Академии как научно-исследовательскому центру. В докладе предлагалось забрать у Академии функции управления наукой.

В-третьих, обсуждались семь пар противоречий, которые сбивают с толку ученых и которые нужно разрешить: политика и академическая деятельность; производство и научный эксперимент; профессионалы и массы; самодостаточность и заимствование передовой технологии за рубежом; теория и практика; фундаментальные и прикладные исследования; подчинение партийному руководству и поощрение академических дискуссий.

В-четвертых, вновь декларировались тезисы Чжоу Эньлая 1956 и 1962 гг. о партийной политике по отношению к интеллигенции, работающей в сфере науки и техники.

В-пятых, излагался предварительный план последующего десятилетнего развития науки и техники, включая гарантии для важных исследовательских проектов в национальной экономике и обороне, развитие новых областей техники и укрепление фундаментальных исследований.

Наконец, предлагалось реорганизовать центральные учреждения КАН и ее филиалы, укрепить руководство, проводить партийную политику в области науки, заботиться о жизненных условиях ученых и других сотрудников [ ,p. 163-165].

Иными словами, доклад, написанный как реакция на фактическое разрушение "бандой четырех" научных учреждений во время культурной революции, ориентировал на устранение трудностей, мешавших ученым. Доклад призывал научные институты, их научный, политический и административный персонал обеспечить развитие науки и техники, достижение новых научных результатов. В нем также упоминалось, что для усиления КУНТ, филиала КАН, университет должен был распределять старшекурсников после трехлетнего обучения, направляя их в научно-исследовательские институты или на учебу за границу.

Услышав выводы доклада, Дэн Сяопин выразил негодование в связи с упадком науки и ущербом, причиненным китайским ученым и профессорам "бандой четырех". Но, учитывая, что эта партийная группа все еще имела огромную власть, Дэн предложил исправить резкие места в докладе и процитировать высказывания Мао Цзэдуиа [ , р. 59].

Тем временем Ху Яобан провел ряд мер по укреплению Академии: директорам позволили выполнять их функции, было пересмотрено более 800 случаев "чисток" среди ученых, и исследователи были возвращены на соответствующие их квалификации должности. Ои также предпринял громадные усилия, чтобы решить такие насущные жизненные проблемы ученых, как жилье, разделение семей, обучение детей [ , р. 56].

Когда Дэн Сяопин был изгнан во второй раз в 1976 г., "банда четырех" прокляла "три ядовитые семени": "Доклад об основных принципах действий в КАН", а также два других документа - "Об общей программе действий всей партии и всего народа" и "Некоторые проблемы промышленного развития". Они распространили неисправленный Дэн Сяопином проект, приказав главным газетам страны опубликовать критические статьи и организовать нападки на тех, кто готовил доклады.

Большинство ученых неохотно участвовали в этой кампании. Как только культурная революция завершилась, упомянутый доклад стал основой для действий по исправлению положения в науке и технике. Многие вопросы, затронутые в нем, такие как: "наука и техника являются производительными силами", "красный и эксперт", стимулирование научных исследований директорами институтов, деполитизация естественных наук - были решены немедленно после культурной революции.

Далеко идущим последствием культурной революции было то, что она разрушила политические иллюзии, породила цинизм и апатию среди китайцев, в том числе и среди ученых [ , р. 135] и сильно повлияла на многие поколения интеллигенции [ , р. 58]. Физик Фэн Личжи в конце 1980-х гг. открыто выступил в защиту демократизации и подверг беспрецедентной критике руководящую роль партии в Китае, подавление прав человека, коррупцию властей. Будучи членом отделения КАН и занимая официальную должность вице-президента Китайского университета науки и технологии, Фэн Личжи оказал влияние на студентов, вышедших на улицы в конце 1986 г. и ставших движущей силой демократического движения протеста в 1989 г. .

Фэн Личжи, окончивший Пекинский университет, в 20 лет являлся примером "красного специалиста": он был членом партии, специализировался в области ядерной физики, участвовал в программе создания ядерного оружия в Институте современной физики КАН. В период "расцвета и борьбы" ему приклеили ярлык "квазиправого", впоследствии исключили из партии и послали в сельскую местность для перевоспитания. После амнистии в 1959 г. * его приняли на работу во вновь созданный КУНТ для преподавания общей физики; тем временем он неофициально присоединился к группе в Институте физики КАН, которая вела исследования по физике твердого тела и лазеру.

* В сентябре 1959 г. накануне десятой годовщины основания КНР Мао Цзедун предложил провести первую амнистию с тех пор, как коммунисты пришли к власти, в том числе и снять ярлыки с "правых", как благородный жест по отношению к интеллигенции во время кризиса национальной экономики (см. [ , р. 265]).

После культурной революции Фэн Личжи реабилитировали политически и профессионально: его, лектора, в 1978 г. сразу сделали профессором, а в 1980 г. выбрали членом академического отделения КАН (ему было 44 года и он оказался одним из самых юных академиков) и восстановили в партии. Его активное участие после 1978 г. в академическом обмене с западными учеными привело к невольному сравнению их положения с собственным. Он не видел какого-либо улучшения в социальном статусе китайских интеллигентов при коммунистическом правлении. Фэн утверждал, что интеллигенция представляет собой наиболее прогрессивную производительную силу в обществе, поэтому китайская интеллигенция должна стать новым правящим классом в Китае, а не социальной прослойкой или частью рабочего класса. Фэн доказывал, что роль интеллигенции нельзя сводить лишь к решению технических проблем, а нужно, напротив, привлекать ее для прогрессивного развития всего общества. Интеллигент должен быть общественным деятелем [ , р. 8]. В конечном счете он стал диссидентом. Тем не менее его идеи и деятельность, его вызов партийному руководству и "руководящей" теории, его жгучую тоску по демократии можно считать непредвиденными следствиями культурной революции.

Заключение

Культурная революция ввергла Китай в хаос на десять лет и оказала влияние на несколько поколений китайцев. В сфере науки и образования культурная революция была направлена против элитных форм специализации и экспертизы и требовала возврата к опоре на инициативу масс (Обсуждение мобилизационной модели развития китайской науки см. в ). Ущерб, который культурная революция нанесла китайской науке, трудно недооценить.

Китайская наука испытывала подъем вплоть до середины 1960-х гг. и была близка к тому, чтобы догнать передовые в научном отношении страны. Например, в соответствии с японскими оценками, Китай отставал от Японии на 10-15 лет в большинстве областей техники [ , р. 228], в то же время работы по инсулину показывали, что научные усилия Китая начинают приводить к "достижениям во все большем числе отраслей" [ , р. 281-283]. Однако во время культурной революции были разрушены научные институты, устроены чистки ученых, таланты растрачены впустую. За исключением некоторых теоретических работ в биохимии и физике высоких энергий, проводилось мало фундаментальных исследований. Цель Китая в науке, провозглашенная в январе 1966 г., - догнать передовые страны в течение 20-30 лет, вряд ли была осуществима на широком научном фронте [ , р. 228].

После разрушительного периода разрыв между Китаем и научно развитыми странами в области науки и техники увеличился. Осуществить рывок стало сложнее, так как нарушился естественный ход подготовки следующего поколения ученых, в результате чего появился серьезный дефицит широко образованных и хорошо подготовленных ученых в возрасте до 50 лет, которые могли бы стратегически определять развитие китайской науки и были бы признаны мировым научным сообществом. Китай заплатил высокую цену за невежественную политику партийного руководства, за его некомпетентность и недоверие к ученым.

Перевод Э.И. Колчинского

Работа выполнена при финансовой поддержке РГНФ (грант № 99-03-19623)

Литература

1. Yan Jiaqi, Gao Gao. Turbulent Decade: A History of Cultural Revolution / Ed. and transl. by D.W.Y. Kwok). Honolulu, 1996.

2. Li Xiao Jun. The Long March to the Fourth of June /Transi. E.J. Griffiths. London, 1989.

3. Nie Rongzhen. Inside the Red Star: The Memoirs ofMarchal Nie Rongzhen. Beijing, 1988.

4. Meisner M. Mao"s China: A History of the People"s Republic. New York, 1977.

5. Leberhal К. The Great Leap Forward and the Split in Yan"an Leadership: 1958-1965 //

The Politics of China: 1949-1989 / Ed. R. MacFarquhar. New York, 1993.

6. Goidman M. The Chinese Communist Party"s "Cultural Revolution" of 1962-1964// Ideology and Politics in Contemporary China / Ed. Ch. Johnson. Seattle, 1973.

7. Zhou Enlai. On the Question of Intellectuals // Communist China 1955-1959: Policy Documents with Analysis / Ed. R.B. Bowie, J. K. Fairbank. Cambridge, 1962.

8. Li Zhisui. The Memoirs of Mao" Personal Physician/Transi. Tay Hung-chao, with the editorial assistance ofA.F. Thurston. New York, 1994.

9. His-sheng Ch"i. Politics ofDisillusionment: The Chinese Communist Party under Deng Xiaoping, 1978-1989. Armonk, New York, 1991.

10. Cheng Li. The Rise of Technocracy: Elite Transformation and Ideological Change in Post Mao China. Ph. Dr. Dissertation. Princeton, New York, 1992.

11. Goidman M. Sowing the Seeds of Democracy in China: Political Reform in the Deng Xiaoping Era. Cambridge, MA, 1994.

12. Meisner M. The Deng Xiaiping Era: An Inquiry into the Fate of Chinese Socialism, 1978-1994. New York, 1996.

13. Ogden S. China"s Unresolved Issues: Politics, Development and Culture. Englewood Sliffs, New York, 1992.

14. Wang Yuan. Hua Luogeng. Beijing, 1994.

15. Wu Heng. Keji zhanxian wushi nian (Пятьдесят лет на фронте науки и техники). Beijing, 1994.

16. Yao Shuping, Luo Wei, Li Peishan, ZhangWei. Zhongguo kexueyuan fazhanshi (История Китайской Академии наук) // Zhongguo kexueyan (Китайская Академия наук) / Ed. Qian Linzhao, GuYu. Beijing, 1994. V. 1. p. 102-103.

17. Deng Xiaoping. Speech at the Opening Ceremony of the National Conference on Science // Den Xiaoping. Speeches and Writings. Oxford, 1987.

18. William J.H. Fang Lizhi"s Big Bang: A Physicist and the State in China // Historical Studies in Physical and Biological Sciences. 1999. V. 30. Part. 1.

19. Baum R. The Road to Tiananmen: Chinese politics in the 1980s // The Politics of China, 1949-1989 / Ed. R. MacFarquhar. New York, 1993. p. 340-471.

20. Circular of the Central Committee of the Communist Party of China.May 16, 1966//The People"s Republic of China, 1949-1979: A Documentary Survey/Ed. H. Hinton. Wilmington (DE), 1980. V. 3. p. 1508-1511

21. Decision Concerning the Great Proletarian Cultural Revolution // China"s Cultural Revolution, 1966-1969: Not Dinner Party / Ed.M.Schoenhals. Armonk. NewYork, 1966. p. 33-43.

22. Goidman M. China"s Intellectuals: Advise and Dissent. Cambridge (Mass), 1981. p. 135-138.

23. Sivin N. Introductory Notes // Science in Context. 1989. V. 3. №2.

24. Jing Lin. The Red Guards" Path to Violence: Political Educational and Psychological Factors. Westport (CT). 1991.

25. Yao Shuping. Chinese Intellectuals and Science. History of the Chinese Academy of Sciences (CAS) // Science in Context. 1989. V. 3. № 2.

26. Nie Leng. Wu Youxun zhuan (Биография By Юсуна). Beijing, 1998.

27. Wen Leran. Grenzhong de chonggao: Liangdai yunshi de rensheng geju (Тяжелое величие: жизнь двух поколений академиков) // Dengbai (Современность), 1994. № 5.

28. Lin Zhu. Daja de kunhuo: Wo yu Liang Sicheng (Недоумение профессионала: Лян Сичен и Я). Beijing, 1991.

29. Ge Nengquan, Huang Shengnian. Qian Sanqiang // Zhongguo xiandai kexuejia zhuaanji (Биографии современных китайских ученых) / Ed. Lu Jiaxi. Beijing. 1991. V. 2.

30. Wu Heng, Yang Jun. Dangdai Zhongguo de kexuejishu shiye (Научные и технические учреждения в современном Китае). Bejing, 1991.

31. China: Science on Two Legs (A Report from Science for People). New York, 1974.

32. Hoffman M. Lost in the Cultural Revolution // American Scientist. 1994. V. 82. № I.

33. Neushul P., Zouyue Wang. Between the Devil and the Deep See: C.K. Tseng. Mariculture and the Politics of Science in Modern China // lsis. 2000. V. 91.

35. Schweigman С., Shuzhong Zhang. The Teaching of Hua Loo-Keng: A Challenge Today? // The Mathematical Intellingencer. 1994. V. 16. №. 3.

36. YuGuangyun. Wengezhongde wo (Мой опыт Культурной революции). Shanghai, 1995.

37. Zha Jinrong, Xiong Zhaoxiang. Ye Dupei //Zhongguo xiandai kexuejia zhuanji (Биографии современных китайских ученых) /Ed. Lu Jiaxi. Beijing. 1994. V. 5.

38. Cong Cao. The Changing Dynamic between Science and Political Evolution of the Highest Academic Honor in China. 1949-1998 // lsis. 1999. V. 90. № 2.

39. Ostrov В. Conquering Resources: The Growth and Decline ofPLA"s Science and Technology Commissions for National Defence. Armonk, New York, 1991.

40. Zhonggong Zhongyang wenxian yanjiushi (Документы отдела науки ЦК КПК) // Zhou Enlai niapu, 1949-1976 (A Chronicle of Zhou Enlai, 1949-1976). Beijing. 1997. V. 3.

41. Feng Jicai. Voises from the Whirlwind: An Oral History of Chinese Cultural Revolution. New York, 1991.

42. Lewis J.W., Xue Litai. China Builds the Bomb. Stanford, 1988.

43. Wang Shuntong, Shen Qiyi, Gao Zhenning. Zhongguo kexuejishu xiehue (Китайская ассоциация науки и техники). Beijing, 1994.

44. Oidman C.H.G. Science Travels the Mao Road // China after Cultural Revolution. New York, 1969.

45. Li Zhun. Liangge nianqingren de gushi. Yang Le, Zhang Guanghou. Tianjin, 1979.

46. Hunton W. Hundred Day War: The Kultural Revolution at Tsinghua University. New York, 1972.

47. Qu Shipei. Zhongguo daxuejiaoyu fazhanshi (Развитие университетского образования в Китае). Shanxi, 1993.

49. Kuehner H. Between Autonomy and Planning: The Chinese Academy of Sciences in Transition // Minerva. 1984. V. 22. № 1.

50. Zuoyue Wang. U.S. - China ScientiFic Exchange: A Case Study of State-Sponsored Scientific Internationalism during the Cold War and beyond // Historical Studies in the Physical and Biological Sciences, 1999. V. 30. Part. 1.

51. Zhou Peiyuan. Dui Zhonghe daxue likejaoyu geming de yixie kanfa (Некоторые соображения о научном образовании в комплексных университетах) // Zhongguo dangdai kexue sichao, 1949-1991 (Современные научные идеи в Китае, 1949-1991) / Ed. Yan Bofei. Shanghai, 1993.

52. Suttmeier R.P. Science, Technology and China"s Drive for Modernization. Standfort, 1980.

53. Saich Т. China"s Science Policy in the 80s. Atlantic Highlands, New York, 1989.

54. Qian Sanqiang, Zhu Hongyuan, Yang Chengzhong, Li Guishengand et all. He kexue jijishu (Ядерная наука и технология) // Zhongguo Kexueyuan (Китайская академия наук) / Ed. Quan Linzhao, Gu Yu. Beijing, 1994. V. 1.

55. Lane S.M. Pure and Applied Mathematics // Science in Contemporary China /Ed. L.A. Orleans. Stanford, 1980.

56. Xu Chi. Gedebahe caixiang (Проблема Гольдбаха) // Kexue de chuntian (Подъем науки). Tianjin, 1979.

57. Zhang Hua. Zhongguo Kexueyuan 1975 nian de zhengdun (Исправления в Китайской Академии наук в 1975 г.) //Zhonggong dangshi yanjiu (Исследования по истории Коммунистической партии Китая). 1996. V. 1.

58. Link. P. Evening Chats in Beijing: Probing China"s Predicament. New York, 1992.

59. Kraus R.C. The Lament ofAstrophysicist Fang Lizhi: China"s Intellectuals in Global Context // Marxism and Chin"s Experience. Issues in Contemporary Chinese Socialism / Ed. A. Dirlik, M. Meisner. New York: Armonk, 1989.

60. Link P. The Thought and Spirit of Fang Lizhi // The Broken Mirror: China after Tianan-ment / Ed. G. Hicks. Chicago, 1990.

61. Schell 0. Introduction // Fang Lizhi. Bringing down the Great Wall: Writings on Science, Culture and Democracy in China / Ed. and transl. J.H. Williams. New York, 1990.

62. Buckley Ch. Science as Politics and Politics as Science: Fang Lizhi and Chinese Intellectuals" Uncertain Road to Dissent // Australian Journal of Science Affairs. 1991. № 25.

63. Miller H. L. Science and Dissent in Post-Mao China: The Politics of Knowledge. Seattle, Washington, 1996

64. Chu-yuan Cheng. Scientific and Engineering Manpower in Communist China. Washington, 1965.

65. Suttmeier. Science and Revolution. Lexington, 1974.

66. Total Synthesis of Insulin in Red China // Science, 1966. V. 153.